Аббатство Теней - Себастьян де Кастелл

Арта превис, напомнил я себе. Убеждение. Фериус великолепно владела этим даром, но я никогда не подавал в нем больших надежд.

— Не беспокойтесь, — сказал я жителям деревни. — У меня все под контролем.

В Гитабрии танцующие с монетами, или, как их называют, — кастрадази, либо любимые народные герои, либо осыпаемые бранью преступники-бродяги, в зависимости от того, кого вы спрашиваете. В старые времена они могли совершать всевозможные подвиги и трюки с помощью своих необыкновенных монет. Но если раньше существовала двадцать одна кастрагензе, то есть красивая монета, теперь трудно найти танцора, который владел бы более чем двумя-тремя монетами.

У меня их было пять.

Полученные в подарок от незнакомцев, эти монеты были просто великолепны. Единственная проблема заключалась в том, что я не знал, как большинство из них работает. К счастью, среди монет была сотокастра — монета надзирателя — и у меня имелся некоторый опыт работы с ней.

Я пощупал в зашитой складке рубашки и вытащил самую маленькую монету, серебристо-черную, с выгравированным на одной стороне замком, а на другой — ключом. Самым интригующим свойством монеты была возможность манипулировать запирающими механизмами. Понятно, почему тайная полиция Гитабрии не любила именно эту кастрагензе.

Я несколько раз подбросил монету в воздух, отчасти, чтобы снова ее почувствовать, а отчасти для того, чтобы успокоить нервы.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросил Турнам.

Его тон ясно говорил о том, что он питает нулевую уверенность в моих способностях.

Парни вроде Турнама всегда будят во мне самое худшее.

— Разбить чары мертвого мага и спасти всех этих людей от ужасной смерти. Другими словами, сделать то, чего ты явно сделать не можешь.

Он схватил меня за плечо, чуть не выбив монету из рук. Не успел я даже подумать о том, чтобы что-то предпринять, Бателиос поднял Турнама и осторожно перенес на несколько шагов в сторону.

— Дай ему попытаться.

Сутарей подошла и встала рядом со мной.

— Для изгоя ты не лезешь из кожи вон, чтобы завести друзей.

— Я не против этого, — ответил я. — Просто в последнее время у меня не очень хорошо получается.

Она наблюдала, как я подбрасываю монету в воздух, как та иногда парит доли секунды, прежде чем повернуться вокруг своей оси и упасть обратно мне в руку. Джен-теп особенно внимательно следят за тонкостями магических жестов.

— Монета реагирует на силу и направление твоих бросков, создавая некое обратное движение…

— Неа, — сказал я. — Все это просто чушь джен-теп. Монета танцует, и только.

Как только я начал чувствовать монету, я пристроил ее на указательном пальце — сбоку, между ногтем и первым суставом. Монета надзирателя работает следующим образом: вы находите правильное ее положение и ось, соответствующие механизму замка, который пытаетесь открыть. Это почти то же самое, что заклинание симпатии, создающее связь между двумя объектами, только при заклинании связь устанавливают ваш разум и воля, а в случае с сотокастра все делается на ощупь.

«Танец», — напомнил я себе.

Что особенно осложняло дело, это то, что никакого реального замка не было. Вместо него посреди толпы заключенных соединились в узел два конца медного провода, намотанного на их шеи. Мне следовало с помощью монеты надзирателя соединиться с этим узлом, а потом осторожно его развязать, не активировав часть заклинания Тасдиема, которая снесла бы всем головы.

Я почувствовал, как монета вибрирует на моем пальце, угрожая упасть. Я передвинул руку, удерживая ее на месте. Дело было не просто в том, чтобы время от времени слегка наклонять руку; требовалось как бы проделать ею «восьмерку», а потом слегка поправить положение пальца, чтобы заставить монету манипулировать концами медного провода. Странно было не видеть чего-то, однако точно чувствовать, как именно связаны концы проволоки.

— Интригующе, — сказал Бателиос, наблюдая за мной. — Никогда не думал, что встречусь с настоящим кастрадази.

«Я вообще впервые услышал о кастрадази несколько месяцев назад, — подумал я, — так откуда ты-то о них знаешь?»

Выяснение этого вопроса я отложил на потом, чтобы справиться с более насущными проблемами, начиная с той, что на самом деле я не танцующий с монетами. Я знал всего пару трюков с этой монетой и с одной другой. Остальное по большей части было экспериментированием и слепой удачей — своего рода история всей моей жизни.

Среди джен-теп я никогда так и не стал настоящим магом. И я не научился как следует путям аргоси, чтобы быть как Фериус. Несмотря на дух сасуцеи в правом глазу, я понимал только самые основы магии шепота. Дьявол, мне едва хватало трюков, чтобы называть себя метким магом, а теперь я пытаюсь быть еще и танцующим с монетами? Неужели так будет продолжаться всю мою жизнь? Дилетант во всем, мастер ни в чем?

— Ты едва держишься, — предупредила Сутарей.

Она была права, и не в одном. «Дыши в пустоте», — напомнил я себе. То была одна из глупостей, которые периодически советовала Фериус, и я понятия не имел, что сие означает. Это заставило меня рассмеяться — уникально неподходящее время для смеха, учитывая, что за мной наблюдали пятьдесят человек, чьи жизни зависели от того, чтобы я не облажался; наблюдали в отчаянной надежде, что я куда компетентнее, чем выгляжу. Как ни странно, мое веселье не ко времени позволило мне снова взять под контроль монету надзирателя и, следовательно, медную проволоку.

— Клянусь предками… — выдохнула Сутарей. — Кажется, монета захватила замок.

Пот капал у меня со лба из-за попыток удержать монету на пальце так точно сбалансированной, пока я с ее помощью манипулировал концами проволоки. Я почувствовал, как последняя петля узла начала развязываться… Как раз в тот миг, когда Сутарей поняла то, о чем я сам должен был заблаговременно подумать.

— А как насчет отдачи? — спросила она.

О, проклятье. Я совершенно забыл, как сделано заклинание кровавой петли. Создание симпатии между проволокой и телами — лишь часть проблемы; маг к тому же должен дать проволоке внутреннюю силу, чтобы она разрезала жертв. Поэтому сначала проволока насыщается магией железа, которая заставляет ее затянуться при срабатывании. Как только узел развяжется, связь исчезнет, но магия железа останется и заставит проволоку сработать, как пружина. А это будет означать, что появится множество мертвецов.

— Мне нужно, чтобы ты засунула руку в складки моей рубашки и вытащила остальные монеты, — сказал я.

Ненадежный баланс монеты надзирателя уже угрожал нарушиться. Вот почему это называется монетным танцем, а не монетным стой-там-ожидая-когда-что-нибудь-сделаешь.

Она заколебалась:

— Я предпочитаю не прикасаться…