Скитальцы океана - Богдан Сушинский

Норвуд тоже должен был отправиться с ними, но, показав Грею каюту штурмана, он уже не пожелал уходить из нее и, не получив ни согласия Грея, ни его отказа, обосновался там, благо что в ней было два лежака.

– Теперь я понимаю, почему этот остров назвали Островом Привидений. Когда-то сюда пристал корабль. Кто-то вот так же смотрел на берег из каюты корабля. И каждая вершина при свете луны что-то напоминала ему: то ли крест, как вон та, неподалеку от мыса, из-за которого выплывали аборигены; то ли монаха в одеянии, как вон та, посредине острова. Или вон та, похожая на шатер или хижину Отшельника…

– Неужели Рольф и в самом деле провел здесь около шести месяцев? В полном одиночестве?

– Если только он не Адам, сотворенный Господом в этом земном раю, то это правда.

– А Гунн разве был не с ним?

– Нет, боцман появился позже.

– Но, по-моему, они давно знают друг друга и очень друг другу доверяют.

– Гунн должен был погибнуть, привязанный к мачте «Адмирала Дрейка». Но сначала – по какой-то прихоти судьбы – ураганный ветер загнал тонущий корабль в Бухту Отшельника, а затем на его палубе появился и сам отшельник – барон фон Рольф, который и спас его. Потом они вдвоем нагрянули на нашу с Вентом стоянку.

– У барона благородное лицо. Обратили внимание? Холеное, аристократическое. Не то что у Лорда-Висельника. Трудно представить себе такого человека в роли пирата.

– Вы тоже не очень-то смахиваете на джентльмена удачи, – неохотно отреагировал Грей, продолжая любоваться ночными видениями острова. – Тем не менее оказались в той же компании, что и Марр, которому пиратство на роду было написано.

– Да не упоминайте вы больше о нем! Хватит! Терпеть его не могу. Само имя его раздражает.

Грей понимающе осклабился и не стал продолжать этот разговор. Из рощи, опушка которой начиналась сразу же за прибрежным откосом, доносился крик ночной птицы, немного напоминающий крик совы, но казался еще более тягостным и надрывным. Грей пытался представить, как бы он чувствовал себя, окажись, подобно Рольфу, на этом клочке суши в полном одиночестве. Страх, тоска, желание поскорее встретить хоть какую-то живую душу; стремление броситься в океан и плыть куда угодно, плыть, только бы вернуться на землю обетованную… Какие еще чувства и страсти может испытывать человек, волей рока оказавшийся на необитаемом острове, на который к тому же время от времени наведываются своры аборигенов-людоедов?

Но в то же время, глядя на проплывающие мимо борта корабля одинокие островки в океане, Грей не раз ловил себя на мысли, что, возможно, один из этих островков предназначен судьбой именно для него. Однажды за провинность на такой островок высаживали моряка-пирата, которого до этого чуть было не повесили на рее. Грей был потрясен тем, что несчастный буквально в ногах валялся, пытаясь уговорить не оставлять его на острове. Пусть уж лучше его казнят. Констанция так и подмывало вызваться сойти вместо обреченного или вместе с ним. Остановила его только нерешительность, да еще то, что Грей знал: остаться на острове «вместо» никто не позволил бы, а прожить с этим типом на необитаемом острове хотя бы месяц Грей попросту не смог бы: слишком уж неприятен был ему этот человек. И все же где-то в глубинах его души теплилось чувство какого-то особого отношения к островам. Стив грезил ими. Они взывали к раздумьям над тайнами земли и тайнами судеб человеческих, понуждали уяснять, хотя бы для самого себя, каким образом они появились и уцелели посреди океана, заселялись всевозможным зверьем и птицами; откуда на них появлялись аборигены, которых многие моряки, особенно англичане и испанцы, в общем-то и за людей не считали. Но все же откуда они? Кто рассеивал их туземное семя по столь отдаленным островам? Ради чего они здесь существуют? В чем смысл их появления на Земле? И коль уж Господу угодно было сотворить их людьми, а не обезьяньим зверьем, то почему они настолько отстали в своем развитии от европейцев?

31

В нем и в самом деле жило страстное желание высадиться на одном из таких островков: построить хижину, небольшой форт, суденышко и шлюпку, которые стояли бы у им же возведенного причала, в нескольких шагах от дома… Прекрасный климат, вечное тепло и вечная зелень. Богатая охота. Бананы, кокосы, ананасы… все прочее, что вполне пригодно было для пропитания. И прожить жизнь, зная, что это – твой остров, твоя земля. Ты ее властелин.

«Нет, в этом обитании действительно есть что-то особое, – размышлял Грей, прислушиваясь к тоскливому стенанию птицы и едва уловимому шуму волн, которые только сейчас начали появляться у кормы корабля. – Что-то такое, что стоит погубленной жизни отшельника. Кстати, Рольф тоже не очень-то торопится покидать этот клочок суши. Что-то не видно, чтобы он слишком уж истосковался по океану, по парусам над головой, по своей Нормандии. Впрочем, как всякий норманн, он, очевидно, не привык к излиянию чувств, и эта его сдержанность позволяет думать, что на Острове Привидений он чувствовал себя ничуть не хуже, чем на своих Нормандских островах».

Барон фон Рольф… Было что-то такое, что притягивало Грея к этому человеку. Что-то мужественное просматривалось в его взгляде, профиле, в манере говорить и держаться. Именно такими властными и сдержанными наверняка и были молодые предводители норманнов, высаживавшиеся во Франции, в Англии, на юге Италии и на Сицилии[9]. Во всяком случае, будь на месте того сосланного на остров пирата барон Рольф, он, Констанций, возможно, и в самом деле решился бы разделить с ним одиночество.

– Кажется, вы что-то хотели мне сказать… – вновь обрел голос Стив Норвуд. – Что-то такое, важное для вас.

– И для вас тоже.

– Но помешало появление Гунна?

– Верно, если бы в эту минуту не появился боцман, я, наверное, сказал бы это. Но он все же появился. А теперь… Не знаю, уместно ли.

– Не сомневайтесь: уместно.

– Капитан приказал отдыхать. Завтра у нас будет хлопотный день. Нужно строить плот и создавать лагерь у Бухты Отшельника.

– Почему она так называется?

– Кажется, это ее Гунн так назвал, в честь отшельника Рольфа. А может, и сам Рольф.

– То есть названа она так в честь капитана?

– Что совершенно справедливо.

– Вы слишком часто обращаетесь к разговору о бароне, Стив. Слишком часто. Но чаще всего – после того, как разговор этот начинаете или провоцируете вы сами, Стив Норвуд. А, Стив Норвуд?..

– Что «а, Стив Норвуд»? – насторожился юнга.

– Как ваше настоящее имя? Может, нам уже пора познакомиться?

– Оно и есть настоящее – Стив Норвуд.

– Фамилия – да, может быть: Норвуд. Но только не имя.

– Почему? – оторвавшись от иллюминатора, Грей увидел, что Норвуд поднялся, сел в кровати и уставился на него.