Скитальцы океана - Богдан Сушинский

– Случаются у девиц и такие недостатки, случаются, – охотно признал Грей.

– Когда мы с отцом плыли из Англии на Ямайку, на палубе я появлялась только в одежде моряка, и многие принимали меня за юнгу. Капитан, который подружился с моим отцом, даже прикрепил ко мне матроса, чтобы тот обучал меня кое-каким корабельным премудростям – например, вязать морские узлы, вскарабкиваться на мачту… Как оказалось, я совершенно не боюсь высоты, и это буквально поразило всю команду. А еще – поднимать и свертывать паруса…

– То есть уже тогда вы как бы готовились к теперешнему перевоплощению. И занятие сие вам очень понравилось. – Грей снял башмаки и улегся на свой лежак, находящийся на втором ярусе. – Оно представлялось вам смесью детской шалости с игрой в театре на базарной площади.

– Во всяком случае, подобные перевоплощения меня интриговали.

– Как и вашего Рейтеля – преисполненная тревог и приключений жизнь на борту пиратского судна. Это вас роднило.

Анна взглянула на Грея с благодарностью:

– Нас это роднило, как точно вы это подметили. Хотя Рейтель то ли не сразу понял это, то ли слишком неохотно воспринял.

– Однако оставим в стороне чувственную часть этого рассказа и вернемся к его сути.

– Через год, сославшись на невыносимую тоску по родине, я упросила отца позволить мне отправиться в Англию вместе с моим дядей, лейтенантом пехотинцев, составлявших отряд охраны корабля. Того самого, где капитаном был друг отца. Плаванье оказалось очень рискованным, мы дважды вступали в схватку с пиратами, попали в жуткий ураган, две недели вынуждены были простоять у какого-то островка у Северной Африки, чтобы подремонтировать судно… Однако все это время меня воспринимали на корабле как юнгу. А я старалась не подводить.

– Возвращаться назад, на Ямайку, вам уже пришлось без дяди, и совершенно иным кораблем.

– В своем провидчестве вы просто невыносимы, штурман Грей. Если бы не столь откровенный разговор, я попыталась бы обмануть вас только для того, чтобы прекратить ваше ликование провидца. Но и на сей раз вы оказались правы: возвращаться мне пришлось совершенно иным кораблем, поскольку тот, на котором я прибыла в Англию, вскоре был отправлен в африканские колонии, о чем лично я узнала лишь после его отхода. А дядя получил новое назначение – комендантом какого-то форта в Африке. И поскольку денег у меня уже почти не было, мне не оставалось ничего иного, как наняться юнгой на одно торговое голландское судно, капитан которого вынужден был списать часть команды на берег, так как опасался бунта. К тому же на борту появились больные.

– Обычное явление.

– Что происходило дальше, как моя жизнь на корабле превратилась в сплошной ад и как я сначала оказалась в голландской колонии, а потом, с помощью индейцев, переправлялась на Ямайку, – это уже совершенно невыносимая история, пересказывать которую я просто не в силах. Да вы и так все прекрасно представляете себе.

На палубе послышались голоса. Это Вент пришел сменить на посту Лорда-Висельника, а значит, уже была полночь.

– 0у. – Много их бродит по Острову Привидений?

– Все зависит от количества рома, который употребишь, заступая на пост.

– Если бы хоть немного употребить… – мечтательно произнес Вент. – А то ведь капитан приказал: «Ни глотка», разве не помнишь? Возможно, я бы и налакался, однако согласись, приятель, что начинать службу у нового капитана с нарушения устава и его приказов – дело никудышнее. Да и потом, боцман у нас такой, что шкуру спустит и солью посыплет. И после всего окажется правым.

– Этот – да, посыплет, – прокряхтел Лорд-Висельник. – Не знаю, как ты, а пару глотков я все же пропустил. Под утро наверняка похолодает, а мои бедные кости…

– В этом раю никогда не холодает. Особой жары тоже не ощущается. Разве что влажность… Кстати, воскресший наш, Марр, поблизости не объявлялся?

– Пока нет. Сегодня он еще решит отлежаться, но уже завтра будет рыскать вокруг, как гиена у скотомогильника. Если бы он попался мне на глаза, я поступил бы с ним, как велят честь и кровь аристократа.

– Что же ты не поступил с ним, как велят твои честь и кровь, когда он попытался проткнуть тебя на глазах у всей команды? Если бы не этот сморчок Норвуд, вытаскивать из каюты нам пришлось бы не Джесса Марра, а тебя.

– Все произошло слишком неожиданно. – Грею показалось, что упрек Вента ничуть не смутил Внебрачного Лорда. И вообще, похоже было, что в любой ситуации он оставался в той роли – внебрачного сына лорда, – которую раз и навсегда избрал для себя. – И потом, увидим, как поведешь себя ты, когда этот мерзавец набросился на тебя, старая ржавчина.

Моряки обменялись еще двумя-тремя репликами, и Внебрачный Лорд отправился спать, а Вент затих где-то у мачты, очевидно, достал из кармана бутылку и, несмотря на уверения, продолжил свое привычное занятие.

– Капитан Рейтель сам похитил тебя? – полушепотом спросил Грей, возобновляя прерванный разговор.

– Наоборот, это я отыскала его.

– Где?

– В порту, конечно же.

– Еще одна история твоей жизни?

– Такая же странная и нелепая, как и все остальные.

– Тогда давай оставим ее на следующую ночь. Эта ведь у нас не последняя. Тем более, что и история тоже не последняя. Ты ведь еще далеко не все рассказала о своих отношениях с Джессом Марром и о гибели Рейтеля.

– Когда вы узнаете все-все, мне просто страшно будет оставаться с вами на одном корабле.

«Может быть, я тоже позабочусь о том, чтобы ты оказалась не только на другом корабле, но и посреди другого океана, – немстительно проворчал про себя Грей. – Впрочем, все будет зависеть от того, как будешь вести себя дальше…»

– Но ведь вы не выдадите меня?

– Об этом мы уже говорили. Клясться на Библии не собираюсь.

– Мы и в самом деле говорили об этом, однако цену молчания вы, мистер Грей, так и не назвали.

– Но ведь и ты еще не до конца поведала о своей судьбе, юнга Анна Норвуд.

– То есть мы еще вернемся и к судьбе моей, и к цене, – устало и с нескрываемым сожалением подытожила Анна Норвуд, погружаясь в полуночную дрему.

34

Первое, что ощутил Марр, открыв на рассвете глаза, – что он все еще жив.

Далеко в океане, из-за скалистого мыса, восходило солнце. Бухта дремала в полном штиле, при котором водная гладь напоминала осенний, еще «дышащий» молодой лед. Лес оживал голосами птиц и трещотками цикад, а стая чаек плавно кружила над прибрежными водами, как стая ангелов, отпевающих всех, кому этой ночью суждено было навсегда остаться в глубинах моря, и приветствуя тех, кто продолжал испытывать судьбу на его просторах и берегах.

Так вот, он, Джесс Марр, до сих пор принадлежал к тем, кто все еще испытывал…

С трудом поднявшись на ноги, он стоял, тесно прижавшись к стволу старого лавра и, обхватив его руками, смотрел туда, где из-за похожей на кратер разверзшегося вулкана возвышенности горы просматривалась верхушка мачты «Нормандца».