Кексики vs Любовь - Джина Шэй

не хочу поддаваться, но это — выше моих сил. Моя голова устает от моих волос уже через полчаса после подъема, так что с точкой воздействия Тимур определенно угадал. А ведь наверняка пальцем в небо ткнул, паршивец…

— Господи, какая же ты у меня секси, Кексик, — Бурцев выдыхает и свободной рукой прихватывает меня за задницу. Двигает к себе. И горячий его член прижимается к моему животу, будто бы заявляя: “Подписываюсь под всем вышесказанным!”

Я никак не привыкну к этой его молниеносной скорости возбуждения.

Пресловутый Женечка заводился как старый жигуль — долго и мучительно, вечно оправдываясь тем, что быстрое возбуждение — это про скорострелов.

Впрочем, по сравнению с Бурцевым и его неутомимостью, скорострелом мог назваться уже мой бывший. Если бы хоть когда-нибудь нашел в себе силы признать эту проблему.

— Так, это что такое? — возмущенно бурчит Бурцев, заметив, что я безвольной тефтелькой прижимаюсь к нему и скольжу пальцами по мокрому торсу. — Ты зачем пришла? Разве не предаваться грязному разврату?

— Не-не-не, — выдыхаю, безмятежно игнорируя крепкий мужской член, настойчиво трущийся об мою кожу, — я вообще-то руки зашла помыть!

Нарочно приподнимаю ладони до уровня пылающей налитой головки, ополаскиваю пальцы, будто и не замечая, что пальцы задевают нежную плоть.

— У меня все, я помыла — я пошла, — делаю вид что хочу протиснуться мимо охреневшего от моих выкрутасов мужика.

И не тут-то было!

Стальные клещи бурцевских лапищ впиваются в мои бедра. Бувально припечатывают мое тело к его телу. Сокращают расстояние между нами до минимального, так, чтоб его язык мог тараном врезаться в мои губы.

— Сучка, — выдыхает Бурцев углом рта, — какая же ты сладкая сучка, Максимовская.

О боже! Это признание — почти что грянувшие фанфары.

Спасибо-спасибо, мои дорогие зрители, за такое признание. Несите Оскар, я скажу своей маме спасибо за то, какой злопамятной у неё родилась.

Оскара мне никто не несет. Зато мою ладонь ловят и бескомпромиссно притягивают к… некой альтернативе Оскара. В принципе, в размерах Бурцевский член точно не уступает этой известной награде. А по уровню доставляемого удовольствия — эти двое точно посоперничают.

На самом деле — он мог бы никуда меня не тянуть, я и сама не против сжать в своих пальчиках рычаг переключения мужской передачи. Но! Его напористость так сладко отдается внутри меня.

С ума сойти же, как сильно он меня хочет.

И еще сильнее!

Секунда-две-пять — и у Бурцева сносит крышу. Он резко разворачивает меня к гладкой кафельной стене лицом. Двигает попу к себе, заставляя её оттопырить.

— Уже?

— Ты сама меня довела! — в его хриплом рыке — предельная жажда. В его хриплом рыке — хмельная жара.

Даже если бы я не была возбуждена с того самого момента, как вошла в ванную, сейчас мне в голову просто жахает бешеный фейерверк. И не остается внятных слов. Человеческий язык нам сейчас не подходит. Только язык наших тел, такой внезапно созвучный.

Он входит в меня — мокрый и горячий. Он входит — и я вскрикиваю, непроизвольно выгибаясь. Будто между нами все это время находился незамкнутый контакт. И вот сейчас, именно сейчас — его замкнуло. И через нас проходит ток в сто тысяч миллионов вольт. Мучительный и сладкий ток…

— Тим…

Мои пальцы скользят по гладкому кафелю. Его пальцы — мнут мои мокрые груди. Терзают каменные как мрамор соски, ласкают чувствительные округлости.

— Тим…

Вся ванная комната полнится звуками столкновения наших скользких тел.

Горячо. Бешено. Сердце с каждым толчком ускоряется все сильнее. Будто хочет взорваться. И на самом деле — я к этому готова. Лишь бы он сейчас не останавливался. Никогда не останавливался…

Глава 20. В которой назначается свидание

Ничто так не вдохновляет, оказывается, с утра пораньше, как хороший секс в душе.

Пока я наблюдаю, как Тимур торопливо шнурует свои выпендрежные джорданы — в голове уже крутится всякое. Спонтанное.

— А если мне понравится твое видео? Что мне делать? Выкладывать его?

— Ну, конечно, ты можешь на него смотреть и сходить с ума, от того, насколько я у тебя гений, Кексик. Но в таком случае тебе не будет с этого никакой практической пользы. Лучше выложи. Мир должен знать о твоих талантах.

— Но ведь одним роликом мне не обойтись?

— Ну, конечно же, нет, сладкая, — Тимур выпрямляется легко и просто, будто сжатая пружина, резко восстановившая форму, — одно видео тебя не прославит. Имидж надо постоянно поддерживать.

— Но о чем можно снимать ролики про работу кондитера?

Если в чем я и могла признать свои слабости — так это в ведении соцсетей. Для меня задача сменить аватарку — уже была чудовищным вопросом, потому что она означала, что мне надо как-то сделать фото, на котором мои хомячьи щеки не будут меня бесить. И желательно, чтоб фото было посвежее, чтоб клиенты могли узнать меня в толпе. А тут вопрос не в том, как два часа мучить фронтальную камеру и фильтры фоторедактора, чтобы сделать из своего фото что-то удобоваривамое. Нет. Тут надо думать о том, чтобы постоянно что-то делать. Причем делать не просто так, а на камеру. И что это будет? Я ведь не каждый день рисую на тортах пейзажи.

К слову — очень жаль, что не каждый. Потому что это на самом деле мне безумно нравилось делать.

— На самом деле — о чем угодно, — Тим на секунду поворачивается к зеркалу, поправляет воротник джемпера, ерошит светлые волосы. Дарит мне обворожительную улыбку влюбленного Кена.

— Подумай, Кексик. Мы можем делать видео о смешных эпизодах работы с клиентами, о твоих фейлах, маленьких кулинарных секретиках, и просто снимать что-то эстетичное.

— И все? — недоверчиво переспрашиваю. — И что, людям это интересно?

— Людям интересно все, Кексик. Иначе бы они не смотрели реалити-шоу. Главное — быть потрясающей, и ты обречена на успех. А с этим у тебя проблемы не будет.

— Но… — честно говоря, я не понимала, в какой именно ситуации могу быть потрясающей. Возможно — СОтрясающей? Сотрясающей твердь земную по пути к холодильнику? Вот это да — вот это про меня.

— Кексик, — Тимур ловит меня за руку и притягивает её к губам, — просто подожди пару часов. Я пришлю тебе видео, и ты сама все увидишь. Тебе не нужно думать и сомневаться. Уж я-то умею и груду навоза распиарить эффективнее шоколадной фабрики. А ты — моя сладкая, такой вкусный проект… Брал бы с тебя деньги — купил бы еще один мерседес.

— А ты, значит, впрягся из