Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

вы разберётесь со своими делами. У меня может найтись работёнка для вас. А теперь, — он встал и едва заметно поклонился. Я тоже встал, опершись одной рукой на спинку стула. Вторую протянул ему. Барон без раздумий её пожал, — Прошу меня простить. Откланиваюсь. Сир Генри. Мазель Айлин, — он едва заметно поклонился девушке, — Приятного вечера и до скорой, как я смею надеяться, встречи.

Он развернулся и резкой, чеканной походкой направился к выходу. Его люди тут же поднялись с мест и последовали за ним. Я ещё немного помедлил, глядя им вслед. Затем, когда дверь за последним из солдат закрылась, плюхнулся обратно на стул. Ноги почти не держали.

Отдышавшись и немного посидев, покосился на Айлин. А затем задал один единственный вопрос, который крутился у меня в голове на протяжении всего разговора.

— Пока что не женаты? Серьёзно?

Девушка невинно захлопала ресницами.

— Ну ведь это правда, — бросила она, немного помолчав, — Пока что мы не женаты.

— Знаешь… — я тоже ненадолго замолчал, пытаясь подобрать выражение покрепче. Соответствующее приколу. Но на ум, как назло ничего путного не приходило, — Ну и шуточки у тебя.

— Уж какие есть, — ехидно заметила Айлин. И залпом опрокинула в себя кубок с вином.

Глава 17

«Выход в свет»

Серое утро промозглой дымкой просачивалось в общую залу сквозь неплотно прикрытую дверь. Завтрак уже успел остыть, и теперь его остатки, размазанные по тарелке напоминали скорее содержимое ночного горшка хорошо попировавшего вельможи, чем то, что вообще можно есть. Кувшин с квасом опустел. Пора была собираться на выход.

— Уверен? — поинтересовалась Айлин, присаживаясь на стоявший рядом табурет, — Может ещё денёк подождём, пока у тебя организм не восстановится?

— Брось, — я отставил в сторону пустую кружку, — Хожу я уже без палки. Драться правда не могу, но надеюсь и не придётся. А в случае чего — смогу выдавить из себя парочку заклинаний.

— Главное в портки чего не выдави, — хмыкнула девушка.

— А вот сейчас, обидно было, знаешь ли, — нахмурился я.

— Извини, — Айлин принялась нервно накручивать на палец локон светло-каштановых волос, — Я просто… Нервничаю. А когда я нервничаю у меня не получается выражать чувства иначе.

— Только через чёрный юмор и сарказм, — ухмыльнулся я, — Начинаешь напоминать военных, прошедших через горячие точки. Хотя, в каком-то смысле тот пиздец, который мы тут пережили, будет в чём-то даже покруче.

— Может быть, — согласилась девушка, — Странные, конечно перемены. Немного даже… пугающие. А что до остального. Дерьмо… Знаешь, иногда очень сложно говорить вот так, прямо, что чувствуешь. Как будто сама себя словами душу.

— Понимаю, — улыбнулся я и легонько тронул её за плечо. Девушка нервно вздрогнула. Посмотрела на меня и слегка вымученно улыбнулась. Судя по кругам под глазами, которые она не особо умело попыталась спрятать каким-то подобием пудры, она очень плохо спала ночью. Или не спала вообще. Наверное, тоже мучали кошмары. Или переживания после вчерашних… событий, — Нас учили жить по другим правилам. Правилам предназначенным для безопасной, а самое главное — бесконечно долгой жизни. А… — Я осёкся. Вообще-то у меня была заготовлена целая лекция на тему того, почему мы не можем позволить себе лицемерие, но внезапно до меня дошло, что она тут будет совсем не к месту и не ко времени. Слова сейчас были бессмысленны. Они всё равно не могли сказать то, что требовалось именно сейчас.

Я пододвинул табурет ближе к девушке. Обнял её за плечи. Девушка снова вздрогнула. А затем тоже чуть подвинулась и положила голову мне на плечо. Около минуты сидели молча.

— Нам обоим нужно учиться снимать маски и говорить прямо, — наконец нарушил тишину я, — Что думаем и что чувствуем. Не знаю, сколько мы ещё проживём. Может пару дней, может неделю. Но вряд-ли долго, с нашей то удачей. Поэтому лучше говорить сразу. Чтоб не жалеть о несказанном потом.

— А ты умеешь поддержать, — легонько стукнула меня ладошкой по груди Айлин, перед тем как отстраниться. Она снова улыбалась. Но на этот раз её улыбка уже не была вымученной, — Хочешь прямо — скажу прямо. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы тебя убили. А точнее — ты сам себя убил собственной же глупостью. Ты же всё время лезешь на рожон.

— Скорее уж рожон лезет на меня, — вставил я свои пять копеек.

— Не перебивай, — раздражённо бросила девушка, — Я ещё не закончила. В конце-концов… А, дьявол… Не знаю, как это сказать.

— Как есть.

Девушка посмотрела на меня и раздражённо фыркнула. Я поднял руки в примирительном жесте. Мол всё-всё, молчу.

— В общем, как бы это странно ни звучало, я доверилась тебе, — закончила девушка, — Так что за себя я тоже переживаю. Нет, конечно, случись что — я выкручусь. Но мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось. Всё. Вот теперь я закончила.

— Ну… — я замялся. Теперь уже речь девушки поставила меня в логический тупик.

— Что «ну»… — она ухмыльнулась, скрестила на груди руки и с вызовом посмотрела на меня.

— Ну… пойдем уже что-ли, — хмыкнул я, поднимаясь из-за стола, — Солнце уже высоко, время уходит, а успеть нужно много.

— Не съезжай с темы, — насупилась девушка.

— Я тебя услышал, — пожал плечами я, — Просто не знаю, что сказать. Меня ведь тоже не особо учили разговаривать. Но, если тебя это обнадёжит — я принял это к сведению.

— Знаешь, — фыркнула Айлин, — Иногда ты такая задница.

— Уж какой есть, — хмыкнул я, возвращая ей её же вчерашнюю колкость.

За спиной хлопнула дверь корчмы. Нас окутал тяжелый туман промозглого серого утра. Он стелился по земле, собирался в небольшие грязные лужицы посреди двора, тонкими ниточками воды стекал с крыши.

Ночью опять была гроза. Бушевала молниями в глубине свинцового неба. Колотила в ставни потоками ледяного ливня. Раскатами грома рвала в клочья тонкую завесу сна.

Радовало лишь одно. Шторм не застал нас в чистом поле. Еслиб мы встретились с ним за пределами крепких стен и надёжных черепичных крыш то… Буря просто бы смела наш лагерь. Повалила хлипкие шатры, порвала палатки, распугала лошадей. Придётся подумать о том, чтобы купить или смастерить снаряжение получше, чем та рухлядь, которую «подарила» нам торговая гильдия. Расходы. Опять, мать их так, расходы. Интересно, у нас вообще когда-нибудь получится прилично заработать и не спустить всё полученное в первую же неделю? Сильно сомневаюсь. Всегда есть что улучшать.

— О чём задумался, — Айлин подошла ближе и взяла меня под руку.

— О том, что нас снова ожидают траты. Надо бы закупить шатры получше. Да и передвижная коновязь бы не помешала.

Миновали ворота. Вышли на узкую улочку, ведущую к площади со статуями. Кажется именно там нам позавчера попался Дитрих. Дьявол, как же давно это было.

— Ты можешь думать хоть о чём-то кроме работы? — насупилась Айлин, — Например о том, что ты идёшь сейчас по красивому городу под руку с красивой девушкой.

— Да…

— Ты сам так сказал, — Айлин пихнула меня локтем в бок, — Вчера, если вдруг не помнишь.

— Помню. И не отказываюсь от своих слов, — бросил я, слегка поморщившись. В боку нехорошо закололо. Хоть мне и стало заметно лучше, но кровопотеря всё ещё давала о себе знать, — Просто кто за меня то обо всём этом…

— Потом подумаешь, — настойчиво оборвала меня Айлин, — Отдыхать тоже надо уметь. А если вдруг не умеешь, так давай научу. Только выбрось из головы всю эту хрень про дела и траты. Иначе ничего не получится.

— Постараюсь, — улыбнулся я.

На площади было довольно людно. Вновь коптила дымом полевая кухня ордена, вновь вокруг неё толпился самый разный народ. Но теперь тут были не только они. По краям площади расположились лотки и прилавки. Кричали торговцы, расхваливая свой товар. Сновали, переходя от прилавка к прилавку горожане. Бегала стайка детишек, гоняясь за обручем. Кто-то в толпе орал «держи вора».

— Следи за кошельком, — бросил я, — В такой толкучке его могут запросто срезать.

— Вор сильно пожалеет об этом, — покачала головой девушка.

— Нет, не пожалеет. Когда ты поймешь, что у тебя спёрли кошелёк, он уже потеряется в толпе.

Девушка фыркнула, но всё-таки положила свободную руку на мешочек с монетами, болтавшийся у неё на поясе. Терять заработанные потом и кровью монеты ей не хотелось. И несмотря на всю её напускную браваду, она всё-таки понимала, что у неё