Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

суда, и в знаковом решении, вынесенном в 2018 году, Верховный суд подтвердил, что обе женщины имеют право на компенсацию (5).

Как же так вышло?

Эта вопиющая несправедливость не была устранена нашими избранными парламентариями. Ни одна из партий не предложила в рамках своей предвыборной программы загладить вину правительства. Вместо этого Фиона и Маниша нашли свое спасение в «ненавистном Законе о правах человека».

Да, в этих ужасных антибританских (7) «Правах человека»[83] (8). В этом «вдохновленном Европой законодательстве о правах человека» (9), которое «подрывает демократию» (10) и «защищает не тех людей» (11); которое «обесценило Великую хартию вольностей» (12); из-за которого мы не можем депортировать насильников-иностранцев (13); чьи «назначенные евросудьи» (14) сказали нам, «что мы должны дать право голоса заключенным и прекратить отправлять самых жестоких убийц в тюрьму до конца их жизни» (15); которое постановило присудить иракскому повстанцу, «пойманному с поличным с бомбой», 33 тысячи фунтов стерлингов за то, что при задержании были нарушены его права человека (16); которое признало правоту заключенного, заявившего, будто «жесткая порнография является его неотъемлемым правом человека» (17), которое, по мнению 75 процентов из нас, является «хартией для преступников» (18) и которое позволило нелегальному иммигранту остаться в Великобритании, потому что – и миссис Мэй это не придумывает – у него была домашняя кошка. Да, в нем самом.

Фиона и Маниша смогли привлечь государство к ответственности за губительную безалаберность только благодаря Закону о правах человека и Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ), которые, как подтвердил Верховный суд, налагают на полицию обязательство проводить расследования такого рода серьезных преступлений своевременно и эффективно. В случае серьезных упущений пострадавшие имеют право на правовую защиту[84].

Если бы не Закон о правах человека и Европейская конвенция по правам человека, эти женщины остались бы совершенно беспомощными – признанными жертвами самых ужасных нарушений со стороны государства, но без какой-либо правовой защиты против системы, которая их подвела.

Эта история, связанная с Законом о правах человека, не успела попасть в речь будущего премьер-министра на конференции Консервативной партии в 2011 году, в которой, вооружившись нелепой байкой о нелегальном иммигранте и его кошке, она заявила собравшимся поразглагольствовать ораторам, что «Закон о правах человека нужно отменить» (19).

Причем возникли подозрения, что она уже давно положила на него глаз. В конце концов, она сыграла ключевую роль в деле Фионы и Маниши. Когда в 2015 году лондонская полиция обратилась за разрешением на подачу апелляции в Верховный суд, министр внутренних дел миссис Мэй «беспрецедентным и крайне политизированным образом» (20) вмешалась в ситуацию. Она не только поддержала заявление лондонской полиции, но и представила юридические материалы, которые позволили полиции получить разрешение на апелляцию. Без ее вмешательства полиции было бы отказано в подаче аппеляции и жертвам Уорбойса не пришлось бы ждать справедливости еще два года.

Непростые отношения миссис Мэй с Законом о правах человека 1998 года не являются чем-то особенным. Ее партия обещает отменить «лейбористский закон о правах человека» (21) еще с 2006 года, когда новый лидер Дэвид Кэмерон заявил в эфире BBC, что этот закон «фактически препятствует борьбе с преступностью, мешает нам правильно реагировать на терроризм, особенно когда заходит речь о депортации тех, кто может причинить нам вред в этой стране, и в то же время на самом деле он никак не защищает наши права человека» (22).

Клятва отменить Закон о правах человека и заменить его «современным британским Биллем о правах» с тех пор регулярно повторялась на выборах, хотя до сих пор – спустя почти десятилетие после того, как Консервативная партия вновь вошла в правительство, – остается невыполненной. Тем не менее гнев по отношению к Закону о правах человека даже не собирается утихать. Министр юстиции Эдвард Аргар в 2019 году заявил, что отмена Закона о правах человека будет значиться на повестке дня правительства после выхода Соединенного Королевства из Европейского союза (23), а Доминик Каммингс, идейный вдохновитель кампании «Голосуйте за выход» на референдуме ЕС и впоследствии старший советник премьер-министра Бориса Джонсона, пообещал: «Мы выходим из ЕС…. На очереди ЕКПЧ» (24).

Между тем речь идет о том самом законодательстве, которое, как мы с вами видели, обеспечило правосудие для жертв изнасилования, которые в противном случае оказались бы оставлены на произвол судьбы старой доброй британской системой правосудия. Так в чем же заключается правда о наших законах о правах человека? И почему правительство так стремится нас их лишить?

Основные аргументы против Закона о правах человека и Европейской конвенции по правам человека сводятся к трем категориям: права человека по своей сути «европейские» или «небританские»; антибританские судьи используют права человека для отмены демократически выраженной воли нашего национального парламента; и на практике права человека приносят непропорционально больше пользы «не тем» людям.

Давайте начнем с основ.

Что представляет собой Европейская конвенция по правам человека?

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что, сколько бы раз ни утверждали обратное газеты The Sun (25), Daily Mail (26), Breitbart (27), Daily Star (28), The Independent (29) или бывший премьер-министр (30), Европейская конвенция по правам человека – равно как и Европейский суд по правам человека – не имеют совершенно никакого отношения к Европейскому союзу.

Справедливости ради следует отметить, что обывателю действительно легко запутаться. Европейская конвенция по правам человека – это изобретение Совета Европы. Он был создан в 1949 году в соответствии с Лондонским договором и ориентировался в первую очередь на ценности прав человека и демократии. Европейский союз, напротив, исторически делал акцент на торговле и экономике, своими корнями он уходит в Европейское объединение угля и стали 1952 года (которое в 1957 году было заменено Европейским экономическим сообществом, а затем, в 1992 году, Европейским союзом). Но различные институты ЕС имеют абсурдно похожие названия. Существует Совет Европы (возглавляемый президентом Совета Европы и отвечающий за определение политической повестки дня Европейского союза). Также существует Совет Европейского союза, ранее Совет министров, который представляет собой орган, состоящий из министров правительств каждого государства-члена.

Таким образом, в итоге мы имеем Европейский совет, Совет Европейского союза (бывший Совет министров) и Совет Европы. Первые два являются институтами ЕС. Последний – нет. Чтобы добавить веселья, Европейский союз теперь требует, чтобы все государства-члены подписали Европейскую конвенцию по правам человека, а также ввел свой собственный документ по правам человека, Хартию основных прав Европейского союза (в отношении которой Великобритания добилась различных исключений).

Тем не менее это различие остается важным: Европейская конвенция по правам человека и