Княжич - Алексей Янов

Фахверковые дома имеют жесткий несущий каркас из стоек (вертикальных элементов), балок (горизонтальных элементов) и раскосов (диагональных элементов), которые и являются основной отличительной особенностью конструкции фахверка. Раскосы придают жесткость и прочность каркасам фахверковых домов. Пространство между элементами каркаса заполняют смешанными с глиной камышом, ветками, соломой или различным строительным мусором; полученные панели штукатурят, при этом сам каркас оставляется на виду. Элементы каркаса визуально расчленяют белые стены и придают облику зданий особую выразительность, которая является главной архитектурной особенностью фахверка. Именно так были, точнее, еще только будут построены сотни тысяч деревянно-саманных домов в Европе, которые простоят по триста-пятьсот лет, а это лучшее доказательство надежности технологии.

Хотя этот архитектурный стиль в имперских землях еще только зарождался, тем не менее в немецкой слободе при помощи Людольфа мне удалось найти специалиста-домостроителя, участвовавшего в возведении каркасных домов у себя на родине. При этом пришлось дополнительно снабдить этого немецкого домостроителя местными плотниками.

Как только были укомплектованы штаты рабочих, на стройплощадке сразу же началась активная деятельность. И не только на моем подворье забурлила жизнь! Нанятая артель гончаров занялась в своих мастерских профильными работами, смешивая в ямах массу наполнителя с глиной. Плотники же под надзором немца принялись стругать деревянные конструкционные элементы, строители – разбирать старые хозпостройки и расчищать места под фундамент будущих каркасно-саманных строений.

Как вскоре удалось выяснить в ходе частых разговоров с немцем, по ныне применяющимся технологиям каркас заполняют глиняными кирпичами-блоками, с последующим их оштукатуриванием известью. Здесь уже я внес свое рационализаторское предложение. Стены стали строить при помощи скользящей опалубки. Такие монолитные стены возводились намного быстрее саманно-блоковых, здания стали расти буквально не по дням, а по часам. В опалубку рабочие укладывали массу слоями до двадцати сантиметров, затем ее плотно трамбовали, поднимали выше опалубку и снова повторяли свои нехитрые манипуляции. Работа с каркасными деревянными балками, стойками, раскосами и перекрытиями у местных смоленских мастеров-плотников особых проблем не вызывала – им было не занимать опыта, ведь они строили и куда более сложные в конструктивном плане деревянные церкви, терема и хоромы.

Забегая вперед, скажу, что уже к концу лета мое подворье изменилось до неузнаваемости. Оштукатуренные известковым раствором белые стены производственных и хозяйственных построек оттенялись проваренными в дегте черными балками деревянного каркаса. Все здания красовались нарядными черепичными крышами, а детинец был дополнительно обложен слоем кирпича и покрыт все той же черепицей собственного производства. Впоследствии мода на саманно-каркасную архитектуру широко распространилась в столице.

В то время как Тетер со своей командой «колдовал» над водяным колесом, я с задумчивым видом прогуливался по берегу речек Городянки и Ильинки, их обе предстояло запрудить. Под ногами противно чавкала грязь. Не переставая моросил противный дождик. Небо было затянуто низко висящими облаками, а земля – холодным туманом. В воздухе смешались запахи речной сырости и прогорклого дыма костров.

Плотина постепенно, день за днем, вырастала и уже робко проглядывала из речных вод. Сваи уже были вбиты, и теперь мужики перекрывали речное русло, таская на носилках землю, глину и камни.

Одноколесные тачки здесь бы пригодились, они куда как лучше носилок. Проблема в том, что совсем некому было поручить их мастерить. Даже смоленские ремесленники, кто согласился взять мои заказы, уже на много недель вперед были загружены работой.

Завидев княжича, люди на краткий миг прерывали работу, снимая шапки, кланялись и затем поспешно возобновляли прерванное дело. На стройке трудились не только княжьи челядины, но и «охочие» люди – вольнонаемные рабочие, состоящие в основном из жителей Ильинского конца.

– Княжич, к причалу лодья подошла с бутовым камнем под фундамент, – ко мне подбежал староста наемных смоленских строителей, – разгрузить надо бы…

– Придется часть землекопов с плотины снимать, фундаменты под производства закладывать, – вслух раздумывал я, – где тиун, пусть какую-нибудь артель снимет!

– Так нетути его тут, – развел руками строитель, – пошел к творильной яме, известь гасить. Послать за ним?

– Ладно, я сам распоряжусь, беги к лодье, скажи, сейчас люди подойдут, пускай готовятся…

– Слушаюсь, княжич, – почтительно склонил голову строитель и быстро пошлепал к берегу.

Я заглянул в одну из ям, там копошились, как жуки, два десятка перемазанных грязью мужиков. Приметив меня, они мигом прекратили работу, поклонились, кто как мог, и уставились на меня с немым вопросам во взглядах: «Чего тебе от нас надоть?»

– Кто у вас главный? – задал я вопрос в толпу.

Из ямы шустро выполз чумазый косматый мужик, стянув с головы шапку, еще раз поклонившись, произнес:

– Меня люди главарем избрали, зовусь я Хромов.

Окинув мужика оценивающим взглядом, я продолжил:

– Слушай меня, Хромов, и вы все! Плотину теперь уж без вас выстроят, а вас всех я перевожу на закладку фундаментов под производства. Сейчас первым делом разгрузите ладью с камнем, сносите его вон к той площадке. Там и яма почти что готовая уже есть, только ее слегка расширим, забьем туда колья, забутим камнем и зальем известковым раствором.

Заметив, что Хромов как-то мяться начал, спросил:

– Спросить чего у меня желаешь?

– Так нам велено было тиуном ентот ров вон до той избы прокапывать, – жестикулируя, произнес главарь артельщиков.

– Что ты брешешь, тебе там велено будет, где княжич укажет, хоть под водой! – обрушился на Хромова следовавший за мной по пятам дружинник Клоч.

Я одобрительно кивнул головой десятнику и жестко произнес, обращаясь к мужикам:

– Еще вопросы есть?

Мужики молча из стороны в стороны затрясли слипшимися от грязи бородами.

– Тогда вылезайте из ямы, и вперед с песней на трудовые подвиги!

Дружинник громко рассмеялся, а землекопы лишь расстерянно захлопали глазами.

– Оглохли, что ли, – взревел Клоч, – вылазьте и к причалу побыстрее шагайте! А то тут как черви ужо закопались! – и опять громко рассмеялся.

Веселый, однако, мне сегодня телохранитель достался.

– Айда за мной! – махнул рукой Хромов, и мужики начали выкарабкиваться из ямы.

Разобравшись с землекопами, я направился к плотникам, посмотреть, как Тетер строит свой «водяной двигатель». В готовом виде тот должен будет представлять собой обычное вертикальное деревянное водяное колесо с лопатками, диаметром около трех метров. Вода будет поступать на лопатки колеса сверху, что серьезно повысит его мощность. Колеса планировалось использовать для обслуживания воздуходувных мехов, молотов и некоторых, еще существующих лишь в моей голове, станков. Мощность одного водяного колеса не превышала десятка лошадиных сил.