Хроники Дождевых чащоб. Книга 4. Кровь драконов - Робин Хобб

Лефтрин поморщился.

– Они – люди скрытные. Несмотря на свою красоту, они, похоже, вели уединенную жизнь. А может, именно из-за нее… Кроме того, они осторожны. Что ж… они все еще опасаются предательства. Кто мог вообразить, что на Старшую Малту в одном из городов Дождевых чащоб нападет калсидиец? Я подозреваю герцога, который твердо вознамерился получить то, что ему нужно, и наших торговцев, которые оказались настолько продажными, что решили помогать старому безумцу. Элис, я понимаю твою тревогу. Однако сокровище, за которым сейчас идет главная охота, – это не артефакты Старших, а плоть драконов. Видимо, за нее предлагают серьезную награду, раз два мужчины согласились убить женщину и новорожденного младенца в надежде выдать их тела за драконью плоть. А стая уже продемонстрировала, на что она способна. Мелькор и остальные отогнали корабль, который нас преследовал! Но меня пугает то, что рано или поздно случится, если они решат, что должны защищать себя по-настоящему. В какой-то момент будут убиты люди. Возможно, будут сотни жерств. А если начнется война, то на чью сторону встанут Старшие?

Элис молча шла рядом, пока они проверяли последние три крепления. До нее донесся тихий разговор, и она подняла голову. На крыше рубки стоял Хеннесси и беспечно рассказывал очередную захватывающую историю незнакомой женщине. От ее покрытого чешуей лица отражался свет подвесных шаров. Значит, здесь находится Тилламон, сестра Рэйна. А ведь рассказ помощника капитана поглотил ее целиком. Жительница Дождевых чащоб куталась в плащ, защищавший ее от холода и сырости. Кто-то догадался принести ей одежду Старших. Элис решила, что скорее всего это была Сильве. В бликах догорающих факелов ткань отсвечивала медью и бронзой. Тилламон улыбнулась Хеннесси – и оба заливисто расхохотались над неожиданной смешной концовкой. Как Элис ни хотелось познакомиться с сестрой Рэйна, она сообразила, что сейчас выдался неподходящий момент для обмена любезностями.

Лефтрин остановился, помрачнел и недовольно сжал губы. Она взяла его за локоть и увлекла ко входу в камбуз.

– Они поступают точно так же, как мы, любимый. Они просто берут от жизни все радости, которые она им предоставляет. И ты прекрасно понимаешь, что именно по этой причине Скелли убежала в город. Тень тяжелых времен подкрадывается к нам, милый. В случае войны между драконами и людьми свою сторону придется определять не только Старшим, но и нам с тобой.

Они пробрались в маленький корабельный камбуз. В нем было пусто. На столе красовалась кружка с недопитым кофе. В комнатушке пахло маслом для жарки, дегтем и людьми, живущими в тесноте. Элис почувствовала прилив радости.

– Как приятно оказаться дома! – воскликнула она.

Лефтрин обнял Элис. Его ладонь гладила ее тело сквозь ткань магического одеяния. Его губы нашли ее рот, и он поцеловал ее медленно и нежно, словно им совершенно некуда было спешить. Когда он наконец оторвался от нее, она уже задыхалась и смогла говорить только прерывистым шепотом:

– У нас ведь есть только здесь и сейчас, правда?

Он притянул ее к себе, прижавшись подбородком к ее макушке, будто она являлась музыкальным инструментом, на котором он собирался играть.

– Здесь и сейчас – этого достаточно, Элис, – прошептал он.

Второй день месяца Плуга – седьмой год Независимого союза торговцев.

От Рейала, смотрителя голубятни в Удачном, – Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге, и Эреку.

Стандартный футляр с посланием, печать наложена.

Уверен, что вы осведомлены о недовольстве многих наших клиентов. Совет торговцев Удачного подал официальный запрос, в котором Гильдии предлагается принять Комиссию торговцев для рассмотрения обвинений в коррупции и открытом шпионаже. Пропадают послания и даже голуби. Я допускаю, что исчезновение птиц отчасти можно списать на громоздкие футляры для посланий и дополнительные средства, которые нам предписано использовать.

Стало известно, что к троим нашим ученикам обратились семьи торговцев, выразившие желание разводить и использовать голубей, чтобы создать частные почтовые стаи. Нет нужды объяснять, насколько это подорвало бы позиции Гильдии. Если такое осуществится, мы лишимся заработка – мало того, исчезнут все наши устои и привычный образ – жизни.

Здесь нам приказано строго следовать всем правилам обмена посланиями между смотрителями. Добавление дополнительного письма к официальному сообщению, отправленному клиентом, теперь становится причиной исключения из Гильдии. Нас обязали пересчитывать голубей по три раза в день, включая яйца и птенцов. Добавлю, что любые испорченные яйца или погибшие в гнезде птенцы должны регистрироваться тремя смотрителями рангом не ниже подмастерья или выше оного. Только после этого их можно ликвидировать. Смотрителям в Удачном разрешается прикасаться к тем птицам, которые официально приписаны к их голубятне. Неофициальная помощь друг другу, разрешенная ранее, строго запрещена.

Введены ли данные меры в Трехоге или Кассарике, а также в небольших поселениях? Могу сказать вам, что, по слухам, Гильдия осуществляет постоянные проверки. Однако в самих сплетнях не говорится, будут ли это люди, пытающиеся подкупить смотрителей, или здесь имеют место быть послания, которые должны соблазнять тех, кто вскрывает письма и шпионит. Грустно, что я достиг звания смотрителя в столь неспокойное время.

В качестве приятной новости хочу сообщить тебе, Эрек, что твои голуби дали отличное потомство. Две птицы из нового поколения на прошлой неделе поставили рекорды в гонке до Удачного, после того как их выпустили с корабля на расстоянии четырех суток хода от порта. Я предоставил записи о спаривании мастерам Гильдии, отметив, что именно ты разглядел их потенциал и начал разведение этой породы. На-деюсь, твои умения будут признаны.

С уважением и любовью,

Рейал.

Гест оказался пленником чужой жизни. А это совершенно не подобало наследнику удачненского торговца! Он никогда не находился в столь отвратительных условиях, не говоря уже о том, чтобы путешествовать. Он потерял счет дням, когда был вынужден сидеть в трюме. На нем по-прежнему оставалась та самая одежда, которая была на нем в тот момент, когда его умыкнул калсидиец. Сейчас она висела на нем мешком: покрой пал жертвой скудного питания и тяжелой работы. Он знал, что от него воняет, но в его распоряжении была лишь ледяная речная вода, однако Гест понимал, насколько опасно ею пользоваться. Задания, которые давал ему калсидиец, часто требовали от него находиться на палубе при любой погоде. Его руки и лицо обветрились и покрылись язвами от дождя и яркого солнца. Его одеяние выцвело и износилось. Он уже не помнил, когда в последний раз его ноги были сухими. У него появились язвы на подошвах, а покрасневшая кожа на щеках и лбу постоянно зудела.

Ему до сих пор снились кошмары, в которых он избавлялся от трупа Реддинга. Тащить тело Ариха по узким темным переходам, чтобы в итоге сбросить его вниз, было до отвращения противно. Потом он услышал, как труп с треском проламывался сквозь ветви, но звука удара о землю не последовало. Гесту стало страшно, но и это поблекло по сравнению с его расставанием с Реддингом. Калсидиец заставил Геста нести тело Реддинга, и они прошли довольно далеко, неизменно выбирая те древесные дороги, которые казались самыми заброшенными. В конце концов они добрались до ветки, где страховочных веревок вообще не имелось. Гест тащил труп на плечах, словно он был охотником, несущим домой тушу оленя. Знакомый запах помады для волос, которой всегда пользовался Реддинг, смешивался с запахом крови, капавшей Гесту на шею. С каждым шагом ноша становилась все более тяжелой и ужасающей. Но Гест покорно ковылял впереди мужчины, который приставил к его спине нож. Гест подозревал, что, если бы упал с дерева, пока нес труп, его мучитель бы не слишком огорчился. Наконец калсидиец выбрал место, где суживающаяся ветвь пересекалась с соседним деревом. Гест устроил Реддинга на развилке и оставил на съедение падальщикам.