Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс

смотри, как бы тебя оттуда на свежий воздух не выселили. Там у меня сборная солянка.

— Разберемся, товарищ лейтенант. Не первый день служим.

— А ты, я смотрю, самоуверенный, да?

— Не без этого. Не просто же так за меня из штаба звонили, — тут я, конечно, схитрил. Дал понять Зубову, что я важная птица. Тот хоть и отвратительный человек, но вовсе не дурак — живо смекнул, откуда ноги растут.

— Ну, ну... Значит, так. Завтра в шесть утра подъем. Шесть двадцать — общее построение, а в семь завтрак. В семь сорок со станции выезжают автобусы, пятый номер идет на «Юпитер». Там старший прапорщик Кулагин, с ними и поедешь. Скажешь ему, что ты канцеляр в лабораторию, он в курсе. Главное, на режимном объекте никуда не лезь... Хотя, ты как секретчик должен все это лучше меня знать. Вопросы?

— Вопросов нет.

— Тогда свободен!

Я козырнул, развернулся и продолжил путь к посту связи. Добравшись туда, при этом перепачкавшись в грязи, вошел в палатку и стал свидетелем того, что весь пост связи представлял собой лишь две переносных радиостанции «Р-159», точно таких же, какая была тогда, на стрелковом полигоне под Молькино. Еще рядом с палаткой стоял припаркованный «Газ-66», переоборудованный под связную машину. Но судя по всему, связисты ничего даже не разворачивали. Наверное, за ненадобностью.

Внутри палатки, за сдвинутыми буквой «П» столами, сидел полусонный младший сержант, с наушниками на голове.

При моем появлении он чуть привстал, но увидев погоны, плюхнулся обратно.

— Ты еще кто? — лениво спросил он.

Я с ходу определил, что передо мной за зверь. Черпак, уже перешедший на второй год службы. Соответственно ленив, заносчив. С такими нужно ставить себя жестко и наверняка. Без инцидентов, конечно, не получится, за то ясно дам понять, что и я не пальцем делан. Начнем с жесткого юмора.

— Военная контрразведка! — с ходу заявил я, сделав серьезное лицо. — Всем оставаться на местах!

Тот аж побледнел, снова вскочил с места, вытаращился. Ожидал, что сейчас зайдет кто-то из офицеров, но естественно никто не зашел.

— Спокойно, спокойно... — расхохотался я, затем изобразил руками успокаивающий жест. — Шутка!

— А?! Тьфу, мля! Охренел, что ли? — младшего сержанта аж перекосило от злости. — Знаешь, что за такие шутки в зубах бывают...

— Пломбы? — хмыкнул я, оборвав его на полуслове. — Конечно знаю, потому и пошутил легко и непринужденно. Да ты не злись, я по делу.

— Какие еще дела, ты ничего не перепутал, ефр?

— Это ты перепутал. Я что похож на духа? Проблемы с юмором? Все нормально, расслабься. Ученые и врачи говорят, что нервные клетки не восстанавливаются. Не заботишься ты о своем здоровье, сержант!

— Чего? — он смерил меня взглядом, в котором читалась уже угасающая злость и недоумение. — Я ночь не спал, еще жрать охота! А тут ты еще со своими глупыми шутками.

Младший сержант даже немного смягчился, когда осознал, что я не пытаюсь его спровоцировать на конфликт. Просто разрядил обстановку.

Несложно догадаться, что сделал я это для того, чтобы черпак успел пустить слух среди дедов о новоприбывшем самоуверенном ефрейторе, который любит пошутить. Раз новичок, то он либо нормальный, либо очередной тюфяк. Наверняка, вечером весь батальон уже будет в курсе, как я вломился на пост связи и остроумно пошутил. Естественно с самыми разными вариациями, далекими от правды.

— В каждой шутке, есть доля правды. Ладно! Домой позвонить, я так понимаю, не выйдет? — поинтересовался я.

— А ты где-то здесь телефон видишь городской? — пробурчал тот, все еще глядя на меня недовольным взглядом.

— А он вообще в лагере есть?

— Есть. У Прудникова в палатке.

— Ай, не чеши. — усмехнулся я, затем добавил. — У начальника узла связи тоже должен быть свой телефон!

Младший сержант, изменившись в лице, заглянул мне в глаза, словно пытался что-то там разглядеть. Ну понятно, изучает портрет, пытается разглядеть границы.

— А ты я смотрю, не дурак. Телефон действительно есть, но это для своих, кто заслужил. Тебя же я вообще первый раз вижу. Так что гуляй, ефрейтор.

— По хорошему не хочешь? Ладно! — я шагнул ближе, затем резко выкинул руку и ухватил его за китель. Подтащил к себе.

— Я может и ефрейтор, но ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?

Тот перепугался неожиданному напору с моей стороны. Затрепыхался, задергался. Попытался вырваться, но я притянул его еще ближе. Со стола что-то упало.

— Да ты...

— Да, я! — процедил ему прямо в лицо. — На погоны посмотрел? Так вот забудь, что на них одна полоска. Я здесь по особому распоряжению начальника штаба, прибыл с вневедомственной проверкой на завод «Юпитер». То, что ты черпак, безусловно заслуживает уважения. Но мне как-то все равно... Я сюда не шутки шутить приехал, это понятно? Телефон, где?

Тот молчал, буравя меня взглядом полным злости и растерянности одновременно. Еще бы, не каждый день к тебе вламывается оборзевший ефрейтор и требует телефон.

— Еще раз повторить?

— Там, — он качнул головой в сторону второй половины палатки.

— Хорошо, — я отпустил его воротник, направился прямо туда.

На отдельном столике стоял типичный советский телефон, с диском и закругленными краями, традиционного цвета слоновой кости.

Взял трубку, набрал номер по памяти. Пошел гудок, затем второй. Цокнуло.

— Алло! — послышалось из динамика.

По голосу опознал, что это была сестра Настя.

— Привет малая! — весело крикнул я. — Узнала?

— Лешка! — радостно крикнула телефонная трубка, затем куда-то в сторону. — Мама, мам... Леша звонит!

Послышались торопливые шаги. Что-то щелкнуло.

— Леша?

— Привет мам. Я в Припяти!

— Как? — оторопела мама, не ожидавшая такого заявления. — Почему?

— Передислоцировался на новое место службы. Буду находиться на станции Янов, в отдельном гарнизоне. Так что, можем встретиться хоть сегодня.

— Так чего ж ты не предупредил? И в письме последнем ни слова! Ой, Леша, я так рада. Сейчас отцу позвоню… Только, наверное, уже завтра к вечеру, он недавно уехал на станцию, у него сегодня ночная смена.

— Можно не торопиться, я никуда не денусь. Папа вернется, пусть отоспится и приезжайте на Янов. Скорее всего, я тут надолго.

— Ну хорошо, тогда подробности расскажешь при встрече. Мы так по тебе соскучились, с октября же не видели. До