Его Высочество Ректор - Лючия фон Беренготт

Еще раз осмотрела себя со всех сторон в зеркале. В туалет, наверное, неудобно ходить. Во всех же других отношениях… Вызов принят, господин ректор.

* * *

— В 1862–1864 Рррренуар учился в Париже в Школе изящных искусств, где сблизился с будущими соррратниками по импрррессионизму Клодом Моне и Альфррредом Сислеем… — изящно грассируя, мадам Бернар плавала по сцене аудитории, размахивая тонкой указкой.

Лекция по искусствоведению тянулась, казалось, целую вечность.

Нет, не из-за удивительно бесполезной «затычки», вставленной мне в промежность. Просто было дико скучно. Слава богу, вместе со мной на этот урок ходила Ксения — собственно, она и подбила меня на него записаться, уверяя что необходимо разнообразить мой узко-технический «curriculum». Мол, престижные западные вузы любят, когда абитуриенты проявляют «холлистический» подход к образованию.

Одной здесь вообще можно было бы удавиться.

— На рубеже 1860х-1870х годов Ррренуар переходит к живописи на пленэре, оррганически включая человеческую фигуру в изменчивую световоздушную сррреду… -

Сменившись, новый слайд явил невнятное изображение чего-то человекообразного, купающегося в реке.

- Обррратите внимание, насколько палитррра мастера светлеет, а колорит насыщается серебррристо-жемучжными рррэфлексами…

На следующем слайде бледная дама в жутком полосатом платье, облокотившись о перила театральной ложи, жгла меня пронзительным, слегка изумленным взглядом.

Не впечатленная, я зевнула и положила голову Ксюхе на плечо. Господи, когда же это кончится?

— Его легкий мазок, — продолжала мадам Бернар, — становится прррерывистым, динамичным…

Динамичным, говоришь? Вот и меня, похоже, продинамили с этой штуковиной «там внизу»… Тоже мне, «наказание номер два». Ладно, для Ника притворюсь, что изнемогаю от возбуждения…

Хотя, если как следует поерзать, можно и в самом деле завестись… Если уж совсем скучно станет. Я экспериментально подвигалась, чуть сжимая бедра…

Впрочем, на лекции Ника я заведусь в любом случае.

— Ты в порядке? — прошипела Ксюха, протягивая мне под столом зеленое яблоко.

— Ага, — кивнула я.

И, надо же, сама в это поверила.

* * *

Третья пара почти по всем предметам имела самую низкую посещаемость — уставшие студентки частенько сбегали с уроков — под самыми разными предлогами. А то и вовсе прогуливали. Но к лекции доктора Кронвиля это не имело никакого отношения. Ее посещали абсолютно все, кто записался, и вовсе не из-за того, что она была какой-то прям супер-бупер интересной.

Просто, как преподаватель, Ник был на удивление вредным, придирчивым и злопамятным. Мог, например, завалить полкласса на неожиданном тесте по материалу прошлого урока. Или потребовать зачитать ему конспект с какой-нибудь из предыдущих лекций, да еще потом и раскритиковать в пух и прах по части английской стилистики. Короче говоря, добивался всеобщей любви кнутом, старательно избегая пряников.

Вот и теперь, ни на кого не глядя, широким шагом доктор Кронвиль вошел в аудиторию, неся под мышкой что-то подозрительно похожее на экзаменационные тетради.

— Добрый день! — коротко поздоровался он и бросил стопку тетрадей на стол рядом с кафедрой.

Все замерли, не сводя глаз с этой стопки. А я с Ника.

После вчерашнего (да и сегодняшнего тоже), он выглядел особенно вкусным — не стал, как обычно, зализывать волосы назад, от чего на лоб спадала черная, косая прядь. На скулах играл непривычный румянец, губы подрагивали, явно стараясь не растянуться в улыбке. Да и оделся он не как всегда — в свободную, прямую рубашку — из тех, что не нужно заправлять — и в те же холщовые брюки, в которых был вчера.

Вспомнив, какое у него было выражение лица, когда он эти самые брюки лихорадочно расстегивал, я прикусила губу. Да уж, в конце концов, может и пригодится сегодня это дурацкое приспособление внутри меня.

А еще я поняла, что в стоящем передо мной человеке борются на данный момент две ипостаси — строгого и даже сурового преподавателя, у которого запланирован на сегодня экзамен, и размякшего, задобренного сексом мужчины, которому хочется всех любить и жалеть.

— Итак… — он помолчал, будто не мог решить, с чего же начать, и, наконец, кивнул, позволяя, наконец, своим губам растянуться в легкой улыбке. — Будем считать, что благодаря хорошей погоде и другим… примечательным событиям, теста вы сегодня избежали. Отложим его до предпоследней лекции.

По залу пронесся облегченный вздох. Надо же, поразилась я. Не только отменил экзамен, но и назначил дату, когда к нему готовиться. Прям, благодушие по плоти.

— Однако! — профессор поднял указательный палец и все снова насторожились. — Я выборочно вызову троих, кого попрошу ответить на несколько вопросов с прошлого урока. Надеюсь, все либо записывали, либо копировали.

А, ну это ерунда. Я с прошлого урока все скопировала, и даже «наискосок» прочитать успела. Тем более, вряд ли к доске пойду я — должны же у меня быть хоть какие-то привилегии, как у любовницы профессора…

— Мисс Красновская, прошу к доске.

Что тебе провалиться, аристократ недобитый! Досадливо подняв глаза к потолку, я вылезла из-за стола и спустилась к кафедре.

— Займите мое место, пожалуйста, — освободив кафедру, Кронвиль обошел меня и уселся за длинный стол, на который за минуту до этого бросил пачку экзаменационных тетрадей.

Я вдруг поняла, что улавливаю вокруг него какую-то странную ауру. Пару секунд принюхивалась и прислушивалась, пытаясь сообразить, что именно ощущаю.

Как вдруг, почти на интуитивном уровне, поняла — он возбужден! Причем сильно — до дергания под столом ногой, до намертво сцепленных рук и подернутых дымкой полуприкрытых глаз, смотрящих будто бы сквозь меня. Я скосила глаза на его ширинку, но широкие, холщовые штаны и не заправленная рубашка хорошо скрывали эрекцию, если она там и была. Так вот для чего он так оделся!

Мгновенно впитав в себя мощную смесь из запахов, мимики и еще чего-то неуловимого, доступного только на уровне гормонов, мое тело ответил полной боевой готовностью. Внезапно ослабев в ногах, я схватилась рукой за кафедру, страстно мечтая о том, чтобы произошло чудо, и мы с ним вдруг остались в этой аудитории одни.

Раскрыла перед собой тетрадь, изо всех сил приказывая своему телу успокоиться…

Но отчего он так сильно возбудился? Неужели от одного только осознания, что во мне торчит эта дребедень с ленточками? Не вполне понимая в чем дело, я повернула голову и вопросительно подняла брови.

Мельком облизнув верхнюю губу, Ник расцепил руки. Откинулся на спинку стула, закидывая одну из них за голову и сказал — изменившимся, низким, с хрипотцой голосом.

— Итак, мисс Красновская. Расскажите же нам, благодаря каким событиям Венеция лишилась контроля над Средиземным Морем и перестала быть королевой Италии…