Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

—Да?

—Здравствуйте. Я друг одного из ваших клиентов. Я бы хотела…

—Имя?

—Я предпочла бы не называть.

Последовала пауза, призванная донести раздражение, затем ответ:

—Второй этаж.

Дверь запищала.

Контора Стефани Клэйфорд располагалась через один пролет скрипучей перекошенной лестницы. Стены ее были увешаны мрачными бурыми акварельными картинами. Хоппер постучала. Через полминуты пришлось постучать снова, и только тогда дверь открыла миловидная девушка.

—Да?— она явно испугалась и даже невольно дернулась закрыть дверь, однако затем взяла себя в руки. Хоппер совсем позабыла о том, насколько непрезентабельно она выглядит.

—Мне нужно поговорить с госпожой Клэйфорд.

—Вам назначено?

—Боюсь, нет.

—Могу я передать ей причину вашего визита?

—Я предпочла бы обсудить это с ней лично.

—Подождите, пожалуйста.

Девушка закрыла дверь, но через секунду открыла снова.

—Без имени она вас не примет.

—Передайте, дело касается Эдварда Торна.

Секретарша опять скрылась. Но скоро дверь распахнулась.

—Госпожа Клэйфорд примет вас через минуту. Подождите здесь, пожалуйста,— девушка указала на небольшой жесткий диванчик в приемной.

При очевидном убожестве лестницы сама контора говорила о достатке. В одном углу комнаты с высоким потолком располагался письменный столик, само изящество, в другом стоял огромный шкаф до самого потолка, заставленный сотнями папок с выведенными карандашом фамилиями на корешках. Еще в приемной были два диванчика для клиентов и длинный журнальный столик. Высокая темная дверь возле стола секретарши вела, несомненно, в личный кабинет Клэйфорд.

Женщина, очевидно, была состоятельной. Одна из последних уцелевших из вымирающего вида богатых адвокатов. Нынче адвокатский заработок в основном держался на собственности. Воцарившаяся после Остановки неразбериха принудительных реквизиций, перераспределений, наследований и отчуждений предоставила благодатную почву для деятельности всем согласным с необходимостью придерживаться официальной линии.

Среди прочего премьер-министр похвалялся и тем, что британскую юриспруденцию катастрофа не затронула. Что ж, при взгляде под правильным углом утверждение практически не грешило против истины. Основная масса адвокатов по-прежнему имела дело с собственностью и смертью, всяческими хитростями разделяя добро мертвых и уберегая землю живых.

Хоппер попыталась завязать разговор:

—Много работы с утра?

Секретарша, однако, к болтовне оказалась не склонна, хотя и проявила вежливость:

—Пожалуй. Госпожа Клэйфорд освободится через минуту.

И действительно, на секретарском столе загудел селектор, и девушка проводила Элен в кабинет. Снова высокий потолок, снова изысканный письменный стол.

Адвокат Эдварда Торна оказалась высокой женщиной лет пятидесяти, одетой в светло-серый костюм. Она вышла из-за стола и пожала посетительнице руку, жестом указав на два кресла в углу.

—Вам предложили что-нибудь?

—Спасибо, я ничего не хочу.

Она кивнула.

—Натали, кофе для меня, пожалуйста.— Секретарша сделала книксен и удалилась. Проводив ее ласковым взглядом, Клэйфорд снова повернулась к Хоппер.

—Итак. Вам требуется адвокат.

—Не совсем.

—Наводящий вопрос,— улыбнулась женщина.— Прошу прощения. Почему бы вам все не рассказать?

—Спасибо. На днях умер мой друг,— как ни противно было Элен употреблять это слово, оно существенно упрощало изложение дела.— Насколько мне известно, вы представляли его интересы,— вялую улыбку Клэйфорд сменила маска вежливого, но равнодушного внимания.— Я говорю об Эдварде Торне.

—Понимаю,— маска не дрогнула.

—Вы действительно были его адвокатом?

После некоторой паузы женщина ответила:

—Да, действительно. Откуда вы его знали?

—Он преподавал мне в университете. Однако мы утратили связь. А вчера…

Хоппер выложила лишь основное, про больницу и дом. О фотографии даже не заикнулась, равно как и о предсмертных словах Торна. По сути, она не сказала ничего такого, чего бы не знала Уорик,— на случай, если Клэйфорд впоследствии передаст содержимое их беседы. Во время ее повествования в кабинет вошла Натали, поставила перед хозяйкой чашечку с кофе и молча удалилась. У самой двери, однако, обернулась и многозначительно взглянула на работодательницу. Та в ответ едва заметно покачала головой.

Покончив с изложением сокращенной версии событий, Элен нервно добавила:

—Я всего лишь пытаюсь разузнать о нем побольше. Надеюсь, вы понимаете.

Клэйфорд раскрыла блокнот и принялась медленно что-то писать авторучкой на кремовой бумаге, одновременно с этим говоря:

—Доктор Хоппер, я остаюсь адвокатом Эдварда Торна вплоть до полного выполнения его предсмертной воли. И посему моим единственным интересом является собственность Эдварда Торна, а единственным долгом — исполнение его пожеланий согласно упомянутому завещанию. Более я ничего не могу сказать вам о нем. Он мой клиент, вы — нет. Надеюсь, вы понимаете.

Она подвинула Хоппер блокнот. Выведенное витиеватым почерком послание гласило: «Подождите на лестнице». Элен подняла на нее взгляд, и Клэйфорд приложила палец к губам, после чего добавила:

—Кажется, вы разочарованы, но поймите, пожалуйста, я всего лишь выполняю свою работу. Если вы когда-нибудь обзаведетесь адвокатом, вы будете только признательны ему за скрытность касательно ваших дел, как поступаю в отношении своего клиента и я. Что-нибудь еще?— при этом она покачала головой.

И Элен механически ответила:

—Нет. Я все поняла. Прошу прощения за беспокойство, госпожа Клэйфорд.

—Натали вас проводит. Всего хорошего.

Клэйфорд нажала кнопку селектора, а затем подошла к каминной полке и открыла сигаретницу. Хоппер поднялась, и адвокат, достав сигарету, снова покачала головой и одними губами произнесла: «Одну минуту».

Элен ждала на лестнице, разглядывая выцветший набросок изнуренной лошади. Спустя минуту к ней присоединилась Клэйфорд, которая кивнула на картину:

—Ужасно, правда? Это всё домовладельца. Я охотно пустила бы их на растопку.

Она затянулась сигаретой и предложила Хоппер тоже. Та выжидательно смотрела на нее.

—Прошу прощения за спектакль. Могу лишь заверить вас, что следят не только за домом Торна.

—За вами тоже?

Клэйфорд кивнула.

—Обычно я прихожу сюда часов в семь утра. И вот вчера замок оказался взломанным. Так что за нами с Натали ведется наблюдение.