Небеса нашей нежности - Анна Велозо

И когда в воскресенье из-за туч выглянуло солнце, Бель утратила веру в Господа. Либо Он услышал ее и выполнил ее просьбу и тогда повел себя как несправедливый и эгоистичный тип, которому хотелось посмотреть хорошее шоу. Или не услышал ее – и тогда молиться было бессмысленно, ведь все и так сложилось само собой. Как бы то ни было, к этому божку на небесах обращаться не стоило.

Бель переполняло предвкушение сегодняшнего вечера. От счастья у нее кружилась голова, а лучи солнца лишь подпитывали ее опьянение радостью. Бель напевала старую песенку Шикиньи Гонзаги – «Atraente», «Очаровательная». Да, сегодня она чувствовала себя очаровательной. Бель отлично отдохнула и была полна сил перед предстоящим выступлением. Даже нога почти не болела – врач наложил ей едва заметную повязку. Сеньор Перейра предусмотрительно купил ей две пары туфель разных размеров, чтобы она могла надеть на больную ногу ту, что побольше.

Теперь все будет в порядке. Бель была готова.

Фелипе радовался тому, что Августо присматривает за Бель. Парень показался ему рассудительным и добрым. Вот если бы у Бель было побольше таких друзей!

Эта Беатрис, у которой Бель жила раньше, едва ли была для его девочки подходящей компанией, да и все эти творческие личности, несомненно, оказывали на нее плохое влияние. А вот трудолюбивый и честный парень Августо Фелипе понравился, хотя он и понимал, что у бедняги нет ни единого шанса добиться благосклонности Бель. Так всегда было: женщины влюблялись не в тех парней. Их привлекали хорошая внешность и молодецкая удаль, в то время как истинные достоинства мужчины их не волновали, особенно если мужчина очень уж старался угодить своей возлюбленной. Впрочем, и с мужчинами дела обстояли не лучше. Они влюблялись в женщин, казавшихся им недоступными, и отвергали подходящих невест, способных стать им идеальными супругами. Сам же Фелипе никогда и не был влюблен. В молодости он ухаживал за Неузой, и та слишком быстро позволила ему слишком многое. Может быть, она сама захотела забеременеть, Фелипе не исключал такой возможности. И все же он не презирал за это свою жену, как поступали некоторые из его знакомых. В конце концов, чтобы зачать дитя, нужны двое. Ему стоило бы предохраняться. Значит, он сам виноват.

А что было потом? Потом семейная жизнь, дети и работа доконали его. Сил на радости жизни уже не оставалось. Только кино помогало ему отвлечься от серых будней, и Фелипе наслаждался походами в кинотеатр больше всего на свете. Впрочем, он никогда не задумывался о том, как эти фильмы создаются. Нет, он знал кое-какие технические подробности и интересовался развитием кинематографа как такового. Но что за люди принимают участие в создании фильма? Актеры, режиссеры, гримеры и такие мальчики на побегушках, как Августо, – только недавно эти люди начали занимать его мысли.

И Бель стала одной из них. Она сообщила Фелипе, что вскоре он сможет увидеть ее в фильме. Со смехом девушка рассказала ему, как ей удалось выйти из своей роли статистки-горничной. Фелипе восхищался решимостью дочери. И снова задавался вопросом, как его малышка превратилась в такую самоуверенную юную даму. Должно быть, у Бога есть чувство юмора. Бель не могла унаследовать такую решимость и самоуверенность ни от Фелипе, ни от Неузы. Она вообще была не похожа на родителей, ни внешне, ни внутренне. Удивительная девочка – красивая, талантливая, отважная. Сердце Фелипе разрывалось от любви.

Теперь же ему предстояло убедить жену в том, что Бель поступает правильно. Для этого нужно было рассказать Неузе, где Бель теперь живет, и уже это дастся Фелипе нелегко. Неуза разъярится, когда узнает, чем занимается ее дочь. Нужно повести себя очень дипломатично. Но дипломатия никогда не входила в список его достоинств.

Разговор с женой обернулся для него полным фиаско.

– Я знаю, где Бель, – сказал он Неузе в воскресенье, когда карнавал уже начался.

День выдался солнечный, и Фелипе надеялся, что это настроит жену на миролюбивый лад.

Похоже, это было не так.

– И почему же ты не привел ее домой?

– Думаю, мы должны позволить ей поступать так, как она считает правильным.

– Ты с ума сошел? – прошипела Неуза. – Девочка понятия не имеет, чего хочет. Бель будет развлекаться и строить парням глазки. Вот и все, что ей нужно от жизни.

– Мне кажется, ты ошибаешься, – возразил Фелипе. – Я…

– Меня не интересует, что там тебе кажется. Мне вот не кажется, я знаю наверняка. Я знаю, что она попадет в неприятности, если мы предоставим ее саму себе. И ты должен позаботиться о том, чтобы ничего плохого не случилось.

Фелипе задумчиво посмотрел на жену. И как он мог ухаживать за этой фурией? Как мог связаться с ней? Для него это до сих пор оставалось загадкой.

– Почему ты молчишь? – рявкнула она.

Фелипе так и не произнес ни слова.

– Ну что ты за слабак такой! Быстро говори, где она находится, чтобы я могла выполнить твой долг и привести ее сюда!

– Нет.

Фелипе и сам немного испугался. Он знал, что его отказ говорить о Бель может повлечь за собой неприятные последствия. Ему всегда хватало смелости воспротивиться воле жены, но проблема состояла в том, как Неуза реагировала потом. Всякий раз после ссоры она находила способ наказать мужа. Например, в прошлый раз она неделю его не кормила: «Если тебе так хочется, можешь сам пойти и приготовить». И не убирала в его кабинете.

– Что?! Ты, должно быть, шутишь! – Неуза в ярости швырнула на стол тряпку, которой протирала посуду.

– Ты даже не спросила, как у нее дела. Так что не нужно разыгрывать передо мной любящую мамочку, которая заботится о своем ребенке. У тебя другое на уме.

– Да? И что же? Думаешь, я только и мечтаю, чтобы эта чертовка ко мне заедалась? Только и мечтаю готовить еще на одного человека? Только и мечтаю стирать больше белья?

– Для тебя главное – власть. Ты хочешь воспользоваться силой, чтобы показать девочке, кто тут главный. И делаешь ты все это только потому, что на самом деле завидуешь Бель.

– Власть?! – Неуза произнесла это слово, точно ругательство. – Ха! Когда это у женщин была власть? И зачем мне завидовать собственной дочери? Я не хотела бы поменяться с ней местами. Отплясывать полуголой и позволять всяким извращенцам на меня пялиться – нет уж, спасибо.

– Знаешь, вряд ли кто-то захочет пялиться на тебя, когда ты будешь плясать полуголой.

Фелипе тут же пожалел о своих словах. Обычно в спорах он придерживался темы и считал подобные замечания непозволительными. Более того, он вообще не любил пререкаться, особенно с женщинами. Напротив, когда Неуза пользовалась подобными уловками, он выходил из себя, презирая жену за ее неспособность говорить по делу. А теперь опустился до критики – вместо аргументированного мнения. Это был удар ниже пояса.

Неуза чуть не расплакалась. Она поджала губы, ее подбородок задрожал, женщина с трудом сглотнула.