Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

Бернардо продолжал готовить нам кофе и изображать хозяина,хлопотал и суетился, когда кофе кончался, предлагал еду, от чего мы обаотказались. Когда он притащил мне надцатую чашку кофе, я не выдержала.

- Бернардо, я, конечно, тебе благодарна, но ты не производишьна меня впечатление домовитого мужика. Зачем ты так корчишь из себя хозяина?Это ведь даже не твой дом.

Он воспринял мои слова как приглашение придвинуться к моемукреслу поближе, так, чтобы его затянутое в джинсы бедро коснулось подлокотника.Но не меня, поэтому я и не стала возникать.

- Ты хочешь попросить Эдуарда сходить за кофе?

Я поглядела на Эдуарда, сидевшего на противоположной сторонестола. Он даже не стал отрывать взгляда от бумаг. Я улыбнулась:

- Нет, мне самой хотелось его принести.

Бернардо повернулся, оперся задом на стол, скрестив руки нагруди. Мускулы у него на руках играли, будто устраивая для меня представление.По-моему, он даже сам этого не замечал - просто привычка.

- Честно? - спросил он.

Я посмотрела на него и пригубила кофе, который он мнепринес.

- Это было бы вполне нормально.

- Я эти отчеты не один раз прочел. И опять заниматься этимне хочу. Мне надоело играть в сыщиков. Я предпочел бы кого-нибудь убивать илидраться хотя бы.

- Я тоже, - произнес Эдуард. Теперь он глядел на насхолодными синими глазами. - Но надо знать, с кем или с чем драться, а ответ наэтот вопрос - где-то здесь.

Он показал на гору бумаг.

Бернардо покачал головой:

- Так почему ни мы, ни полицейские ответа в этих бумагах ненашли? - Он провел пальцем по ближайшей пачке. - Я не думаю, что вся этаписанина поможет нам поймать того гада.

Я улыбнулась ему:

- Ты просто заскучал.

Он посмотрел на меня слегка удивленно, потом засмеялся,закинув голову и широко раскрыв рот, будто завыл на луну.

- Ты меня еще недостаточно знаешь, чтобы так точно судить.

Искорки смеха еще дрожали в его карих глазах, и мнезахотелось увидеть перед собой другую пару карих глаз. У меня вдруг занылагрудь от тоски по Ричарду. Я тут же стала просматривать бумаги, разложенные уменя на коленях, и потупила глаза. Если в них печаль, то ни к чему Бернардо еевидеть. Если же он заметит в них вспыхнувшее желание, то может неправильнопонять меня.

- Ты заскучал, Бернардо? - спросил Эдуард.

Бернардо лениво повернулся, чтобы посмотреть на Эдуарда. Иего обнаженная грудь оказалась прямо передо мной.

- Ни женщин, ни телевизора, и убивать некого. Скука, скука,скука!

Я поймала себя на том, что пялюсь ему в грудь. Меняподмывало встать с кресла, рассыпав бумаги по полу, и языком провести по этойкоже. Видение было таким сильным, что мне пришлось закрыть глаза. Такие чувствау меня возникали в присутствии Ричарда или Жан-Клода, но не при посторонних. Ипочему это Бернардо на меня так действует?

- Что с тобой?

Бернардо склонился надо мной так близко, что закрыл своимлицом мое поле зрения.

Я отстранилась, оттолкнув кресло, и встала. Креслогрохнулось на пол, бумаги разлетелись во все стороны.

- Ч-черт! - сказала я с чувством. И подняла кресло.

Бернардо наклонился собрать документы. Твердая линияизогнутой голой спины оказалась перед моими глазами. Я завороженно смотрела,как перекатываются мускулы у него под кожей.

И шагнула назад. Эдуард смотрел на меня через стол. Взглядего был тяжел, будто он знал, что я думаю, что чувствую. Я понимала, что это нетак, но он читал мои мысли лучше многих. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал,как меня вдруг невольно потянуло к Бернардо. Это было слишком... неудобно.

- Оставь нас ненадолго, Бернардо, - сказал Эдуард.

Бернардо выпрямился с охапкой бумаг в руках, поглядел наменя, на Эдуарда.

- На этот раз я что-то пропустил?

- Да, - сказал Эдуард. - А теперь выйди.

Бернардо поглядел на меня. В этом взгляде был вопрос, но яничего не ответила. Сама чувствовала, как пусто и непроницаемо мое лицо.Бернардо вздохнул и отдал документы мне.

- Надолго?

- Я тебе дам знать, - сказал Эдуард.

- Чудесно, я буду у себя, пока папочка мне не позволитвыйти.

И он танцующей походкой вышел в ту же дверь, что и Олафнезадолго до этого.

- Никто не любит, когда с ним обращаются как с ребенком, -заметила я.

- С Бернардо иначе нельзя, - ответил мне Эдуард. Он несводил глаз с моего лица, и вид у него был слишком серьезный.

Я стала разбирать попавшие под руку документы. Выбравсвободное место на столе, которое я очистила еще в начале работы, я, вместотого чтобы сесть в кресло, принялась работать стоя. Сосредоточившись на разборебумаг, я не почувствовала, как Эдуард оказался рядом.

Тут я подняла глаза и увидела, что глаза у Эдуарда не спокойные.Они смотрели пристально, но все равно ничего не выражали.

- Ты сказала, что не встречалась ни с кем из твоих парнейуже полгода.

Я кивнула.

- А с кем-нибудь другим? - спросил он.

Я покачала головой.

- Значит, секса не было? - спросил он.

Я снова покачала головой. Сердце у меня застучало быстрее.Очень я не хотела, чтобы он об этом догадался.

- А почему? - спросил он.

Тут я отвернулась, не в силах глядеть ему в глаза.

- У меня уже нет моральных высот, чтобы с них проповедовать,Эдуард, но я в легкие связи не вступаю, ты это знаешь.

- Каждый раз, когда Бернардо оказывается возле тебя, ты изкожи выпрыгиваешь.

Жар хлынул мне в лицо.

- Это так заметно?

- Только мне, - ответил он.

За это я была благодарна.

Не глядя ему в лицо, я сказала:

- Я этого не понимаю. Он же сукин сын. Обычно даже у моихгормонов вкус получше.

Эдуард прислонился задом к столу, скрестив руки на белойрубашке. Точно так сидел и Бернардо, но сейчас это на меня не действовало, идело, по-моему, не только в рубашке. Эдуард просто на меня так не действует. Иникогда не действовал.

- Он красив, а тебе охота.

Жар, который стал уже спадать, снова ударил мне в лицо,будто кожа загорелась.

- Не говори так!

- Но это правда.

Я уставилась на него так, чтобы он увидел злость в моихглазах.