Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс

— Лучше не надо. Я сам буду. Пока мам, целую.

Положил трубку, вышел обратно. Младший сержант сидел на том же месте — естественно весь разговор он слышал, так как в палатке было тихо.

— Тебя как звать-то? — сухо спросил я.

— Витя.

— Леха. Не злись на меня, Виктор, недоразумение вышло. Ты ж тоже меня почти что послал, вот и пришлось восстановить справедливость. Терпеть не могу, когда вот так получается. — я протянул ему руку. — Мир?

Тот поколебался с несколько секунд, затем ответил на рукопожатие. — Договорились. Хотя, конечно, осадок остался.

— А вот с осадком мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся я. — На станции где-нибудь магазин есть?

Младший сержант живо смекнул, в какое русло пошел разговор, а потому охотно разговорился.

— Есть, хотя и небольшой. Но все что нужно, там есть. Только это дело такое... Нужно осторожно, там военная комендатура иногда пасется. К ним лучше не попадаться, потом проблем столько будет...

— Разберемся! — кивнул я, затем покинул палатку. — Я скоро!

Взглянул на часы — была только половина четвертого. С одной стороны вполне закономерно было предположить, что Виктор захочет мне как-то отомстить. С другой стороны, я извинился и фактически предложил загладить свою вину, а это немаловажно. Намекнул, что и он повел себя неправильно, значит в конфликте обе стороны замешаны. Насчет комендатуры он меня предупредил, но что-то мог и не сказать... Но он прав, нужно действовать осторожно.

Проверил имеющиеся в карманах деньги — тридцать один рубль. Должно хватить.

А как сделать так, чтобы можно было выйти с территории, и прогуляться километр до самой железнодорожной станции? Правильно, только с документами.

Большую часть я оставил у майора Прудникова, а вот предписание, согласно которому мне нужно было явиться на новое место службы, так и осталось лежать в военном билете. А значит, пройти через КПП проще простого — документ имеется.

Так и оказалось. Прапорщик, да пара сержантов даже интересоваться не стали — куда это меня понесло. Тем более, что я еще не был зачислен в списки личного состава. Документ есть? Есть, значит все в порядке. Да и человеческий фактор сыграл свою роль — простая лень. Никто в самоход здесь не уходил и не собирался, прецедентов не было.

Я довольно быстро сгонял на станцию — около километра, осмотрелся — вроде других военных в поле зрения нет. Перрон был пуст — последний поезд, да и тот грузовой, прошел мимо меня несколько минут назад.

Где именно находился магазин, я не знал — пожалел, что не уточнил у Виктора. Ничего, не проблема. Язык известно куда доведет, главное внятно озвучивать.

Проходя мимо главного входа на вокзал, я едва по лбу не получил — передо мной распахнулась дверь и наружу торопливо вышел... Григорий. Тот самый, блокнот которого лежал у меня в вещевом мешке. Только вот сам мешок остался в палатке «№ 3». И подарок для отца Юльки. Как бы его кто-нибудь не приговорил... ТИ вообще, зря я вещмешок там оставил, в чем я продукты обратно понесу?!

С момента нашей встречи с Гришей, прошло четыре месяца. Старый знакомый, конечно, изменился. Похудел, лицо какое-то серое, осунувшееся. Под глазами синяки, словно давно уже не может нормально выспаться. Выглядел он каким-то нервозным, даже замученным.

Мы с ним столкнулись взглядами. Поначалу я подумал, что он меня не узнал, но ошибся.

— Григорий? — спросил я, хотя и так знал, что это он. — Вот так встреча!

Но знакомый, кажется не сильно удивившийся нашей встрече, повел себя весьма неожиданно. Он подхватил меня под локоть, и непринужденно потащил в сторону.

— Э-э, что за дела? — возмутился я.

— Спокойно, не горячись. Не хочу, чтобы меня кто-то нас видел, — пробормотал он, вертя головой по сторонам.

Затащив меня в какой-то закуток между секциями вокзального здания, он еще раз выглянул наружу и осмотрелся. Поведение у него было ну очень уж подозрительное.

— Рад нашей встрече, — наконец-то произнес он.

— Я тоже, хотя обстоятельства такие себе... К чему эта конспирация? У вас проблемы с милицией?

— А? Нет, конечно, нет, — тот замахал руками у меня перед носом. — Как я и сказал, лучше мне не попадаться на глаза.

— Ваша фамилия не Ивановский, верно? — выждав паузу, спросил я.

Тот замер на мгновение, кивнул. — Давай на ты?!

— У меня твой блокнот.

— Знаю. Я намеренно его бросил в поезде.

Моя догадка подтвердилась — это была не случайная находка. Но тут он добавил еще одну фразу, которая меня слегка поохладила. — Блокнот не мой. Точнее, принадлежал не мне.

— И собранные сведения по радиационным авариям Союза тоже не твои? — с некоторым напором уточнил я. — Очень уж специфическая информация.

— Ну и ты интересуешься Чернобылем не просто из любопытства, так ведь?

Вот же ушлый и проницательный этот тип. Григорий, фамилию которого я так и не узнал, не перестает удивлять. Говорит какими-то отдельными фразами, но за то самую суть. Как он это понял?

— Любопытно. Полагаю, что к бетонным работам на третьей очереди Чернобыльской АЭС, ты, Григорий, никакого отношения не имеешь?

— Может быть. А может и имею. Вопрос в другом, почему тебя это так заинтересовало? К комитету государственной безопасности ты отношения вроде не имеешь, к военной контрразведке тоже. Да и милиция тут совсем ни при чем. И вместе с тем я вижу живой интерес к теме об атомной электростанции.

Этот Григорий темная лошадка. Умный, проницательный... Быстро и правильно делает выводы. Кто же он такой?

— Скажем так, имею некоторые опасения, что на нашей электростанции может что-то случиться, — тщательно выбирая слова, медленно произнес я, глядя ему прямо в глаза. — Авария или несчастный случай...

— А! — Гриша вскинул палец вверх. — Сведения об уже произошедших авариях и тебя натолкнули на мысль, что они не случайны? Правильно, я тоже заметил.

— Не знаю, — рассеянно произнес я. — Разве не случайны?

— Доказательств у меня пока нет. По крайней мере, явных. Я посетил те места, где произошли некоторые из них... Имею подозрения, что некие особые иностранные спецслужбы, может даже и из Советского Союза, изучают последствия радиационного воздействия на большие скопления обычных людей. В масштабах портов, заводов, поселков и деревень.

— Не слишком ли это круто? — спросил