Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Не стоит, конечно, и преувеличивать элементы нового, вводимые Чингисханом. Человек земли, человек войны, он не мог полностью пренебречь и традициями и логикой развития. Империю создала война, и потому военный элемент в ее устройстве всегда (а при жизни Чингисхана в особенности) имел приоритетное значение. Не случайно первой его реформой, проведенной еще в 1204 году, то есть еще до завоевания власти в степи, стали преобразования в армии. В 1206 году Чингисхан значительно развил и усилил это направление реформ. Армия на тот момент была, по сути, единственной опорой его власти, становым хребтом создаваемой державы.

Самой важной реформой в этом направлении было учреждение, а с 1206 года и резкое усиление личной гвардии Чингисхана — корпуса кешиктенов. Нельзя сказать, что создание такой структуры было делом абсолютно новым: подобные отряды ханских телохранителей существовали, например, в кераитском ханстве. Однако Чингисхан пошел гораздо дальше предшественников. Очень значимым стал полный отказ от родового принципа формирования гвардии. Корпус кешиктенов комплектовался из сыновей монгольских нойонов и «людей свободного состояния» («длинной воли»). При этом в кешик отбирались только достойные по умственным либо физическим способностям люди. Применялся принцип разверстки от всех войсковых единиц. Сын нойона-тысячника должен был привести с собой десять воинов, сын сотника — пятерых, а воин-багатур «свободного состояния» — троих. Такая система, притом действовавшая очень жестко, позволила Чингисхану резко увеличить численность кешиктенов. Как известно, по реформе 1204 года число кебтеулов — ночной стражи — равнялось восьми десяткам человек, а тургауды — дневная стража — составляли отряд в семьдесят воинов. Проведенная разверстка дала большое число воинов, и уже в течение 1206 года численность кешиктенов была доведена до полного состава тумена — то есть до десяти тысяч человек. При этом «старая» гвардия — сто пятьдесят телохранителей — превратилась в «гвардию в квадрате». Из этих старых сподвижников формировался офицерский корпус кешика, складывались первые управленческие кадры. Число кебтеулов достигло двух тысяч человек, при этом первая тысяча была особо привилегированной; число тургаудов — восьми тысяч.

Создание такой мощной военной силы, составленной из лучших воинов и подчиненной непосредственно хану, многое давало главе монголов. Во-первых, она серьезно укрепляла режим его личной власти, в ущерб власти старых родовых вождей, подобных Таргутай-кирилтуху или Сэче-беки. Кешиктены могли стать противовесом даже всему войску или значительно усилившейся группировке нукеров Чингисхана в случае появления в этой среде какого-либо недовольства. Во-вторых, корпус кешиктенов стал подлинной кузницей кадров Монгольской империи — и в силу того, что сюда подбирались наиболее способные люди, и, разумеется, в силу своей близости к хану. И в-третьих, Чингисхан получил могучий и мобильный отряд (в сущности, небольшую армию), выполнявший охранные функции самого разного рода. Причем воздействие на эту армию элементов родового строя было сведено почти к нулю. Воля хана являлась для кешиктенов непреложной и абсолютной.

Конечно, чтобы добиться абсолютной преданности кешиктенов и окончательно вывести их из-под влияния родовых вождей и нойонов, Чингисхану пришлось дать членам охранного корпуса весьма значительные привилегии. Так, рядовой кешиктен по рангу приравнивался к армейскому тысячнику, даже стоял несколько выше. Впрочем, насколько можно судить по «Сокровенному Сказанию», такой высокий ранг имели лишь члены «старой» гвардии; но, несомненно, и самый простой из тургаудов — из числа присланных по разверстке — считался не ниже десятника, а то и сотника. Кроме того, кешиктенов вывели за пределы родовой и даже военной юрисдикции: все решения о наказании или, наоборот, освобождении от наказания принимал сам хан. Чингисхан даже особо предупредил родовых вождей и верхушку собственных нукеров, что любая обида, нанесенная ими кешиктену, не останется безнаказанной. Существовали и другие привилегии, не последней из которых была возможность быстрого карьерного роста.

Нужно сказать, что при столь серьезных льготах на кешиктенов налагались и немалые обязанности по службе. Дисциплина в кешике устанавливалась железная — практически даже в самый мирный период они жили по законам военного времени. Была введена строгая система дежурств и караулов, разделенных на четыре смены. Кешиктены отвечали не только за жизнь хана, что, конечно, было их главной обязанностью; в их функции входило и поддержание порядка в орде, чем занимались преимущественно тургауды. И совсем уж особой была роль кебтеулов — наиболее приближенных к хану воинов.

Собственно, их обязанности стали настолько разнообразными, что порой их и воинами сложно было назвать. Они как бы полувоины-получиновники, а точнее — воины и чиновники в одном лице. По указу Чингисхана кебтеулы отвечали за нормальное функционирование всей ханской орды. Орда же на тот момент была, фактически, единственным элементом центральной власти в формирующейся империи.

В ведении кебтеулов состояла вся дворовая челядь ханской ставки: от верблюжьих и коровьих пастухов до придворных дам-чербиев, подающих пищу хану и его приближенным. Они отвечали и за дворцовые юрты и кибитки, причем как за их сохранность, так и за размещение этих юрт на новом месте после перекочевок. Кебтеулы заведовали и всей продовольственной службой ставки: раздача пищи приближенным производилась только с разрешения начальника охранного караула; следили они и за распределением жертвенного мяса во время поминальных пиров. За растраты продовольственных запасов кебтеулы несли полную ответственность. Многочисленны были и охранные обязанности: ими велось наблюдение за всеми людьми, входящими и выходящими из юрт хана и его свиты; кебтеулы охраняли знамена, барабаны и оружейные арсеналы, а двое — видимо, самых проверенных — Великую Винницу, гигантский сосуд, из которого разливалось вино (первоначально — кумыс) на пирах. И, наконец, еще одной, довольно неожиданной их обязанностью были дела судебные: «Кебтеулы принимают участие в разрешении судебных дел в Зарго, совместно с Шиги-Хутуху (верховным судьей империи)» («Сокровенное Сказание», § 234).

В первые годы империи из числа кебтеулов и, в меньшей степени, тургаудов формировался первичный чиновничий аппарат — в частности, чербии, отвечавшие за всю хозяйственную жизнь центральной ставки. Ханские табуны и отары, ханский дворец и имущество, приготовление и подача пищи — это далеко не полный перечень того, за что отвечали чербии. Впоследствии, когда устройство державы усложнилось и обязанности чербиев возросли, появились и новые должности — отвечающих за учет дани, привозимых товаров и другие.

* * *

И все же главным нововведением Чингисхана, подлинным становым хребтом Йеке Монгол Улус, стала Великая Яса, провозглашенная владыкой монголов на том же курултае 1206 года. Великая Яса — это свод законов, по которым теперь должно было жить монгольское общество, причем свод кодифицированный, и вскоре, по приказу Чингисхана, записанный уйгурским письмом (возможно, уже с 1205 года в ставке Темучина-Чингисхана были уйгурские писцы, которые и создали монгольскую письменность на базе уйгурского алфавита). Великая Яса не отменяла обычное право монголов («йусун» или «торе»), оно продолжало действовать, но с этого времени главным законом стала именно Яса. Точнее, закон Чингисхана включил в себя и ряд важнейших элементов обычного права, и то новое в законодательстве, что определил уже сам монгольский владыка.