Возрождение - Чарльз Шеффилд

По поверхности сферы снова пробежала рябь.

– Если вы дышите здесь – сможете дышать на планете. Мы отправляем вас – на планету?

– Пока нет. Она обитаема?

– Мы не знаем.

– Там есть жизнь?

– Жизнь – была. Информация старая.

– Придется рискнуть: у нас нет другого выхода. – Дари беспомощно оглянулась и вновь обратилась к Хранителю:

– Хорошо. Если вы можете отправить нас туда, сделайте это.

– Мы постараемся. Вопрос: вы хотите быть на поверхности, на орбите планеты или в другом месте?

– Дари, ты уверена, что он в самом деле нас понимает? – вмешался Ханс. – На поверхности, разумеется! Что нам делать на орбите?

– Мы не знаем. Ваш вид нам не – известен. Есть другие варианты. Вы можете отправиться внутрь планеты – там есть супервихрь Строителей.

– И что он делает?

– Ждет. Может – менять – скорость вращения планеты – быстрее – медленнее. Его использовали – давно.

– Нам это вряд ли понадобится. Нет, спасибо. Пусть будет поверхность.

– Приготовьтесь. Мы начинаем. Вопрос: вы хотите вернуться – сюда?

– Не уверен. Может быть.

– Транспортное поле – для возвращения – будет на планете. Неподвижно – открыто через равные интервалы времени. Вам следует – отметить точное место.

Сфера начала медленно уходить в пол.

– Какого черта ты сказал ему, что мы захотим вернуться? Ты в самом деле так думаешь?

– На всякий случай. Не люблю необратимых шагов.

– Если вернемся, то только чтобы умереть.

Я знаю. Наверное, мне просто стало его жалко. Сидит здесь бог знает сколько миллионов лет и ничего не видит. А мы заглянули на часок, поболтали – и пока. А ему опять скучать невесть сколько.

– Ханс, не пори ерунды! Он же все время был законсервирован и сам это сказал. Они же роботы Строителей – с какой стати их жалеть. Ты лучше нас пожалей. Хранитель по крайней мере знает, что с ним будет дальше. А вот мы… Смотри!

В центре комнаты поднималась черная вращающаяся воронка.

Бен опасливо прижался к стене.

– Что это? Мы умрем?

– Естественно! – фыркнул Ханс. – Как и все. Правда, не сейчас. Это обыкновенный транспортный вихрь, причем довольно мелкий. Если хотим выбраться отсюда, то придется войти в него. Когда находишься внутри, ощущения странные: как будто тебя тянут одновременно во все стороны. Но ты не волнуйся – выйдешь целехоньким.

– Где выйду?

– Вопрос на засыпку… В каком-то месте, где можно дышать. Особая планета с супервихрем в центре. Это все, что мы знаем. Хорошо бы там нашлось чего-нибудь пожевать. А еще деревья или палки, чтобы наложить тебе шину. – Ханс обернулся к Дари. – Мы готовы?

– Пожалуй. Чего тут ждать? Я пойду первая.

Дари шагнула в воронку и исчезла, окутанная черным маслянистым облаком.

– Один пошел ко дну, и их осталось двое… – Ханс протянул руку. – Давай, Бен, вперед, и покончим с этим! А то Хранитель Пути передумает и решит, что не стоит ему расставаться с такой приятной компанией.

Бен крепко сжал протянутую руку, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Они с Хансом одновременно шагнули в воронку вихря, и бешено крутящаяся темнота поглотила обоих.

Вживленный компьютер не умел удивляться. Столкнувшись с чем-то неожиданным, он мог испытывать разве что ощущение новизны, к которому примешивалась определенная доля удовлетворения и обостренная тяга к самосохранению. Это и происходило с Талли сейчас.

Путешествие в транспортном вихре всегда содержит элемент неопределенности. Невозможно почувствовать, как долго оно длится: долю секунды, минуту или вообще происходило мгновенно. Но для В.К. даже доля секунды была довольно солидным промежутком времени. Поэтому он принял разумное решение и за микросекунду до того, как его тело погрузилось в бурлящий черный туман, перевел мозг в режим ожидания.

Теперь В.К. снова вернулся к нормальному функционированию. Никакого ускорения тело не ощущало – значит, опять невесомость. Только куда он попал? Талли осмотрелся. Если бы он имел способность удивляться, то эту способность пришлось бы использовать в полной мере. Вокруг был космос. И не просто космос, а орбита какой-то планеты: внизу во все стороны простиралась серая дымка, сквозь которую проглядывали серые и зеленые пятна. И не какая-нибудь орбита, а очень низкая! Человеческое тело Талли мчалось по ней так быстро, что пятна двигались с ощутимой скоростью. Он мгновенно подсчитал, что делает оборот вокруг, планеты менее чем за полтора часа. Вихрь Строителей выбросил его почти на самой границе атмосферы, а атмосфера здесь явно присутствовала – об этом свидетельствовала дымка, переходящая местами в плотные облака.

В.К. поднял голову. Сверху нависал диск еще одной планеты – по видимому размеру она не превосходила ту, что внизу, хотя находилась гораздо дальше и пестрела зелеными, белыми и оранжевыми полосами. Кроме того, усовершенствованные глаза вживленного компьютера легко различили небольшое уширение в экваториальной плоскости. Это значило, что планета быстро вращается и почти наверняка представляет собой газовый гигант. Правое полушарие иного мира находилось в тени. Талли посмотрел влево в поисках источника света, который не замедлил объявиться: крошечный, но пронзительно яркий диск зеленовато-желтого цвета. Внешние датчики и вычислительные цепи робота почти мгновенно сделали важный вывод: звезда находилась слишком далеко, чтобы обеспечивать планеты животворным теплом. Однако зеленые пятна внизу ясно указывали на наличие фотосинтеза, а полосатая планета над головой была не просто теплой – горячей! Судя по интенсивности излучения в инфракрасном диапазоне, ее температура достигала восьмисот градусов. Следовательно, хотя далекое солнце и было первичным источником, света для всей системы, планету внизу обогревал газовый гигант.

И что же там, внизу? Одна только растительность или, может быть, и разумная жизнь? Талли пришли на ум слова Сью Андо перед последним его «развоплощением»: «Ты испортил два прекрасных и очень ценных тела – и только потому, что вечно спешишь. Имей терпение, Талли! Учись действовать, не торопясь».

Легко сказать – «не торопясь». Он несся над планетой со скоростью не менее восьми километров в секунду. Ну что ж, можно хотя бы попробовать все тщательно оценить, прежде чем принимать решение. И начать с самой системы – она вполне заслуживает внимания.

Орбиты газового гиганта и планеты-спутника находились примерно в одной плоскости, а значит, день и ночь на планете были примерно равны по длине, причем в полдень гигант на некоторое время заслонял свет звезды. Талли взглянул вниз – он находился как раз над теневой зоной. Внизу все застилали облака, за которыми скорее всего простиралась влажная область, получавшая большую часть тепла. Идеальная для развития растений и животных. Планета медленно поворачивалась – облака уходили назад, впереди маячила граница дня и ночи. Ландшафт внизу менялся: зеленые пятна растительности приобретали более темный оттенок, в них появлялись белые вкрапления, ярко блестевшие на солнце. В.К. понял, в чем дело: света звезды хватало для фотосинтеза, но для него требовалась еще и достаточно высокая температура. А животворное тепло давал только газовый гигант, к которому планета всегда повернута одной стороной. Противоположное полушарие могло обогреваться лишь за счет глобальных воздушных потоков. Талли оглянулся назад – его теория подтверждалась: по мере того как огромный теплый шар скрывался за горизонтом, поверхность внизу все более превращалась в сплошной ледяной щит.