Под сенью короны - Ярослав Коваль

— Конницей.

— Ну, эта сфера военного искусства вряд ли применима в защите осаждённых замков.

— Не слишком-то радуйся.

— Да я понимаю. Не стала бы ты держать при себе человека, разбирающегося лишь в своей узкой сфере и больше ни в чём. И что ты думаешь по поводу всего этого?

— Аллех — лишь один из тех, кого я возвысила. И те, кто пошли тогда за ним — не вся и даже не лучшая часть Генерального штаба. Ученик хочет потягаться с учителем? Что ж… Боги в помощь. Посмотрим.

Женщина царственно вскинула голову. Всё-таки как много значит умение держаться. Аштия никогда не казалась мне красавицей, но именно в общении с нею я обнаружил, что красота, либо её отсутствие — отнюдь не единственный возможный критерий оценки внешности женщины. И даже привлекательность или непривлекательность — не всё. Было что-то такое в облике госпожи Солор, ставившее её выше оценок такого рода. Что это? Горделивое чувство собственного достоинства? Твёрдая уверенность в себе? Мужество? Честь в самом, пожалуй, онтологическом смысле этого понятия?

Этой представительницей человеческого рода хотелось восхищаться безотносительно её пола, но и в связи с ним — тоже. У женщин, как я понял, совершенно особенное чувство собственного достоинства, особое мужество. Только, пожалуй, честь вполне себе одна для обоих полов.

— Что ты поручишь мне?

— Да ничего особенного. Кроме одного. Ты вместе со своим отрядом будешь участвовать в штурме. Не настаиваю на том, чтоб Аллеха ко мне привели живым. Мне ему, пожалуй, сказать уже нечего. Но если придётся убивать, хотела бы, чтоб его убил кто-то из тех, кого знает он и кто его знает. Например, ты.

— Не беспокойся.

— А о чём мне беспокоиться? — усмехнулась Аштия. — Я победила Аллеха уже тем, что осталась в живых. И теперь он может лишь отсрочить свою гибель, но не спастись. Я найду его хоть на дне океана.

Штурм начался поздним вечером, буквально за несколько мгновений до того, как ночная тьма рухнула на Вальгрев, словно тёмный плащ, исподтишка накинутый на голову. Ночь здесь приходила стремительно, я всё никак не мог привыкнуть к тому, что вечер длился буквально считаные мгновения. День с ночью смыкались в теснейшие объятия, и это пугало уроженца севера вроде меня. Уверен, Империя знала и белые ночи, и дни, длящиеся по полгода без малого… Но это далеко на севере.

Хорошо бы мне всё-таки, дожив до конца войны, получить из рук государя хоть какой-нибудь хиленький титул. И хорошо бы, если бы земли, которые даст мне этот титул, лежали подальше на севере. Пусть даже земля там будет скудноватой — как-нибудь проживём с женой, не выдавливая из крестьян последние соки. Зато там я буду чувствовать себя уютно. Почти как дома.

Магическое пламя полосами разлилось в воздухе. Полосы эти дрожали, будто живые, и выглядели очень грозно. Но в действительности, помимо осветительной и ещё пары более мелких, особой функции у них не было, и угрозы они не несли. Зато вершним удобно было заходить на цель, да и прочим штурмующим — тоже. Действие тех магических систем, которые в действительности представляли опасность и способны были подавить сопротивление замковых чародеев, как раз было неразличимо простым глазом. Твердыню окружило изрядное количество магической техники — по всему было видно, что Аштия всерьёз задалась целью захватить крепость, причём как можно быстрее. И хозяин замка не может этого не понимать.

Ревалиш появился рядом со мной с докладом, что ещё один подземный ход был обнаружен, дозор рядом с ним поставлен. Ещё одно такое место, впрочем, без уверенности, патрулировалось пятью сотнями моих бойцов. Этого количества должно быть достаточно, чтоб, если где-то здесь враг задумает выбраться на поверхность, мои ребята продержались до момента, когда подоспеют основные силы. Сигнальщики были расставлены всюду в лесу, так что я не сомневался в успехе. По всему получается, что у Аллеха и его людей не осталось иного пути, как сражаться лицом к лицу с армиями императора.

Только ведь осаждённые должны понимать, сколь мало у них шансов. И если они ничего не предпримут даже в такой ситуации… Значит, Аше ошибалась в оценке не только преданности Аллеха, но и его ума.

Я наблюдал, как идут на приступ воины, как чары помогают им подниматься на головокружительную высоту стен. Даже такая высота не спасала от вражеской армии, штурмовавшей крепости с помощью магии. И хотя принципов действия магии я продолжал не понимать, кое-что уже было мне известно. Например, то, что с определённого момента увеличение высоты внешних стен в геометрической прогрессии начинает затруднять воздействие на них штурмовой магии. Именно потому практически неприступные имперские замки обладают такими титаническими размерами.

Но Вальгрев — крепостца относительно небогатая. Её владельцам не по средствам было возводить такие же гигантские укрепления, и они сорганизовали необходимый минимум. Впрочем, этот минимум был построен с пониманием дела и с учётом достоинств местности. Не будь у штурмующих магических приспособлений, им нелегко было бы действовать тут. Но Аштия позаботилась обо всём. Интересно, как она объяснит свою настойчивость господину Лагрою? Или он опять будет орать на неё и ставить на колени? Будет трудно сдержаться и не надавать ему по морде.

Сдерживаться надо. Совершенно необходимо. Утешимся, представляя себе, что сделаем с этим ублюдком, когда игра будет завершена.

— Командир, готовят десант.

— Есть известия от Аканша?

— Нет. Никаких попыток выбраться наружу из подземных ходов. Лес пуст.

— Пусть продолжают патрулирование.

— Да, командир.

— Идём, Ильсмин.

— Командир будет участвовать в сражении?

— У меня приказ, Ильсмин. Владелец замка должен быть убит моей рукой. Либо же рукой кого-то другого из числа офицеров ближнего круга госпожи Солор.

— Понял. Транспортные вершние ящеры готовы.

В седло я поднялся не без внутреннего трепета.

Полёты на спине ящера до сих пор вызывали у меня недоверие хотя бы потому, что мало какой полёт начинался для меня спокойно и заканчивался благополучным и скучным приземлением. И я уже невольно ждал какой-нибудь пакости — либо свалюсь с седла, либо придётся срочно десантироваться, либо ещё что-нибудь.

Но через пару минут я забыл о страхах. Наша группа вершних стартовала, и в разверзшейся под сапогами бездне ожила страшная красота войны — такая, какой мне раньше приходилось лишь воображать её. Охваченный магическим пламенем Вальгрев лежал перед нами во всём своём совершенстве. На стенах можно было различить сражающихся, виднелись пятна сполохов в тех местах, где боевые чары разбивались о камень.

Всё это было до судороги страшно — и в той же мере прекрасно. Ну что хочешь с собой делай, как хочешь себя одёргивай — всё равно увиденное восхищало. Наверное, даже перед несущимся на него валом цунами человек не удержится на одной только ноте ужаса. Ведь всё равно помирать, так хоть восхититься перед смертью!