Его Высочество Ректор - Лючия фон Беренготт

— Сладкая… такая сладкая… — лизнув напоследок, он накинулся на мою вторую грудь, всосал и слегка прикусил сосок… Вскрикнув от неожиданности, я зарылась лицом в его волосы… И вдруг, сама не поняв как, оказалась в кресле — том самом кресле, у камина — а он между моих ног, стягивая то немногое, что еще оставалось на мне… И сам уже голый по пояс! Какой красивый… как бог, римский бог…

— Что значит… в Москве?

Все остановилось. Ник замер надо мной, тяжело дыша.

— Потом… потом поговорим… — заныла я, не веря, что он опять это делает.

Но он уже отстранялся, меняясь во взгляде — глядя на меня суженными глазами, как на чужую.

- Так… ты — шпионка? Российская шпионка?

Нет, он точно псих.

— Какая шпионка? Ты сдурел, что ли?

Все еще подозрительно щурясь, он встал, подтянул штаны, сдернул со спинки кресла плед и накинул на меня.

— Тогда объяснись.

Прикрывшись до пояса, я открыла было рот, чтобы рассказать ему все, что натворила с компроматом… и вдруг поняла, что безумно хочу курить. До одури, до дрожи в руках. Стиснула зубы, стараясь не думать, насколько прекрасна в такие моменты может быть в руках хорошая, вкусная сигарета.

Наверняка думая о чем-нибудь похожем, Ник прошел к бару и налил два бокала скотча со льдом. Принес, протянул мне один и спокойно уселся на диван напротив, положив ногу на ногу — прям ожидание во плоти. Будто и не собирался только что надеть на себя презерватив.

Ну что ж, скотч, конечно, не сигарета, но сойдет. Выдохнув, я закинула в себя сразу полстакана — он даже поморщился от такой манеры уничтожать дорогой алкоголь — и рассказала ему все, что произошло.

Как, разбушевавшись, дала приемщику в мастерской электроники адрес своей московской квартиры, и как позвонила потом из Убежища, в ту же мастерскую — потребовать, чтобы выслали телефон мне на дом, в Москву. А под конец рассказа клятвенно пообещала привезти компромат, как только последний прибудет в Москву. Что, с тяжелой руки Почты России, произойдет где-нибудь примерно… месяца через два. Как раз под конец моих летних каникул. Вот, заберу его и сразу же приеду обратно в колледж.

Качая головой, Ник глядел на меня уже не на как чужую, а как на откровенно ненормальную. Наконец, одним глотком допил свой стакан и резюмировал.

— Нет, ты не шпионка. Ты — просто дурочка. Обыкновенная, маленькая дурочка.

Я вконец обиделась. Совсем. Что было довольно странным — потому что до сих пор он делал много чего, на что действительно стоило бы обидеться. В частности, только что заставил меня три часа пролежать голой на директорском столе. Но вот ведь, за директорский стол не обиделась, а от «дурочки» на глаза сразу же навернулись слезы.

— Наивная, глупая дурочка, — не отрывая от меня глаз, повторил Ник. Поставил пустой стакан на каминную полку, подошел, опустился на колени и сорвал с меня плед. — К тому же, довольно безалаберная… — приблизившись, притянул к себе и обнял мое лицо прохладными от ледяного напитка ладонями. Вытер собравшиеся под глазами слезы, — Маленькая, красивая глупышка, без которой я уже давно не могу жить.

— Подожди…

Отодвинув меня от двери, Ник приоткрыл ее и осторожно выглянул наружу, пустив в прихожую зяблый утренний ветерок. Я нетерпеливо топталась рядом. И так проспали, а мне еще в общежитие заскочить надо — переодеться перед завтраком. Хорошо, хоть душ успела принять…

Точнее мы успели принять — если можно так назвать ленивое размазывание друг по другу мыла с шампунем, с залезанием во всякие интимные места, вздохами, ахами и под конец ритмичным вдавливанием меня в кафельную стену кабинки…

— Все, теперь можно! — наклонившись, он поднял мое лицо к себе за подбородок и в последний раз за эту ночь поцеловал — жарко и глубоко, исследуя мой рот языком так тщательно и настойчиво, будто хотел оставить там о себе память на целый день.

Впрочем, где он только ее не оставил. На моем теле, наверное, не найти было миллиметра, которой бы Ник не обследовал самым тщательным образом — будто в благодарность за то, что, ради его прощения, я три часа голая пролежала на столе в кабинете директора колледжа, а потом еще и про компромат ему все рассказала.

Бредя по затуманенной в столь ранний час дорожке к общежитию, я вспоминала, как он фактически объяснился мне в любви — весьма, надо сказать одиозным способом, но те ни менее… Даже на колени встал.

А потом началось… Сначала в том же кресле, как только я отогрелась и расслабилась — придвинул меня к мягкому кожаному краю и за пять минут превратил в какое-то дикое животное из породы кошачьих — урчащее, царапающее ему спину и периодически кусающееся.

Потом переместил нас в смежную с гостиной спальню. И давай разгоняться по новой…

Ну, и уже утром — после совершенно безумной ночи и пары часов неглубокого сна — освежающе-ленивый секс в душе.

Сказка, а не жизнь. Если бы еще так спать не хотелось.

Брякнуло эсэмэской. Не глядя, витая в мечтах и сладких воспоминаниях, я полезла в сумку и вытащила телефон.

Черт бы его побрал… Козлевич. Я и забыла про это идиотское пари! И, Нику, само собой ничего не сказала. Во-первых, не до того было, а во-вторых — иди знай, как бы он отреагировал. Одного компромата было вполне достаточно для ночи откровений. К тому же… а вдруг он запретит мне во всем этом участвовать? Я, естественно, должна буду послушаться, а тут Катька — со своими угрозами. Про то, что Самойлова в курсе про наш с Ником «аффэйр», я совершенно точно не хотела ничего ему говорить.

«Привет, котенок!»

Интересно, Майлс помнит, что должен начать со мной, а закончить с Самойловой в желтом платье от Шанель? Судя по нашим последним обменам нежностями — не очень.

«Доброе утро, зайчик!» — послала я ему в ответ, содрогаясь от мысли, что Ник может каким-нибудь образом всю эту порнографию увидеть.

«Надо обсудить детали нашего маленького представления в следующую субботу», — тут же отозвался Майлс.

В следующую субботу? Неужели уже в следующую? Ведь сегодня среда, а я даже платье еще не купила… А нет, вспомнила — здесь так говорят, когда имеют в виду не в эту субботу, ближайшую, а в следующую, то есть через одну. Ну, слава Богу.

Придется все же что-нибудь придумать… Скажу Нику, что пригласила знакомого парня для конспирации. И ни в каком танце с Козлевичем «сливаться» не буду, пусть Самойлова сама с ним «сливается». А уж я найду с кем слиться — после бала.

Однако, встретиться с Майлсом придется. Причем тайно, потому что Ник строго настрого запретил мне покидать территорию поместья. Привлеку Ксюху, решила я. Зря что ли у меня лучшая подруга с машиной?

И, стараясь не переборщить с нежностями, я договорилась с Майлсом насчет романтического тет-а-тет в ресторане Белая Астра в близлежащей деревушке Вирджиния-Уотерс, сегодня в пять вечера. Как раз Ника не должно было быть на кампусе — он уезжал по каким-то личным делам после окончания учебного дня. Я спокойно смогу одолжить у Ксюхи машину, уехать и вернуться до его возвращения.