Наизнанку. Лондон - Маша Крамб

– Стой! – Однозначно с «Уоррен-стрит» у Тима сложились особые отношения – здравые мысли посещали его здесь с завидной регулярностью. – Дай-ка я попробую.

На Тима лабиринт не реагировал. Красный ровно освещал и вход, и Тимоху.

– Ну конечно! – воскликнула Соня. – Грей же говорил, что в Око попадают только мальчики, чьи родители погибли в первый год жизни ребенка.

– Страсти какие.

– Не то слово, но не в том дело. Мальчики! Девочек в Оке нет. Видимо, лабиринт каким-то образом в курсе, что я не совсем парень. Дискриминация, конечно, но логично же.

– Дискриминация? – фыркнул Тим. – В тебе проснулась скрытая феминистка?

– Лучше бы ты не ехидничал, а думал, как нам обойти эту защиту!

Решение нашлось довольно быстро. Если Соня была на руках у брата, лабиринт её не распознавал. Так и пошли: Тим несёт Соню, Соня несёт телефон и корректирует маршрут. С каждым следующим шагом пройденный путь загорался красным. Дошли до центра, оставив за спиной светящийся шлейф.

Лабиринт завибрировал. С потолка посыпалась то ли штукатурка, то ли песок, то ли и то и другое. Соня крепче обхватила шею брата. Зажмурилась.

* * *

Серые лапки бесшумно ступали по замершим коридорам штаб-квартиры. Нокс совершала обход, оставаясь не замеченной никем из инсинуатов. Сам комтур Макс позавидовал бы ловкости, с которой хвостатая просачивалась мимо бдительных постов. Здесь задремали, там отвлеклись, тут жаркий спор полностью поглотил стражей.

– Да он просто самодур!

– Нет же! Он просто человек в себе.

– Какой там «в себе»?! Самодур и тиран, как есть!

– Говорят, до всей этой историей он был другим.

– Каким другим? Душой компании?

– Нет, конечно, но не таким… даже не знаю… не таким яростным, что ли.

Мягкая тень скользнула вдоль стены. Спорщики даже глазом не повели. Нокс заторопилась. Перемывание костей – оно всегда любопытно послушать, но не сейчас. Нельзя опоздать. Вот и лестница, и гобелен. Усевшись в тени перил, кошка принялась ждать. Ароматы, доносившиеся снизу, ужасно отвлекали. Но усатая, казалось, была истинной наследницей тех самых сфинксов, бесстрастных и неподвижных. Даже запах запеченной курицы не заставил дрогнуть ни один серый ус.

Сверху послышались торопливые шаги. Так ходил только Макс. Черным вихрем пролетел было мимо гобелена. Задержался. Убедился, что его никто не видит. Заглянул за старинную материю. Дверь потайного прохода выглядела так же, как и последние лет пятьдесят: наглухо закрытой.

– Бред это всё, даже они не способны на такое. Самоубийство же форменное.

Комтур исчез не менее стремительно, чем появился.

Нокс осталась незамеченной. Она улыбалась? Да нет, невозможно. Кошка же. Лишь причудливая игра света и тени.

* * *

Пол дернулся и плавно поехал вверх. Соня так и не решилась открыть глаза.

– Мелкий?

– Не дрейфь, систер. Мы возносимся на небеса! Ай!

Щипаться Соня с детства была мастерица.

– Я вот тебя сейчас уроню, будешь знать! Да смотри же, трусиха!

Соня осторожно приоткрыла один глаз. Потолка над ними уже не было. Хотя какой там над ними, ещё чуть-чуть, и он окажется под ними. Пока Соня жмурилась от страха, появился широкий проём, в который как раз сейчас они и въезжали на импровизированной платформе.

Приехали. Платформа замерла, слившись с полом нового тоннеля. А тоннеля ли? И снова такая привычная темнота. Тим аккуратно опустил сестру. Полез было за телефоном, но замер. Кругом зажужжало.

Автоматически загорались лампы. Вправо и влево, насколько хватало глаз, уходил тоннель. Все-таки он.

– Кто бы мог подумать, – проворчал Тимоха. – Куда пойдем, направо или налево?

– Подозреваю, что налево.

Соня разглядывала стену перед собой. Едва различимая надпись: oculus – memoria. И от каждого слова стрелки в разные стороны.

– О, oculus – это же Око, да? Я правильно помню?

– В тебе погиб гениальный лингвист!

– Ехидна! А memoria – это типа память?

– Говорю же, погиб. Гениальный. Наверное, это что-то вроде архива или хранилища какого-нибудь. Но в любом случае нам не туда, а к Оку.

– Логично.

Шли они прилично. Стенной пролёт, лампа, сорок пять шагов, следующая лампа. Соня даже начала сомневаться в правильности направления. Может, с указателем всё было не так однозначно? Может, это была загадка, а они не нашли другие подсказки, решив, что тут и думать не о чем? Как только она созрела, чтобы поделиться с братом, впереди что-то показалось. Спустя пару минут выяснилось, что «что-то» – это дверь. Огромная такая, черная, с узорами по всей поверхности. И абсолютно неподвижная. После тщательного осмотра выяснилось, что ничего, даже отдаленно напоминающего замочную скважину, на двери нет.

– Тупик.

– Так не бывает, – легко Соня не сдавалась. – Если есть дверь, то она должна открываться.

– Согласен.

Дальнейшее напоминало давешнее соревнование по поиску различий в картах метро, с той лишь разницей, что искать приходилось не на двух картинках, а повсюду: на самой двери, на стенах, на полу, даже на потолке. Поначалу дело шло медленно: то Соня, то Тим изредка выкрикивали «круг на потолке, поделенный на четыре сектора: чёрный, зелёный, красный, белый», «какие-то квадраты на стенах, много их», «картинка глаза». Дальше – больше. Прямо возле двери на полу два изображения воронов; на двери уйма слов, все начинаются с cor (Соня сказала, что это склонение слова «ворон»); среди узоров на двери же были обнаружены два идентичных мужских лица; там же какая-то длинная тонкая черта или палка (долго спорили, считать ли её важной, но в итоге сошлись на том, что стоит: все-таки остальные узоры напоминали скорее завитки, и только она была такая идеально прямая); полустершиеся барельефы продолговатых предметов хаотично разбросаны по стенам (Тим настаивал, что это кинжалы).

Иссякли.

– Дело за малым: собрать всё это в худо-бедно разумную кучу.

Второй раз за полчаса соглашаться с сестрой Тимоха не был готов, поэтому он предпочел глубокомысленно промолчать.

Решено было начать с изучения квадратов на стенах. Сошлись на том, что скорее всего это дверцы или крышки, но как их сдвинуть? В узкие зазоры не влез бы даже нож, окажись он в бездонной Сониной сумке. Оставили до лучших времен.

Настала очередь изображения глаза.

– Око же. Глаз вполне может быть отправной точкой.

Дальше Тима не хватило, и он вопросительно посмотрел на сестру.

– Что можно делать глазами? – глубокомысленно произнесла Соня. Вопрос вышел риторическим, Тим только выразительно пожал плечами. – Можно открыть, закрыть, моргнуть…