Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Яса устанавливала и другие очень важные положения. К ним, например, относится не только взаимовыручка, доведенная почти до абсолюта, но и связанная с ней напрямую система круговой поруки.{Об этом подробнее будет рассказано в главе 9, касающейся принципов построения монгольской армии.} Закон защищал и неимущих, в пользу которых вводился специальный налог — одна овца от сотни. Больше того, Чингисхан даже ввел правило, согласно которому во время трапезы никто не должен был есть больше своего сотрапезника! Неудивительно, что такое стремление к уравнительной справедливости нравилось огромному большинству населения, хотя едва ли излишне строго претворялось в жизнь.

Теперь рассмотрим подробнее несколько важных принципов устройства монгольского общества, которые были установлены Чингисханом и декларировались Ясой. К числу важнейших относился категорический поведенческий императив: все монголы, без исключения — от последнего бедняка-харачу до великого каана (хана) — не имели права изменять кочевому образу жизни. Как ни удивительно, но это правило действовало даже тогда, когда условия существования значительной части монголов разительно изменились. Через восемь десятилетий после обнародования Ясы знаменитый Хубилай (Великий Хан из книги Марко Поло), который в гораздо большей степени был китайским императором, чем монгольским ханом, неукоснительно следовал этому закону. Даже в XVIII веке, уже в эпоху Екатерины II, крымские Гиреи, последние Чингизиды, поддерживали видимость исполнения этого правила. Соблюдение этого императива, вне зависимости от того, что вкладывал в него Чингисхан, вело к тому, что монголы, и живя среди оседлых народов, не растворялись среди них. Конечно, в таком искусственном противопоставлении крылись и свои подводные камни: самими оседлыми народами монголы всегда воспринимались как чужаки, захватчики, а следовательно — враги. Позднее это привело к почти повсеместному крушению монгольской власти, но на полтора-два века владычества этого хватило.

Другим важным принципом, вытекающим из самого характера создаваемой империи как военно-феодального государства, стало введение внеродовой иерархии на основе десятеричной шкалы. Само это деление на десятки, сотни, тысячи и тумены было делом не новым — по такой схеме строил свое войско еще хуннский шаньгой Модэ. Нововведение Чингисхана состояло в том, что по этому принципу строилось уже не только войско, как у Модэ — схема была распространена на все население державы. В империи Хунну гражданское население продолжало жить родами, а Чингисхан разверстал весь свой улус (остается напомнить, что «улус» означает «люди»: первичным в этом степном государстве было именно население, а не территория) на те же десятки, сотни, тысячи. Во главе каждого из таких подразделений стоял человек, поставленный ханом — или вышестоящим начальником, но все равно от лица хана. Начальники, как правило, были из числа выслужившихся кешиктенов или уже упомянутых «балджунахцев» — то есть людей, лично преданных великому каану. Родственные связи при этом сохранялись лишь частично, в отдельных случаях: например, для икиресов и онгутов. В целом же военный принцип построения державы господствовал повсеместно.

Особенно хорошо он подтверждается выработанной Чингисханом и получившей дальнейшее развитие при его преемниках системой делегирования полномочий. Речь идет о знаменитых пайцзах — своеобразных удостоверениях личности, выдаваемых от лица хана как военным, так и гражданским начальникам. При этом высшая степень отличия — золотая пайцза с изображением тигра — давалась руководителям самых больших отдельных единиц войска — туменов. Такую же пайцзу получали и аналогичные темникам гражданские начальники. Далее шло по нисходящей: существовали серебряные, медные (бронзовые) и деревянные пайцзы. Деревянная пайцза выдавалась как символ делегированной ханом власти младшим командирам войска — десятникам. Каждый тип пайцзы предоставлял определенную группу полномочий, а самый высший (есть сведения, что существовали пайцзы и более высокого ранга, чем золотая пайцза с тигром) означал, что предъявителю таковой надо было подчиняться, как самому великому хану. По-видимому, такими пайцзами наделялись командующие отдельными монгольскими армиями из нескольких туменов и важнейшие гражданские чиновники — такие, как Махмуд Ялавач или Елюй Чуцай. Но изначально вся эта система строилась все на том же десятеричном принципе, хотя в дальнейшем все более и более усложнялась.

Такая структурная схема Монгольского улуса как нельзя более подходила для выполнения задач, поставленных Чингисханом. Созданную «железом и кровью» империю Чингисхана вполне можно считать самой военизированной державой всех времен. Основой империи была война: сначала за объединение степи, а затем за расширение ее (империи) пределов до «последнего моря». И поистине всеобщая милитаризация работала на нужды этой непрерывной экспансии. Такое деление гражданского общества сильно облегчало мобилизацию войска, поскольку существовала четкая разнарядка — сколько воинов должен поставить каждый элемент структуры. Аналогично обстояло дело и со снабжением и оснащением войска: каждые десять, сто, тысяча кибиток должны были дать определенное количество коней, оружия, продовольствия и так далее. Для жесткого обеспечения воинских наборов и поставок вводилась круговая порука — за выполнение отвечала вся ячейка во главе с начальником (как известно, подобный принцип, хотя и не носивший столь явного милитаристского характера, господствовал и в русской крестьянской общине вплоть до начала двадцатого века). А чтобы сделать эту структуру максимально прочной, Чингисхан категорически запретил переход из одного звена в другое. Человек не мог поменять свой десяток (в армии — воинский, в гражданской жизни — десяток кибиток) на другой под страхом смертной казни; аналогичному наказанию мог быть подвергнут и начальник, принявший пришлого. Фактически, такая система означала установление самого жесткого крепостного права в своеобразной форме — сродни военным поселениям графа Аракчеева.

Храм Чингисхана в Эрке-Хара. Фотография 1956 г.

Система эта хорошо работала и на задуманное Чингисханом объединение всех чрезвычайно многочисленных племен в единый монгольский народ. Разрыв родовых связей, уравнивание всех элементов новой структуры по своим обязанностям и правам — все это, подкрепленное авторитетом «божественного вождя всех людей, живущих в войлочных кибитках», быстро привело к тому, что на смену кераитам, найманам, катакинам и тайджиутам (несть им числа) пришло гордое имя: «монгол».

Создание государства, а затем и быстрый рост его, с включением в Pax Mongolica все новых территорий и народов, со всей необходимостью требовали все новых шагов по упорядочиванию империи, а следовательно — и все большего усложнения системы. И как здесь не привести знаменитые слова будущего канцлера (премьер-министра) Монгольской империи Елюй Чуцая, представителя киданьского царского рода, обращенные им к Чингисхану: «Вы смогли завоевать империю (Елюй Чуцай употребил здесь иное слово, аналог которому — «Вселенная, Поднебесный мир»), сидя на коне, но управлять империей, сидя на коне, нельзя». И уже с 1206 года начинается это постепенное строительство полноценного государства, которое завершилось уже после смерти Чингисхана, при его преемнике Угедэе. Здесь надо прямо сказать, что сам Чингисхан, кочевник до мозга костей, уделял внимание лишь тем элементам государственности, которые увеличивали военную мощь державы, обеспечивали ее непрерывную экспансию. Механизмами ее гражданского управления — такими, скажем, как налогообложение, он в значительной степени пренебрегал. Идеалом Чингисхана было распространение кочевых порядков жизни на весь мир, и он всерьез, например, подумывал об уничтожении всех китайцев (десятков миллионов человек!) с тем, чтобы сделать Китай продолжением Монгольской степи. Лишь скрепя сердце он согласился с доводами Елюй Чуцая (которого, по-видимому, поддерживали сыновья Чингисхана — Джучи и Угедэй), что сохранение китайского населения принесет ему гораздо больше богатств. Не слишком он стремился и к расширению чиновничьего класса империи, ограничиваясь лишь самыми необходимыми нововведениями в этой области: бюрократия махровым цветом расцвела лишь при его преемниках — Угедэе, Мунке (Менгу) и Хубилае. Тем не менее, ряд важных шагов в становлении Йеке Монгол Улус как настоящего полнокровного государства был сделан уже при Чингисхане.