Своенравная наследница - Бертрис Смолл

А перед своим отъездом она должна поговорить с Генри и Оуэном по очень важному делу. Последнее время манеры старших сыновей казались ей очень грубыми, и это необходимо немедленно исправить. Рано или поздно Анну Болейн постигнет судьба всех шлюх, но пока что власть у нее в руках, и нельзя, чтобы сыновей графа Уиттона обвинили в неприличном и дерзком поведении. До чего же трудно быть матерью!

Тяжко вздохнув, она поспешила во дворец.

Наутро она узнала, что родственники уехали с первыми лучами солнца.

С погодой им повезло — день выдался теплым и безветренным. Они плыли по реке и быстро добрались до дома лорда Кембриджа. Было решено не оставаться на ночь в Лондоне, а продолжить путешествие.

Они пообедали и собрали вооруженную охрану, которой предстояло сопровождать их в пути. Уилл поскакал вперед, чтобы снять комнаты в приличных гостиницах по пути их следования.

Всадники проехали Уорикшир, Стаффордшир, ужасные дороги которого, к счастью, оставались сухими. Элизабет извела всех, неутомимо подгоняя коня. Они, не останавливаясь, проскакали Чешир и немного задержание в Ланкастере, где дороги проходили через густые леса, поросшие высокими деревьями. Только безлюдные холмы Уэстморленда заставили ее сердце забиться сильнее, несмотря на сильные дожди и размытый тракт. Еще день — и наконец-то они в Камбрии.

Добравшись до Карлайла, они остановились на ночь в странноприимном доме аббатства Святого Катберта, где настоятелем был Ричард Болтон, двоюродный дедушка Элизабет.

Ричард уже приближался к семидесятилетию, но все еще был красив, со своими поразительно яркими синими глазами и снежно-белыми волосами.

— Кузен Томас, — приветствовал он лорда Кембриджа. — Вы вернулись с хорошими новостями? Элизабет, дитя мое, ты просто светишься! Наверное, какой-то славный молодой человек тому причиной?

— Нет, сэр, — задорно ответила Элизабет. — Боюсь, это станет огромным разочарованием для мамы, но я не нашла мужа. А вид у меня счастливый лишь потому, что мой дом уже близок.

Настоятель покачал головой:

— Возможно, твоя судьба здесь и всегда была здесь, дитя мое. Кузен Томас, ты выглядишь усталым. Похоже, долгие путешествия больше не для тебя.

— Увы, кузен, я вынужден согласиться, — вздохнул лорд Кембридж.

Они съели незатейливый ужин, и Элизабет ушла на женскую половину, а мужчины остались беседовать за кувшином вина.

— Помню, как Филиппа, вернувшись домой после первого пребывания при дворе, сразу объявила, что непременно снова возвратится ко двору, потому что ни за что не позволит приковать себя к деревенскому олуху, — с улыбкой вспоминал настоятель. — А вот у Элизабет все наоборот. Меня всегда поражала разница между дочерьми Розамунды. Значит, ничего не вышло?

— Ничего, — покачал головой лорд Кембридж. — Впрочем, я не особенно и надеялся. Возможно, я знаю, как решить эту проблему, но пока я не готов это обсуждать. Однако надеюсь, что ты меня поддержишь. Ты ведь знаешь, я желаю Розамунде и ее дочерям только добра. И никогда их не подводил.

— Никогда, — согласился настоятель и хитро прищурился. — И ни малейшего намека на твои планы?

— Шотландец, и это все, что я сейчас скажу, — отозвался Томас.

— Вот как? — удивленно пробормотал Ричард. — Еще вина, кузен?

— Последний кубок, — объявил Томас и, допив вино, встал. — Доброй ночи, Ричард.

— Доброй ночи, Томас. Я буду молиться за тебя. Ты явно в этом нуждаешься, — хмыкнул святой отец. — Тем более что пытаешься сотворить чудо.

Наутро после ранней мессы и завтрака из овсяной каши, хлеба, сыра и эля они направились во Фрайарсгейт. День снова был ясным, как почти все время после их отъезда из Гринвича. Элизабет попыталась пришпорить коня, но сэр Томас не позволил.

— Не старайся зря, дорогая. Мы скорее всего приедем во Фрайарсгейт не раньше завтрашнего утра. Остановимся в монастыре Святой Марии, как в прошлый раз. Там нас ждут. Я не хочу спешить, боюсь, как бы на полпути во Фрайарсгейт нас не застигла темнота. В этих местах легко стать жертвами набега шотландцев. — Он вздрогнул. — Бог знает, что они могут с нами сделать!

— Клянись, что мы покинем монастырь еще до мессы, — велела Элизабет.

— Клянусь, — улыбнулся он.

Томас сдержал обещание. Они покинули монастырь еще до рассвета. Спящая привратница была очень удивлена и ранним отъездом, и даром, который ей вручили.

Элизабет, едва сдерживая радостное волнение, поскакала вперед в сопровождении двух стражников. Она сразу поняла, что они пересекли границы ее земель, и остановилась на несколько минут, чтобы дать отдых коню.

Потом поднялась на вершину холма и увидела озеро, сверкающее на солнце. Слезы радости выступили у нее на глазах. Фрайарсгейт! Ее любимый Фрайарсгейт! Больше она никогда его не покинет!

Элизабет оглядела свои, владения. На полях зеленели дружные всходы. Отары овец и стада коров выглядели здоровыми и крепкими. Люди усердно трудились. Более чем двухмесячное отсутствие хозяйки никак не сказалось на состоянии поместья. Значит, она зря боялась!

Элизабет пустила коня по дороге, весело взмахивая рукой при виде знакомых лиц. Да здесь в сто… нет, в тысячу раз лучше, чем при дворе короля Генриха!

Она остановила коня у крыльца. Навстречу выбежала Мейбл, которую Уилл предупредил о приезде хозяйки.

— Дитя мое, как хорошо, что ты дома!

— Никуда я больше не уеду, — объявила Элизабет, входя в дом. — При дворе для меня нет ничего интересного.

— Но ты нашла себе мужчину? — допытывалась Мейбл.

— Нет. Был один, но не подошел мне.

— И почему, интересно, не подошел? — не унималась старушка.

— Его преданность будет принадлежать не мне и не Фрайарегейту, — вздохнула Элизабет.

— Как?! Никто меня не приветствует?! — воскликнул лорд Кембридж, сердечно целуя Мейбл.

Та хихикнула, но, тут же став серьезной, призналась:

— Вы были нашей последней надеждой, Том Болтон, а девочка говорит, что единственный парень, которого она нашла, оказался неподходящим. Значит, леди Филиппа была права?

— К сожалению, — кивнул Томас. — Но не все потеряно, дорогая Мейбл. У меня возникла весьма интересная мысль. Подумаю, как можно ее осуществить.

— Вы хитрец, Том Болтон! Но поскольку всегда стараетесь для семьи, подожду, что из этого выйдет.

— Он даже мне не сказал, — пожаловалась Элизабет. — Где Эдмунд? Я хочу услышать все новости о Фрайарсгейте!

— Ты только приехала домой, дитя мое, — попеняла Мейбл, — а у моего Эдмунда был тяжелый день. Пусть он хотя бы поужинает спокойно! Поговорите завтра. Клянусь, у нас все хорошо.

В этот момент в зал вошел Эдмунд Болтон, управитель Фрайарсгейта, и, приблизившись, поцеловал Элизабет в лоб: