Подменыш - Виктор Лаваль

– Я никогда не бывал так далеко в верхней части Манхэттена.

– Лучших жареных цыплят в Нью-Йорке подают в «Малеконе», на Сто семьдесят пятой улице, – сказал Аполлон.

Уилер кивнул и улыбнулся, как человек, который узнал о том, что он никогда не намерен пробовать. Он спросил у Аполлона, хочет ли он кофе, но прежде, чем тот успел ответить, подошел к стойке и купил кофе для них обоих. Он поболтал с кассиром, который напряженно наблюдал за его губами, мысленно переводил и пытался ответить.

– Так вот, сегодня утром я некоторое время разговаривал с Патрисом по телефону, – сказал Уилер, когда вернулся с двумя чашками кофе. – Вы ведь знаете, что он служил в Ираке.

– Да, – кивнул Аполлон.

– Естественно, я поблагодарил его за службу, – сказал Уилер.

– Он это очень любит, – заметил Аполлон, стараясь не рассмеяться.

– Ну, я говорил совершенно искренне, – серьезно сказал Уилер, и Аполлону больше не хотелось смеяться.

Этот человек не лгал, и Аполлон решил, что ему не следует шутить.

– Значит, вы очень любите Харпер Ли, – сказал Аполлон.

Уилер едва заметно кивнул, сделал пару глотков кофе и снова кивнул.

– Я буду честен с вами, – сказал он. – «Убить пересмешника» – одна из двух книг, которые я читал с удовольствием. – Он откинулся на спинку стула. – Должно быть, это звучит ужасно глупо для человека, который занимается книжным бизнесом.

Аполлон рассеянно постучал пальцем по краю чашки.

– Вы будете удивлены, когда узнаете, что большинство продавцов книг почти ничего не читают, – заметил он. – Говорить так не романтично, но для многих из нас книги представляют собой всего лишь предмет для продажи. Я знавал тех, у кого начинались судороги, когда они говорили о состоянии книги. Описывали форзац. Прошиты страницы или проклеены. Есть ли в книге вкладыши или иллюстрации. Но если спросить, о чем книга… Шестеро из десяти не смогли бы ответить на такой простой вопрос и повели бы себя так, будто, по их мнению, думать о содержании книги – настоящая глупость.

Уилер поднял чашку с кофе и тихонько стукнул ею себя по виску.

– Бум, – сказал он. – Вы только что взорвали мой мозг.

Они еще некоторое время говорили о подобных вещах. Уилер оказался любознательным человеком и считал книжную торговлю бесконечно завораживающей. Аполлон же был счастлив обсуждать любую тему, не связанную с его горем. Можно даже сказать, он неплохо проводил с Уилером время.

– Мы выпили друг с другом, – сказал Уилер. – А это знак доверия.

Аполлон окинул взглядом кафе. Уилер говорил так громко и был настолько лишен застенчивости, что казался ребенком. Аполлон посмотрел на одиноких мужчин, сидевших у окон, и отметил про себя, что двое обратили на Уилера особое внимание. «Возможно, я стал параноиком», – подумал он, однако ему вдруг показалось, что Уилер выглядит как легкая добыча и его можно принять за человека, которого не составит никакого труда выследить на улице и отобрать телефон и кошелек. Наверное, все-таки паранойя, но Аполлон на всякий случай позаботился о том, чтобы странная парочка заметила, что он постарался запомнить их. Он словно безмолвно говорил каждому: Он со мной.

– Расскажите мне, где вы нашли книгу? – попросил Уилер, сделав еще несколько глотков кофе. – И как?

Они сидели в кафе уже около получаса, но Аполлону было особо некуда идти. И он рассказал Уилеру про дом в Ривердейле.

– Представьте, что вы прекратили поиски после шести коробок, – сказал Уилер, откидываясь назад и удивленно качая головой.

– Я бы не сдался, – сказал Аполлон. – Ведь мне нужно было кормить ребенка.

Здесь Аполлон смолк и пришел в ярость. Прошло тридцать минут, а он ни разу не подумал о Брайане. Новый рекорд. Это стало облегчением, сообразил он, но, возможно, и предательством. Сможет ли он когда-нибудь жить без боли? Кто дал ему право получать от чего-то удовольствие?

Однако Уилер не понял, что происходит с Аполлоном, улыбнулся и положил телефон на стол.

– У меня две дочери, так что, поверьте мне, я понимаю, – сказал он.

Он открыл телефон и нашел приложение с фотографиями. Там наверняка имелось бесконечное количество снимков двух, вне всякого сомнения, прелестных – и живых – детей. Наивность Уилера и его добродушие грозило перейти в душевную глухоту. Неужели он не обратил внимания на то, что Аполлон ходит на групповую терапию? Неужели не слышал его историю в новостях?

В одно мгновение Аполлон сопоставил все, что ему говорил Уилер во время их разговора. Ни малейшей тревоги, никакого сочувствия или соболезнований. Аполлон вздохнул, сообразив, что Уильям Уилер, скорее всего, не имеет ни малейшего представления о том, кто он такой. На групповой терапии Аполлон говорил о детской книге, которую ему когда-то читал Брайан Уэст. Может быть, Уилер решил, что у него серьезные комплексы по поводу отца. Что на самом деле правда. В результате Уилер стал нравиться Аполлону еще больше. Он не знал, что с ним произошло, или ему попросту было наплевать. Он лишь собирался купить редкую книгу. Может быть, Патрис именно это имел в виду, когда сказал, что ему захотелось подружиться с Аполлоном, как только он понял, что тому плевать на его военную службу. Каждое человеческое существо представляет собой набор историй; и замечательно, когда кто-то готов услышать новую.

«Я видела свою дочь в компьютере». Уилер встряхнул телефон.

– О, проклятье, – сказал он, но не стал показывать фотографии своих здоровых детей – вместо этого на мониторе появилось новое видео, сделанное всего час назад: «Я включила свой лэптоп, и она там была. Моя малышка. Ее фотография, в парке, вместе с бабушкой и дедушкой».

– Мне очень жаль! – сказал Уилер.

Уилер собрался выключить телефон, но Аполлон наклонился вперед, оттолкнул его руку и потянул телефон на себя, так что Уилеру пришлось положить его на стол. Изображение было очень плохим, сплошные полосы и разводы. Очевидно, Уилер вел запись, опустив телефон. Аполлон уже успел забыть почти все, что говорила женщина. Но только не последние три слова. Это не ребенок. Он вдруг почувствовал отвратительное желание вновь услышать, как она их произносит.

Камера снова переместилась, когда Уилер встал со стула и перешел в угол, и на экране появилась новая сцена: отец Хаген идет к женщине. Другие Выжившие с ужасом на нее смотрят. Однажды я открыл аккаунт в Gmail, – начал отец Хаген.

– Я и сам не знаю, зачем это записал, – признался Уилер. – Дурная привычка, я знаю. Когда происходит нечто странное, моя рука сама тянется к телефону. Я сожалею. Позвольте мне стереть запись.

Слова Уилера заглушили историю отца Хагена про Gmail.

– Подождите, – сказал Аполлон, наклонившись к телефону.

Уилер последовал его примеру.

«Мне пришлось самой искать помощь. Стоит ли удивляться, что я нашла ее у других матерей. Мудрых женщин. Кэл объяснила мне, как вернуть дочь. Кэл сказала, что делать. Только я не знаю, смогу ли справиться».