Скитальцы океана - Богдан Сушинский

«Выстрелит? Неужели выстрелит?!»

Скрываться уже не было смысла. Марр поднялся – однако пистолет из-за пояса не выхватил, – и теперь они стояли друг против друга, ожидая первого движения, первого шага, слова.

«Это ее вахта, – понял Марр, убедившись, что больше на палубе никого нет. – Она была на вахте и заметила меня совершенно случайно. Почему же не кричит, не поднимает тревогу? Не стреляет. Оторопела от страха?»

Как жаль, что в их отношения, в их судьбу вмешался сей мавр – капитан Рольф. Как же некстати он возник между ними! А ведь во время вчерашнего похода на остров Джесс вновь сумел овладеть этой мужеподобной красоткой.

Во время плавания, еще при жизни Рейтеля, у них уже было несколько тайных свиданий. Дважды он буквально силой и шантажом завлекал ее в свою каюту и брал самым грубым образом. Но однажды, когда капитан заночевал на берегу, она пришла к нему сама. Они провели тогда несколько сказочных часов любви. И совершенно непонятно, почему, уходя, Анна заявила, что это было их последнее свидание.

Да, вчера он вновь овладел Анной. Несмотря на ее жесточайшее сопротивление, на угрозу убить, если только посмеет прикоснуться к ней… «Угроза убить!.. Оказывается, она не была пустыми словами. Хотя кто бы мог предположить, что Анна попытается осуществить ее при первой же возможности?!»

А ведь какие сладостные воспоминания… Ковер из травы на склоне холма, с ниспадающего к небольшому озерцу, над которым, на зеленоватых замшелых скалах, играл на струнах радуги горный ручей… И женщина… Настоящая женщина, архангелы небесные! Здесь, на необитаемом клочке суши посреди взбесившегося океана…

Острое, незабываемое ощущение близости… запах женской плоти, женской груди, женских волос… Господи, скольких сладостей лишает себя всякий мужчина, презревший ласку женщины, близость семьи и самой земли, – лишь бы только скитаться морями!

Норвуд все еще не двигалась. Хотя нет, каким-то незаметным, едва уловимым движением переложила ружье так, словно собиралась выстрелить, не поднимая его, из-под руки, как умудрялись стрелять только очень опытные охотники да еще овладевшие оружием туземцы, почему-то не любившие стрелять от плеча, тем более – целясь так, как обычно целятся белые.

Как женщина она была великолепна. Потом, когда Анна наконец прекратила сопротивляться и предалась страсти почти так же самозабвенно, как предавался он… О, тогда она показалась Джессу богиней, сатанинским сладострастием во плоти. Все остальные женщины – не так уж много их случалось на его веку – отойдут в небытие, исчезнут из его памяти. Останется только эта. Ковер из трав, водопад, лазурное озерце… и обнаженная женщина посреди острова. Посреди дикого, необитаемого, райского по красоте и щедрости своей острова. Где они предавались любви, подобно Адаму и Еве.

Но те двое богосотворенных стеснялись своего греха, подступали к нему неумело и богобоязненно, в то время как он, Джесс Марр, предавался ему со всей возможной изощренностью. И это продолжалось долго, на удивление долго. Тем более, что и Анна – эта Ева Острова Привидений – чутко улавливала каждое его движение, поддавалась его натиску, отвечала, пусть и не столь откровенно, как собственной плотью, на каждый его порыв, каждое прикосновение его щеки, каждый поцелуй.

«Она не выстрелит, – молвил про себя Марр. – Тогда – да, тогда она действительно, решилась ударить тебя ножом. Но, может быть, только этим избавила от суда команды. А значит, спасла. Ибо кто знает, пожелали ли бы люди Рольфа высаживать тебя на этом острове в полном здравии и при оружии. Не проще ли повесить на рее или связаным бросить на съедение акулам? Так что, кто знает, возможно, убивая, на самом деле она спасала тебя.

Как она называла тебя тогда, сопротивляясь? “Нормандским извергом”? Вот именно “нормандским извергом”. Но как же точно, как сладострастно произносила она эти слова!».

Джесс уже окончательно убедился, что Норвуд не решится ни стрелять, ни поднимать тревогу. Но понимал и то, что в любое мгновение на палубе может показаться кто-либо из команды, и тогда уж выстрел прозвучит во что бы то ни стало.

Первые несколько шагов Марр отступал к каменному барьеру, пятясь и стараясь не сводить глаз со все еще стоявшей у борта женщины. Затем повернулся спиной и стал медленно подниматься по россыпи – самое удобное положение, при котором Норвуд можно было попасть в него. Несколько мгновений Джесс даже ждал этого рокового выстрела, ощущая холодок между лопатками. Но он так и не прогремел.

«Вдруг она умудрилась зачать от тебя! Существует ли в этом мире женщина, которая когда-либо зачинала от тебя? Может, и существует, но только знать этого ты не мог».

В каких только портах ни случалось ему бывать с женщинами! Иногда это были гулящие портовые девки, иногда невинные дурнушки из ближайших селений, рассчитывавшие покорить его, соблазнив крестьянской усадьбой и крестьянскими телесами. Но в последнее время все чаще – туземки или рабыни-негритянки, которые попадались им, когда удавалось захватить корабль, доставлявший в Вест-Индию «черное золото Африки».

Негров-мужчин они, как правило, убивали или оставляли несколько человек, чтобы в нужное время сажать их на весла и использовать как рабов, а потом, при случае, продавать. Зато женщины… О, когда на корабле оказывались негритянки, он превращался в плавучий сумасшедший дом, в океанские Содом и Гоморру. Но зачинала ли хотя бы одна из них? Возможно, даже родила. Хотя… вряд ли. Так, может быть, той, первой, которая осмелится родить от него, станет Анна Норвуд? Коль уж она умудрилась не зачать от своего Рейтеля.

Впрочем, кто знает, возможно, она и не отдавалась ему? Тянула до ближайшего английского порта, где их, уже помилованных, мог бы тайно от команды корабля обвенчать священник.

«Не утешайся столь примитивно, – укоризненно остепенил себя Марр. – Эта корабельная стерва спала с капитаном еще задолго до того, как попала на его корабль».

Спустившись с возвышенности, Марр окончательно убедился, что выстрела так и не последует, да и достать его пулей на таком расстоянии Анна вряд ли смогла бы. И теперь уже пошел увереннее. Хотя слишком долгое хождение давало знать о себе резко усилившейся болью в затылке и верхней части спины.

«Значит, она простила тебя! Иного объяснения ее молчания не существует. Он не выдала тебя команде, не схватилась за ружье сама… Из этого кое-что следует, приятель. Только не торопись, хорошенько продумай, как вести себя с этой корабельной стервой дальше, чтобы превратить ее из врага в союзницу».

– А ведь она действительно простила тебя! – вслух расхохотался Марр, убедившись, что поднимать на корабле тревогу Норвуд тоже не пожелала. – Она сумела простить тебя сразу же после того, как не сумела отправить на тот свет. Хотя страстно желала убить, а прощать не желала. Но простил ли эту корабельную крысу ты?! Сумеешь ли в принципе когда-либо простить?

Еще несколько минут назад Джесс готов был убить ее, как всякого другого члена команды. Но теперь что-то вдруг сломилось в нем, словно надломилось само острие его ненависти. Штурман понял, что не так-то просто будет казнить эту женщину, даже сгорая от мести. Что самое страшное, что он мог бы сделать с ней, впадая в яростную месть, – так это отвести на ту же поляну, над озером у водопада, где уже овладевал ею. Отвести, чтобы повторить все сначала, все то райское первобытное безумие… повторить.