Дети Велеса - Андрей Расторгуев

Двое латников, что были с Тихоном, тоже оказались знакомыми. Ведуны, которых перед зимой расквартировали по соседним сёлам. Блошиный Брод самое большое из них и наиболее укреплённое. Сюда, как выяснилось, эвакуировали жителей практически всех прилегающих деревень, когда нашествие нежити стало грозить их уничтожением. В одиночку ни один ведун не справился бы с такой напастью. К защите поселений пришлось привлекать местных жителей. Общими усилиями получилось более успешно противостоять нежити. Но её напор всё не ослабевал. Число штурмующих постоянно росло, сколько бы их ни убивали, что даже оптимистичного Тихомира заставляло думать о скором поражении.

– Представляешь, Михай, сколь трупов по весне придётся откапывать в округе, чтобы колья вогнать. Эдак мы всё лето тут проведём, – грустно шутил Тихон, после чего негромко добавлял: – Ежели, конечно, дожить дадут до лета. А то и вовсе некому будет копать-то.

Ведуны рассказали, что по прибытию в закреплённые за каждым из них сёла поначалу не испытывали никаких трудностей. Население приняло радушно. Мелкие вылазки нежити удавалось легко отражать, не прибегая к помощи селян. Всё шло как обычно. Однако с каждым днём нечистой силы становилось всё больше. Кроме безмозглой скотины, с потерей которой всегда приходилось мириться, начали гибнуть люди.

А потом пошли беженцы из отдалённых деревень, приносившие известия одно страшнее другого. Рассказывали, что бывшие у них на постое ведуны в большинстве своём погибли, а сёла разорены. Крестьяне бросали скарб, спасаясь бегством, переходя от деревни к деревне. Но и там появлялась нечисть, не давая людям покоя. Нигде от неё спасу нет.

Так вот и вышло, что в Блошином Броде собрались жители трёх близлежащих сёл и несколько беженцев из более дальних земель, объединённые общей бедой. И здесь, возглавляемые Тихомиром и ещё двумя уцелевшими ведунами, вели непрерывную борьбу за выживание. Только благодаря таким совместным действиям, требовавшим неимоверного напряжения сил от всех без исключения людей, деревне пока удавалось сдерживать волколаков. Но быстро заканчивалось продовольствие, которое запасали на зиму, не рассчитывая кормить такое огромное количество беглецов и пришедших с ними домочадцев. По всему выходило, что до весны деревне не выстоять. Все прекрасно это понимали, и всё же продолжали бороться.

Поражало спокойное отношение людей к этому. Знают ведь, что обречены, но с упрямой неистовостью сопротивляются неминуемому концу. Попади кто другой в столь безвыходную ситуацию, давно бы руки опустил. Эти же мужики, женщины и даже дети настолько любят свою жизнь, что готовы за неё цепляться зубами. Дать решительный отпор любому, кто попробует отнять у них этот божий дар.

Между тем, удары в ворота не стихали. Снаружи доносилась целая какофония, где слились воедино царапание, треск дерева, скрежет, рычание, вой и множество других звуков, не поддающихся никакой идентификации. Шум нарастал, несмотря на непрерывно сыпавшиеся на головы атакующих стрелы, сулицы[2] и мёртвые тела их же сородичей.

Запирающий брус на створках прогнулся и опасно трещал.

– Вот гады, не дадут поговорить, – Тихон извлек из ножен меч и стал взбираться на стену.

За ним последовали оба ведуна.

– Давай-ка и мы поднимемся, – кивнул Михайлик.

Пырёв уже убедился, что ведуны обладают мощной магической силой, берущей начало в энергии солнца, и видел её в действии. Но даже не представлял, что несколько собранных вместе ведунов могут быть самым настоящим оружием массового поражения.

Тихомир стоял над вратами, направив меч на мешанину серых тел внизу. Два его помощника замерли по бокам в той же позе. Лезвия трёх мечей одновременно вспыхнули. Засияли так, что буквально слепили глаза. Золотистый свет струился по клинкам, срывался и падал вниз, прожигая в однородной звериной массе путь к земле. Там он стал скапливаться в лужу, которая начала медленно раздаваться вширь. Попавшие в этот волшебный свет волколаки просто исчезали, рассыпаясь в прах, как при вспышке ядерного взрыва. Увидев опасность, ближайшие оборотни пятились, но сзади на них напирали новые силы тёмного воинства. Ещё один испарившийся передний ряд заставлял тормозить следующий, потом следующий и так дальше. В итоге до оборотней дошло, что творится нечто ужасное, и всё войско сначала замерло в недоумении, потеряв ещё пару рядов, а затем разом хлынуло назад. Однако это больше походило на вынужденное отступление, чем на паническое бегство. Понеся ещё кое-какие незначительные для такой орды потери, оборотни сумели уровнять скорость отхода со скоростью роста светового пятна. А та, наоборот, стала замедляться. Было видно, что ведуны выдохлись. С клинков уже не струится сияние, а созданное пятно света остановило свой рост и гаснет, как раскалённый металл, извлечённый из горна и медленно остывающий.

Войско нежити стояло на месте, выжидая, когда свет исчезнет совсем. Там, где он согрел землю, растопив снег, обманутая магией ведунов природа пустила ростки зелёной травы, теперь умирающей на вновь усиливающемся холоде. В довершение всего её принялись вытаптывать сотни лап волколаков, ринувшихся в новое наступление.

Крепко сжимая оружие, Тихон и его ведуны готовились встретить врага. Своими чарами они истребили многих, но далеко не всех. Ещё на один такой подвиг их вряд ли хватит. Обнажил оружие и Стас. То же самое сделал Михайлик, но пока не спешил вызывать в клинке огонь. Шепнул Стасу:

– Попробуй-ка послать Силу вниз. Шире и как можно дальше.

Нашёлся умник. Пырёв и сам собирался это сделать и уже начал. Направил Силу от себя расширяющимся раструбом, стараясь не задеть ведунов… Чёрт, не смог сдержать границы одновременно с двух сторон. Всю стену накрыл вместе с её защитниками. Ничего, переживут. Им разве только лёгкое недомогание грозит. А вот оборотням…

Произведённый эффект впечатлял. Правда, Стас уже дважды испробовал Силу, но в те разы волколаков было не так много. К тому же происходило всё в пылу схватки, не оставляя времени для наблюдений и анализа. Теперь же, смотря на происходящее со стороны, Стас обратил внимание, как принужденные обратиться в людей оборотни корчатся от боли, вызванной резким переходом из одной ипостаси в другую, слабеют и становятся неповоротливыми. Первые обращённые замедляются, падают. О них начинают запинаться задние, падая уже на передних и образуя беспорядочно копошащийся на земле клубок из человеческих тел. Грозное лохматое войско, перешагнувшее невидимую границу Силы, превращалось в жалкую армию бомжей, беспомощно барахтавшихся перед запертыми воротами. Такая картина вызвала дружный смех защитников Блошиного Брода. Под их гогот и улюлюканье человеко-звери медленно поднимались на ноги, злобно зыркая красными огоньками глаз на освещённую факелами стену. В человеческом теле многое им было недоступно. Не было присущих волкам реакции, ловкости, силы и звериного чутья. Плюс полное отсутствие оружия – когтей и зубов.

Атака захлебнулась. Половина войска нежити стояла в обличье людей, другая половина, вовремя остановившая движение, неуверенно металась позади. И те, и другие пребывали в полной растерянности, чего не скажешь о хохотавших на стене селянах. От смеха никто из них не выпустил ни одной стрелы во врага.