Истинное зло - Грег Айлс

– Что? Почему ты так решил?

– Сегодня вечером она у нас обедала. Вела себя как-то странно, делала вид, что мы с ней большие друзья… Потом папа сказал, что будет неплохо, если у нас в доме опять появится хозяйка. И оба на меня уставились. Я не маленький, тетя Алекс. Я знаю, к чему они клонят.

Морс хотелось выскочить из-за стола и броситься вон из комнаты. Она больше не могла скрывать свои чувства. Да и нужно ли их скрывать? Черт бы побрал этого Билла! О чем он думает? Жена умерла шесть недель назад, а он уже тащит в дом другую женщину! К осиротевшему сыну! Ни стыда, ни совести.

– Что мне теперь делать? – спросил Джеми, и Алекс внезапно почувствовала, что целиком и полностью отвечает за его судьбу.

– Держаться как мужчина, парень.

Джеми вытер глаза.

– Мне придется остаться дома, если она к нам переедет?

Морс сжала зубы, борясь с искушением утешить его ложью.

– Боюсь, что да. Так требует закон.

Мальчуган нахмурился, но, похоже, гнев уже выжег в нем остатки слез.

– Ты мне чем-нибудь поможешь? – произнес он. – Разве я не могу жить у тебя?

– Надеюсь на это. Я делаю все, что в моих силах. Но пока ты не должен об этом говорить никому. Ни папе, ни Мисси.

– Я ее ненавижу! – воскликнул Джеми. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

«Мисси не проблема, – подумала Алекс. – Билл – вот проблема».

– Я не сделал уроки, – мрачно пробормотал мальчик. – А папе соврал, будто сделал. Но я просто не мог об этом думать.

– Хочешь заняться сейчас?

– А ты посидишь со мной?

Алекс нужно было мчаться в Джексон. Она уже и так опаздывала, а дорога могла занять свыше двух часов. Но как бросить Джеми – растерянного, испуганного, в слезах? Что бы на ее месте сделала мама? Морс заставила себя улыбнуться, точно в ее распоряжении была бездна времени.

– Разумеется. Только сбегаю в туалет.

Джеми улыбнулся:

– Я тоже! Мне так хотелось с тобой поговорить, что я боялся отойти от кресла. Хотел уже напрудить в банку из-под колы.

– Встретимся через минуту.

Джеми потянулся рукой камере – этот жест заменял им физический контакт. Алекс сделала то же самое, но ей пришлось отвернуться, чтобы он не видел ее лица. «Мальчик для меня теперь все, на чем держится моя жизнь, – подумала она, глотая слезы. – Он стоит десяти таких, как его папаша».

Выходя из-за компьютера, она сказала себе твердым и спокойным тоном, каким обычно говорил ее отец:

– Этот парень из Морсов, а не из Феннелов. Он должен воспитываться у своих.

В нескольких милях от ее отеля доктор Шепард лежал в кровати своего приемного сына и слушал его тихое и ровное дыхание. Он был измотан до передела и решил не возвращаться в спальню. День выдался худшим в жизни, и ему меньше всего хотелось продлевать его ссорами с женой. Мысли продолжали вертеться вокруг обвинений Морс и объяснений Торы, но все эти мучительные размышления в итоге сводились к одному – тайному страху, что его снова обманули. Доктор пять лет встречался с первой женой, прежде чем сделать ей предложение, и считал, что знает ее отлично. Однако жизнь очень скоро доказала, что он ошибается.

С Торой он встречался всего год. Правда, узнал он ее гораздо раньше, главным образом как преданную жену одного из своих пациентов. И все это время доктор считал, что за семь лет после развода он никогда не встречал женщины столь благородной и столь желанной, как она. Но сейчас… Даже без ядовитых подсказок Морс Крис начал понимать, что роль заботливой жены, сыгранная Торой у постели Реда Симмонса, – лишь грань куда более сложного характера. Да и как можно быть уверенным, что знаешь женщину? Моряк, пару раз обошедший вокруг света, искренне полагает, будто прекрасно знает море, хотя все, что ему известно, – это ветра и течения, которые могут измениться в любой момент.

А Бен? Удивительно, как в такой короткий срок мальчуган проникся к нему полным доверием и преданностью. Бен искал его дружбы, знаний, поддержки и опоры. Не финансовой поддержки – ее вполне могла бы дать и Тора, – а скорее уверенности, что между ним и любой опасностью всегда встанет надежный и крепкий мужчина размерами вдвое больше его. Конечно, с годами его восторги сильно поубавятся, но сейчас Бен видел в Крисе воплощение идеального отца. Трудно поверить, что Тора могла пожертвовать этим ради интрижки с парнем вроде Шейна Лэнсинга. Не просто трудно – немыслимо. Впрочем… Шепард часто видел, как его друзья и пациенты бросали все ради одного призрака мечты, который они отчаянно пытались удержать в руках.

В темноте появилась желтая вертикаль света. Потом ее заслонила чья-то тень. Тора стояла в дверях и смотрела на мужа. Шепард закрыл глаза и притворился спящим.

– Крис? – прошептала она.

Он не отвечал.

– Крис, ты спишь?

После паузы Тора приблизилась к ним на цыпочках и поцеловала обоих в лоб.

– Спокойной ночи, мои мальчишки, – прошептала она. – Я люблю вас.

Она вышла из комнаты и закрыла дверь.

Алекс вздрогнула и застонала. Ее сознание все еще барахталось в какой-то мутной полосе между реальностью и сном. Она чувствовала, как ягодицы затекли в больничном кресле, которое она подкатила к кровати матери. Спина ныла, потому что последние несколько часов она полусидела, неловко согнувшись у плеча больной. Наступило утро, и сквозь тонкие щели жалюзи пробивался голубоватый тусклый свет.

Маргарет Морс поместили в реанимацию, хотя на прошлой неделе она подписала специальную форму с отказом от «воскрешения» в том случае, если у нее остановится сердце или дыхание. Несмотря на три операции, раковая болезнь, начавшаяся в яичниках и многие годы протекавшая незаметно, перекинулась на печень, почки, селезенку и проникла в область брюшной полости. Размеры печени увеличились вдвое, и это привело к хронической желтухе. Кроме того, она страдала от почечной недостаточности, что в таких случаях часто означало смертный приговор. Однако пациентка упорно держалась за жизнь и категорически отказывалась подтверждать прогнозы доктора Кларка, который уже давно говорил Алекс, что пора готовиться к худшему. Младшая Морс могла бы кое-что рассказать онкологу о живучести своей матери, но предпочла промолчать, предоставив ему узнать это на собственном опыте.

Прошлой ночью по дороге в Джексон Алекс дважды едва не попала в аварию. На уроки у Джеми ушло не менее часа, и лишь воспоминание о Крисе Шепарде, уходившем со стадиона под руку с женой, заставило ее бодрствовать всю ночь. Вчера днем возле ручья она была уверена, что двусмысленная фотография и ложь Торы убедили Криса в ее виновности. Но по пути в больницу Алекс вспомнила еще один урок отца. Если рогоносец лично не застанет жену в постели с любовником и дело ограничится только намеками и слухами, он будет отрицать все. Порой муж отказывается признавать самые очевидные свидетельства. Первая реакция на измену – так же, как на смерть или тяжелую болезнь, – нежелание признать правду, своего рода эмоциональный ступор, с помощью которого инстинкт выживания помогает организму справиться со стрессовыми перегрузками и приспособиться к новой реальности. Очевидно, тот же механизм сработал и с Крисом Шепардом, удержав его от резких и, вероятно, серьезных поступков. Вопрос в том, как долго продлится этот период и когда отрицание Криса превратится в гнев.