Зеркало смерти, или Венецианская мозаика - Марина Фьорато

— В воде?

— Поверхность воды совершенно плоская, куда ее ни налей. Она зеркало, созданное природой. Даже если наклонить сосуд, вода всегда займет правильное положение. Надеюсь, что французская вода из вашей отравленной реки окажется таким же безупречным зеркалом, как и чистая вода венецианской лагуны. Ну а теперь нам нужно одеть новорожденного. — Он осторожно поднял охлажденное стекло и перенес в соседний бак, заполненный расплавленным серебром, таким блестящим, что оно само напоминало зеркало. — Здесь ртуть и сульфат серебра, — сказал Коррадино, — но только на поверхности. Под ним тоже вода.

— Почему, мэтр?

— Потому что состав очень дорог. Даже твоему королю накладно будет наполнять им весь бак, но на поверхности достаточно сплава, чтобы стекло покрылось тонкой пленкой. Нужно постараться залить этим составом всю поверхность контейнера, чтобы не осталось пустых мест, иначе на зеркале появятся проплешины. И будь осторожен с ртутью. Это вредный металл, он легко проникает в кожу. Ртуть унесла в могилу многих стеклодувов. Я сам был в двух шагах от смерти.

Он улыбнулся, вспомнив, как изобразил отравление ртутью — намазал углем язык и выпустил изо рта струйку черной слюны. Правда, он тут же перестал улыбаться, подумав, как страшно огорчил этим зрелищем Джакомо.

Он повернулся к Жаку.

— Просто постарайся держаться от ртути подальше. Ну вот, — сказал он и с помощью двух полосок кожи поднял огромное зеркальное полотно. — Серебрение проходит очень быстро. Видишь, уже высохло. Еще бы, такой жар от печи.

Жак в священном трепете смотрел, как досыхает смертоносный состав, и наконец зеркало с поразительной точностью воспроизвело его облик.

— Теперь взгляни. Видишь, края, где я прорезал пузырь, грубые? Мы выровняем их с помощью ножа и металлической линейки.

Коррадино подкрепил слова действиями.

— Нужно пройтись ножом только по серебрению, потому что, как видишь, стекло отрежется ровно по линии, которую ты проведешь. Нам подготовили много металлических линеек. Ты ведь знаешь, рамы для зеркал в палаццо должны быть изогнутыми, придется резать стекло по линейке.

Для наглядности Коррадино взял гибкую металлическую ленту и согнул. Жак кивнул, а Коррадино повернулся к новорожденному зеркальному полотну на скамье.

— Теперь возьмем замшу, обмакнем в квасцы и отполируем поверхность. Надо защитить ее и заставить блестеть. Видишь?

Жак думал, что зеркало уже не может стать ярче, но сейчас стекло словно запело. На лице юноши отразились изумление и восторг. Коррадино заметил, что у подмастерья полно вопросов.

— Мэтр, а как делают зеркала другие мастера?

— Зеркала существуют с давних времен. Арабы, эти неверные, полировали свои щиты и смотрелись в них. Другие народы раскатывали стекло тонким слоем, как тесто для пирога. Результат выходил сносный, но таким способом невозможно сделать большое зеркало. Когда стекло остывает и твердеет, то получается неровным. Дыханием можно надуть пузырь такой величины, какой позволит объем легких, потом нужно раскрыть его, и полотно удвоится в размерах. Простая математика.

Коррадино пожал плечами, заметив восхищение в глазах Жака. Увидел он и то, что руки мальчика тянутся к печи, как и у него когда-то.

Я много выболтал — сказал о своей работе больше, чем когда-либо. Люди, которые меня знают, думают, что я нем, точно устрица. Вот если б заговорили со мной о стекле, решили бы, что я болтлив, как попугай. Ну, хватит.

Он произнес слова, которые и не думал сказать однажды:

— Ну а теперь попробуй ты.

Синьор Альдо Савини, хранитель редких книг в библиотеке Сансовиниана на площади Сан-Марко, был слегка удивлен, когда прекрасная блондинка попросила его помочь спустить с полки записи гильдии ремесленников, изготавливавших стекло и зеркала в XVII веке. Но надо полагать, она зарегистрированный читатель. Он посмотрел ее только что заламинированный билет. Судя по имени, она венецианка. Библиотекарь пожал плечами и выдал ей тонкие хлопчатобумажные перчатки.

— Вам нужно надеть их, синьорина. Книги очень ветхие. Укладывайте их на подставку, чтобы не повредить переплет, а страницы переворачивайте только за ламинированные закладки. К самим страницам не прикасайтесь.

Синьорина серьезно кивнула. Глаза у нее были зеленые с серебристыми пятнышками возле зрачков, цвета оливковых деревьев на ферме, где вырос Альдо Савини. Библиотекарь вдруг почувствовал, как забилось сердце, и повыше поднял очки — так он делал всегда, когда волновался. Альдо Савини не было еще сорока, и под его вязаной жилеткой билось сердце романтика. Он помог синьорине снять древние книги, при этом ее золотые волосы касались его руки, а аромат кокосового шампуня смешивался с запахом старинного пергамента. Когда она улыбнулась и поблагодарила его, Альдо подумал, что ради синьорины Манин готов сразиться с драконом.

В течение следующих нескольких месяцев Альдо Савини часто видел «принципессу», как тайно называл ее про себя. Она каждый раз обращалась к нему с необычной просьбой, которая стимулировала его как библиотекаря почти так же сильно, как ее внешность стимулировала его как мужчину. Записи гильдий, реестры, завещания, приходские книги, письма, счета — все это он с энтузиазмом искал и находил для нее. Ее вопросы, заданные на превосходном венето, интриговали его не меньше. Они всегда были связаны с одним и тем же человеком — Коррадо Манином. Даже Альдо Савини, ведший жизнь затворника, слышал об этом человеке. Принципесса засыпала его вопросами, потому что быстро узнала, что Альдо преподавал палеографию в университете Болоньи и читал старинные документы. Упоминалось ли в этих документах имя Коррадо Манина? А зеркало, которое контесса Дандоло оставила церкви Фрари,[81]— работа Манина? Упомянута ли люстра Манина в счете за работы для палаццо Бруни? В каком году был построен этот дворец? В корабельном журнале стоит фамилия Манин или Марин? Символ в свидетельстве о смерти означает ртуть или другое вещество? Альдо Савини увлекся этой темой, потому что его увлекла сама женщина. По всей видимости, ей помогали и в Ка'Фоскари, потому что из библиотеки она ходила за советом в университет и возвращалась с новыми вопросами. Вскоре библиотекарь узнал, что ее консультирует Эрманно Падовани, известный ученый, многие работы которого хранились в библиотеке. Иногда по воскресеньям принципесса не приходила, и Альдо знал, что она продолжает поиски в других местах. Профессор наверняка выхлопотал для нее пропуск в самые секретные архивы города.

В своих романтических мечтах Альдо Савини сделался рыцарем прекрасной принципессы. На ристалище библиографических знаний он противостоял черному рыцарю Эрманно Падовани и надеялся, что раскроет для нее тайну Коррадо Манина прежде профессора. Тогда он станет ее героем.