Лживый брак - Кимберли Белль

– Этого я тоже не могу сказать. Я уже и так сказал слишком много. Мои адвокаты будут вне себя, когда я поведаю им об этом разговоре.

Адвокаты. Бухгалтеры-криминалисты. Большим пальцем я машинально кручу кольцо от Картье на безымянном: за последнюю неделю у меня появилась привычка вертеть кольцо каждый раз, когда я думаю про Уилла. Возможно, причиной тому то, как он преподнес мне его, неожиданно и с глазу на глаз, или, может быть, дело в его словах – «ты, я и будущий малыш». Но по какой-то причине, по множеству разных причин прикосновение к нему давало мне утешение.

До сих пор.

Тут я понимаю, что Ник заметил кольцо, и у него между бровей пролегла еще одна складка.

Я сую руки в карманы толстовки.

– Я ничего не знаю про деньги и могу уверить вас, что их нет на нашем банковском счете.

Он не отвечает целую вечность. Люди обходят нас со всех сторон, проносясь мимо на роликовых коньках и скейтбордах, а Ник просто стоит, перегородив грузным телом полдороги, и смотрит на меня ничего не выражающим взглядом. Я знаю, что он делает. Он ждет, что я начну убеждать его, что это неправда, что следователь ошибается, что Уилл Гриффит не мог украсть ни у него, ни у кого-либо еще, но мне не удается выдавить из себя хотя бы слово. Если мой муж смог когда-то поджечь дом вместе со спящими в нем людьми, кто поручится, что он не мог увести деньги со счета своего работодателя? Я стою перед ним, прикусив кончик языка, и чувствую, что вот-вот расплачусь.

Ник принимает мое молчание за ответ и грустно улыбается, прежде чем уйти тем же путем, каким мы пришли сюда.

– Простите, Айрис, но я намерен вернуть эти деньги, даже если для этого понадобится уничтожить вас и покойника.

После ухода Ника я выбрасываю бутылку с водой в урну и решаю пробежаться. Стоит чудесный весенний день, и воздух наполнен звуками, какие можно услышать погожим, солнечным деньком в большом городе: жужжание машины для уборки листьев, мелодичный лай собак на поводках, отдаленный гул автомобилей и громкий стук моих кроссовок по дорожке. Восемь дней без нормальной еды и физической нагрузки сделали мои мышцы слабыми и неэластичными, и каждый шаг воспринимается как наказание, но слова Ника преследуют меня, и мне необходимо сжечь всю эту нервную энергию, пульсирующую в костях.

Нам с Уиллом нравился Белтлайн. Нравились объекты городского искусства и силуэты небоскребов на фоне неба и растянувшиеся на многие мили парки и зеленые зоны.

Мы любили исследовать его, оседлав наши парные велосипеды, такие старомодные машинки с тремя скоростями, металлическими звонками и плетеными корзинами на руле. Уилл удивил меня, преподнеся их в качестве подарка на мой день рождения.

– Ты понимаешь, что это значит, да? – спросила я, забравшись на свой и катаясь на нем туда-сюда по улице с громкими воплями.

Уилл улыбался, стоя уперев руки в бока в конце подъездной дороги и наблюдая за мной с высоты.

– Больше не будет счетов от «Убера»?

Я рассмеялась.

– Да, плюс если мы доедем на велосипеде до Мидтауна и обратно, то за обедом я смогу съесть картофель фри, не испытывая при этом угрызений совести.

Мы использовали любую возможность покататься на велосипеде. Отправлялись на прогулки в солнечные выходные и теплые вечера, ездили на них в рестораны и бары или катались просто так, и мы были той самой несносной парой, которую обсуждал весь Белтлайн, потому что мы ехали назад, взявшись за руки.

А сейчас, если верить всему, что я сегодня услышала, оказалось, что этот человек – преступник. Лжец и вор, который весь последний месяц свой жизни пребывал в дурном настроении. Он тот, кого выслеживали Ник и его бухгалтер-криминалист. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Уилл чувствовал себя загнанным в угол.

Я бегу мимо вышек сотовой связи и расписанных граффити стен, мимо таунхаусов, парков и ресторанов, сейчас там «счастливый час», и на террасах полно народу. Солнце печет голову, и я останавливаюсь на обочине тропы, чтобы снять толстовку. Когда я завязываю ее вокруг пояса, на пальце вспыхивает на солнце кольцо.

Когда на прошлой неделе я просматривала наши банковские выписки, видела я среди статей расходов «Картье»? Я зажмуриваюсь и пытаюсь вспомнить. Вне всяких сомнений, я должна была заметить такую статью – дизайнерские брильянты стоят недешево. Я вытаскиваю из кармана телефон, проверяю оба приложения – банковское и для кредитных карт. Никаких следов дорогих покупок. Как и четырех с половиной миллионов, кстати.

Так как же Уилл заплатил за кольцо?

От этого вопроса в груди начинает тупо пульсировать, и я возвращаюсь к машине.

Магазин «Картье» располагается в самом центре универмага «Нейман Маркус» на Ленокс-сквер, между другими элитными брендами. Я торопливо шагаю по широкому проходу мимо «Тесла», «Луи Виттон» и «Прада», жалея, что у меня не было времени сменить беговой костюм и, может быть, что-то сделать с волосами.

За тяжелой стеклянной дверью расположился охранник в форме. Он смотрит на меня сквозь витрину оценивающим взглядом, в котором ясно читается: «Вы уверены, что вам сюда?» Я вздергиваю подбородок и протягиваю руку к латунной ручке, но он бросается к двери прежде, чем я успеваю дотронуться до нее.

– Доброе утро, мэм, – говорит он, поспешно распахивая дверь. – Добро пожаловать в «Картье».

Все здесь кричит о дороговизне. Темные деревянные панели, роскошный ковер, сверкающие ювелирные изделия, парящие в витринах из цельного стекла. Одни только цветочные композиции стоят столько же, сколько я плачу в месяц за электричество. Стоя среди них, я начинаю нервничать, будто кто-то здесь может понять, что я тут чужая, самозванка. Я оглядываюсь, но кроме охранника и белокурой продавщицы, полирующей жесткий золотой браслет куском темно-красной ткани, в магазине никого нет.

Продавщица смотрит на меня с улыбкой:

– Могу я вам помочь?

У нее сильный русский акцент, и она являет собой воплощение всего того, что вы когда-либо слышали о «невестах по почте» из Восточной Европы. Высокая и худая, крашеная блондинка, надушена чуть больше, чем следует. Ногти слишком длинные, а макияж чересчур яркий, щедрые изгибы ее тела затянуты в слишком короткий и слишком тесный костюм. Тем не менее она удивительно хороша, хотя и не излучает душевного тепла.

Я утыкаюсь взглядом в бейдж с ее именем.

– Здравствуйте, Наташа, мой муж был здесь недавно и приобрел это для меня. – Я демонстрирую свою правую руку, и ее брови приподымаются совсем чуть-чуть, уж не знаю, что тому виной – ботокс, умело подавленное удивление или то и другое вместе. – Я подумала, может, вы посмотрите детали покупки.

– Это подарок, нет?

– Да.

– Вам не нравится?

– Нет, очень нравится. Просто я… – Я вытягиваю руку и начинаю разглядывать три толстые полоски из золота и брильянтов. Я просто что? Подозреваю, что мой муж купил его на ворованные деньги? Думаю, что в чеке может быть подсказка, где он прячет то, что осталось от четырех с половиной миллионов? – Мне нужны документы для страховки.