Безмолвие - Тим Леббон

Выбравшись из машины, Хью выпрямился и огляделся по сторонам. Дым, поднимавшийся внизу в долине, стал более густым. Выстрелы прекратились, но машины, похоже, не двинулись с места. Армейские грузовики никуда не делись. У Хью мелькнула мысль, увидят ли их те, кто охраняет блокпост, а если увидят, приедут ли сюда, чтобы узнать, в чем дело. Но привлечь их внимание он не может.

Нужно сосредоточиться на том, где он может что-либо сделать.

– Хью, нам нужно вытащить его, – сказала Келли.

Линна с детьми вернулись к стоящему выше по склону «Чероки». Элли выпустила Отиса. Собака носилась вокруг, блаженно не ведая о драматичности ситуации. Джуд говорил с Линной, лицо ему оттерли, но одежда оставалась перепачкана кровью.

– Я делаю все возможное.

– Все плохо?

Хью пожал плечами. Он не хотел, чтобы Гленн слышал, как они обсуждают его положение.

– Я его вытащу, – повторил он, уже громче, отворачиваясь от жены.

Но они с Келли слишком хорошо друг друга знали, и Хью увидел в ее глазах сомнение и страх.

Дверь намертво застряла в проеме. Хью снова подергал за ручку, потянул. Дверь не шелохнулась. Хью выбил осколки разбившегося стекла, следя за тем, чтобы они не упали внутрь на Гленна, затем ухватился за дверь, упираясь ногами в стойку. Он потянул, наращивая усилие, и наконец послышался слабый скрип. Однако движения по-прежнему не было.

– Ты как? – спросил Хью.

– Вишу тут, – ответил Гленн, и его сдавленный голос перешел во влажный кашель.

Хью обошел машину сзади. Одним боком она прижималась к каменистой груде, из трещины в бензобаке, по-видимому, образовавшейся при ударе, продолжал сочиться бензин. Но Хью удалось открыть нижнюю половину задней двери. Внутри царил полный разгром: пакеты с продуктами, одеждой и другими вещами порвались и перемешались, содержимое намокло в бензине. Даже если будет время все это вытащить, большинство этого уже непригодно.

Хью всегда нравился запах бензина. Келли называла его «токсикоманом». Сейчас этот запах ему совсем не нравился.

Хью раздвинул груды пакетов, пытаясь сориентироваться. Люк отсека с инструментом открылся от его прикосновения, и оттуда на пакеты со звоном вывалились гаечные ключи. Хью вздрогнул.

«Искры!» – мелькнула у него мысль. Успеет ли он почувствовать вспышку пламени, если от искры воспламенится бензин? Наверное. И еще Хью предположил, что его родные будут на достаточном отдалении и избегут пожара, но увидят его шатающийся силуэт, объятый пламенем, услышат крики Гленна.

С гулко колотящимся сердцем, Хью порылся в инструментах и выбрал монтировку, домкрат и другие прочные железяки.

Вернувшись к передней двери, он вставил заостренный конец монтировки в щель рядом с ручкой и надавил на нее. Он раскачивал монтировку взад и вперед, с каждым разом прилагая все большее усилие, но ему удалось лишь согнуть стальную раму. Дверной замок держал намертво.

– Твою мать, твою мать!

– Попробуй домкрат, – предложил Гленн. Голос его стал другим. Слабым, заплетающимся. Возможно, в том, чтобы слишком долго висеть вниз головой, действительно что-то есть. Прилив крови к головному мозгу? Потеря сознания? Хью считал это сказками, но твердой уверенности у него не было.

Присев рядом, Келли тронула его за руку.

– Домкрат, – сказала она. – Я помогу.

Они вдвоем попробовали прикинуть, каким образом вставить домкрат в зазор между дверью и стойкой. У них ничего не получалось. Домкрат был слишком широким, даже в сложенном положении. И Хью опасался, что даже если это им и удастся, они лишь разорвут стальную раму, но так и не сломают замок.

– Так, возвращаемся внутрь, – сказал Хью. – Я попробую домкратом отодвинуть рулевую колонку от ног Гленна.

– Хью… – тихо промолвила Келли.

– Нет! – решительно оборвал ее он.

Не может быть и речи о том, чтобы бросить Гленна здесь. Хью не хотел даже думать об этом. Но только об этом он и мог думать.

– Келли права, – сказал Гленн.

– Заткнись, твою мать! – пробормотал Хью. Распластавшись, он снова прополз сквозь выбитое лобовое стекло и уселся на корточках рядом с другом.

– Правда, – продолжал Гленн. – Тебе нужны ножницы по металлу. Спасательная служба. А сегодня вертолет сюда вряд ли пришлют, как ты думаешь?

– Заткнись, – повторил Хью. – Даже не пытайся командовать. Командуешь здесь не ты.

– И не ты, – прошептал Гленн. – Дружище, от этого зависит жизнь твоих близких. Келли сильная. В настоящий момент она сильнее тебя, потому что она права. Подумай об этом.

– Я не могу.

Хью засунул домкрат под рулевую колонку, пытаясь сообразить, куда бы его поставить, чтобы не раздавить Гленну ноги. Если упереть домкрат в сиденье между ног, он ведь просто продавит подушку, так? Требовалось что-то твердое, что-то прочнее смятой рулевой колонки, которую нужно было отодвинуть.

Хью старался не смотреть на раны Гленна. Мало того, ноги у него были сломаны и зажаты; живот тоже пострадал.

– Я не хочу, чтобы ты со своими близкими был здесь, когда они нагрянут, – сказал Гленн.

– Нас здесь не будет. И тебя тоже.

– Я говорю серьезно, твою мать! – воскликнул Гленн и тотчас же застонал, опаленный разлившейся болью. – Ты заставил меня повысить голос. Но я говорю правду, Хью. Бросьте меня, найдите, где спрятаться, и уезжайте туда. Уединенный домик. Уютный огонь в камине, винный погреб.

– Ты умрешь.

Хью произнес это вслух. Все думали об этом, но он это высказал, и теперь слова уже нельзя было вернуть обратно.

– Возможно, но только я один, – сказал Гленн. – Умирают многие. Но твои дети не должны умереть. Ты хочешь, чтобы у тебя на глазах эти твари растерзали Джуда?

Хью наконец установил домкрат, но пространства, чтобы крутить рукоятку, не было.

– Твою мать!

– Хью, – окликнула его Келли. Она сидела на корточках у двери, глядя на зажатые ноги Гленна.

– Келли, скажи ему, – сказал Гленн.

– Хью, нам нужно увезти детей. Мы вернемся. Гленн сможет молчать, он будет в безопасности, и мы вернемся, когда…

– Когда станет безопаснее? – спросил Хью, чувствуя, как на него накатывается истерика.

– Возможно, – сказала Келли. – Но мы не знаем, что произойдет, когда они нагрянут.

– Она права, – сказал Гленн. – Что если я отключусь, начну стонать, закричу? Потому что, дружище, честное слово, боль просто адская.

Хью отшвырнул домкрат. Тот со звоном ударился о сталь, высекая искры. Хью затаил дыхание. У него за спиной полная тишина.

– Ну, это могло бы закончиться хреново, – пробормотал Гленн, и Хью не сдержал улыбки. Это было безумие, это было опасно, но даже Гленн хмыкнул, после чего тут же застонал и затаил дыхание.