Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

Доводов в пользу замены сексуальности клонированием, если не хотеть замены самого Genus Homo чем-то другим, фактически нет. Разумеется, кроме «необходимости дальнейшего развития биотехнологии». На вопрос, обязательно ли человеку развивать то, что его «снимает», ответа не дается. Уверяют[73], что это принесет некие блага, позволит, например, «сохранить наследственность выдающихся людей» (идеал евгеники) или «поможет бесплодным парам». Потом, правда, признается, что из-за изменения среды бытования клон все равно не будет воспроизведением «родителя». Взятый от гения он вполне может вырасти наркоманом или бандитом. То есть возникнет новое существо, только полученное на биотехническом предприятии. Так что страхи по поводу тиражирования стандартных индивидов (единственная проблема, которую обычно видят в клонировании журналисты и обыватели) преувеличены, хотя генетическое разнообразие человечества действительно сужается. Его, однако, можно искусственно культивировать с помощью той же биотехнологии. И… теряются всякие представления об идентичности человека. Это манипулирование без границ. Что касается «помощи семьям», то клон нельзя считать чьим-то ребенком, который по определению есть следствие (р-ебенок) половых отношений. Это скорее однояйцевый близнец одного из супругов, совершенно чужой другому. Да и зачем клонированным существам – в следующем поколении – создавать семьи и быть супругами? Гибельность этих проектов по реализации утопии О. Хаксли «Прекрасный новый мир» очевидна, никакой прямой потребностью подобного воспроизводства человеческого рода они не вызваны, население Земли растет вполне естественным путем, но прогресс… А мы его заложники и жертвы.

Умеренные техницисты готовы признать, что наука не должна быть неприкасаемым идолом, которому надо приносить любые жертвы. С людьми следует поступать осторожнее, так как «методически или технически клонирование взрослых млекопитающих разработано еще недостаточно, чтобы можно было уже сейчас ставить вопрос о клонировании человека. Для этого необходимо расширить круг исследований…»[74]. Как видим, в необходимости (закономерности!) работ по бесполому размножению людей сомнений нет, предполагается основательность подготовки. Признается наличие вненаучных препятствий, с которым следует считаться: «этические проблемы», «нет соответствующей правовой базы», «возражают религии». В заключение осторожные сторонники клонирования обычно высказывают умиротворяющие всех, даже противников утешения и обещания: давайте успокоимся, мораторий соблюдается, эксперименты не затрагивают целостного человека, а «если начнем», то нескоро, с учетом нравственных соображений, не массово и т. п.

Поражает, с какой легкостью люди, считающие себя способными к ответственному мышлению, политики, интеллектуалы, так называемая элита соглашаются с аргументами в духе «еще не», «только попробуем» или перекладывают проблему клонирования на плечи приверженцев религии и специалистов по этике. Как будто она не касается каждого. Как будто надо иметь семь пядей во лбу для понимания, что в любом деле важен принцип, роковая черта, начало. Когда их преступают, и «процесс пошел», все остальное дело времени, о чем мы уже вели речь при оценке последствий введения в норму парасексуализма. Относительно клонирования это нагляднее и к категорическому императиву Канта можно не прибегать. Достаточно вспомнить, что вора судят не за кражу, а за воровство. Не за ее факт – укравший может тут же возместить ущерб, а за подрыв основ социальности. Его наказывают за то, что он нарушил принцип: не укради. С точки зрения сохранения антропологической идентичности людей в случае с клонированием спорить собственно не о чем: бесполое размножение означает отмену самого принципа жизни, разрушение ее фундамента, «лишение кредита» специфического для человека способа его существования, после чего с неизбежностью обрушиваются любые отношения близости и наступает буквальная атомизация общества. Утрата источника взаимного влечения не только к другому полу, но и к своему, к любому живому, означает подрыв эмоциональной сферы личности, на чем держится ее нравственная и эстетическая жизнь, не говоря о любви, что в свою очередь приведет к выхолащиванию творческих начал мышления. Это вызов сущности человека, его природе и идентичности. Его уничтожение. Даже как undead и зомби. Тоже, что стрелять по ногам, их верхней части и собираться идти жить дальше. Не выйдет. Работы по клонированию должно быть запрещены как ядерное, химическое и биологическое оружие. Как смертельная угроза людям, притом не отдельным индивидам, хотя в массе, а всему их роду на Земле. А для поддержания способности людей к продолжению рода естественным путем, надо сохранять любовь. Нужна экология пола.

И все-таки кастрация и клонирование как угроза жизни людей не последнее достижение науки на пути отрицания их телесной природы. Это только биороботизация, субстратно закрепляющая распространение функционально одномерных людей, опредмечивание положения, когда парасексуальная практика теряет связь с собственной исходной базой. Паразит теперь может жить без хозяина. Но, естественно, недолго. На смену социогендерным конструктам отказа от сексуальности и биотехническому конструированию способов бесполового размножения, разрабатываются способы отказа от размножения человека вообще. Другими словами, от биологического человека как такового. От жизни как носителя разума и переходу к переступающим через жизнь формам его функционирования. К разуму без жизни и смерти, на полностью искусственной, «изобретенной» основе в виде систем с искусственным интеллектом.

И здесь мы вступаем в эпоху трансмодерна и сферу трансгуманизма, полностью погружаясь в «бытие под знаком транс». Общая причина «легкости», с какой люди отправляют в небытие свою культуру, социум, пол, самое жизнь – детерминация будущим. Именно «оттуда» идет заказ на снятие-демонтаж-деконструкцию-деструкцию нашей, собственно человеческой реальности. Остается посмотреть как, в каких вариантах и направлениях, идеологических облачениях и формах самообмана это происходит «практически на практике».

У каждого человека много разных свойств. Наряду с историческими, на каком-то этапе возникающими, а потом исчезающими, есть неотъемлемые, без которых мы не имеем права говорить об его существовании. Как у индивида, так и у родового человека. Первые, на языке традиционной метафизики – акциденции, вторые – атрибуты[75]. Одной из главных забот философской антропологии должно быть их различение по этим параметрам: что в человеке можно отдать случаю, времени и обстоятельствам, а что отстаивать как его природу, сущность, идентичность. Самое его жизнь, бытие в мире. Прямо или косвенно, с данной проблемой связано все, что думали о человеке. Сейчас она обострилась, поскольку возможности воздействия на мир, его изменения и манипуляции им становятся почти безграничными, вплоть до манипуляции самим манипулятором. Человечество попало в западню свободы.