Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

— Неожиданностью? — с горьким смехом воскликнул Оливер. — Неожиданностью? — Он снова повернулся к Сесили. — Вы уехали из Фолстоу, не сказав ни слова, на целых две недели с мужчиной, которого я, веря вашим словам, воспринял как старого священника.

— Таких слов я вам не говорила, — возразила она.

— Что же еще я мог подумать, услышав слово «викарий»? — возмутился Оливер. — И все это время, которое вы якобы посвятили служению Богу и добрым делам во славу его, вы фактически провели в уединении с молодым франтом, упрашивая его взять вас в жены.

— Лорд Белкот, — предостерегающе произнес Джон, — предупреждаю, что мое сочувствие по отношению к вашему состоянию имеет пределы.

— Я никого ни о чем не просила, — сказала Сесили. Оливера нужно было немедленно остановить, пока он не наговорил лишнего. — Мы с Джоном подружились. Я ценю его выше всех прочих мужчин.

От этих слов Оливер вздрогнул, и сердце Сесили болезненно сжалось, но внешне она осталась невозмутимой.

— Подружились? — Он сделал шаг назад и вскинул подбородок.

Подойдя ближе к Сесили, Джон взял ее за локоть.

— Лорд Белкот, я отказываюсь от сана священнослужителя, чтобы жениться на леди Сесили. Она потрясающая женщина с невероятными способностями, каких я никогда не встречал.

Оливер задумчиво кивнул и, прищурившись, перевел взгляд на Сесили.

— Невероятные способности. Понятно. Да, теперь мне все понятно… — Он снова взглянул на Джона.

Умеет запасть в душу после первой же интимной близости, не так ли, викарий?

Сесили вскрикнула от ужаса, но не успела вымолвить и слова, как Джон Грей решительно шагнул вперед и нанес Оливеру сильный удар в челюсть, от которого его голова с треском откинулась назад и немного в сторону. В следующее мгновение Оливер приложил к подбородку левую руку и угрожающе прорычал:

— Давай-ка выйдем, викарий, и поговорим наедине!

Нисколько не испугавшись его угрозы, Джон сделал еще один шаг вперед и, схватившись за рукоять своего короткого меча, сказал:

— Советую помнить, что я не связан саном священника и что у вас сломана рука, лорд Белкот. Клянусь Богом, я проткну вас насквозь, если вам вздумается сказать еще что-нибудь оскорбительное в адрес моей невесты.

Опустив руку, Оливер посмотрел на Сесили. Его верхняя губа сильно распухла, нижняя была порвана, с нее капала кровь.

— Простите… — тихо сказал он, — но я был влюблен в вас, Сесили, и я был первым…

У нее закружилась голова, подогнулись колени, на лбу выступил холодный пот.

— Вы так говорите, потому что теперь я выхожу замуж за другого, — тихо сказала она. — Я никогда не была нужна вам в качестве супруги.

— Вы были нужны мне во всех мыслимых качествах, — выпалил Оливер. — Простите мне мою ошибку.

Я никогда еще не был по-настоящему влюблен. И помните, это вы бросили меня, а не я вас. — Он снова повернулся к Джону Грею и с насмешкой произнес: — Уверен, вы меня поймете и простите мое отсутствие на вашей свадебной церемонии, викарий.

— Вас на нее никто не приглашает, — парировал Джон. — Уверен, вы меня поймете. Прощайте, лорд Белкот.

Оливер ушел из зала, не взглянув на Сесили, и она была рада этому.

Но когда Джон обнял ее, чтобы успокоить, она со страхом посмотрела в ту сторону, куда ушел Оливер, прислушиваясь к его удаляющимся шагам.

Вне себя от ярости, Оливер быстро шел по темным коридорам верхнего этажа замка в поисках комнаты, отведенной Джоан Барлег.

— Сибилла! — кричал он, стуча во все двери, дергая за все ручки и оставляя все двери раскрытыми. — Сибилла!

В его ушах звучали слова Сесили: «Я тоже… выхожу замуж… Ваша репутация действительно давала повод скомпрометировать меня… Я ценю его выше всех прочих мужчин».

Оливер ударил здоровым плечом в запертую дверь и на миг замер, упершись лбом в деревянную поверхность и прикрыв глаза. Потом ударил по двери кулаком и снова пошел по коридору.

— Сибилла!

Он дернул за ручку следующей двери. Черт возьми! Сколько же в этом замке комнат? Повернувшись к двери спиной, он дважды ударил в нее ногой.

— Вы что-то ищете, лорд Оливер? — раздался рядом старческий голос.

Грейвс! Замечательно!

Дворецкий стоял у двери соседней комнаты с таким видом, словно всю жизнь ждал здесь появления Оливера.

— Где она, Грейвс? — рявкнул он.

— О ком вы спрашиваете, милорд? — не моргнув глазом, отозвался дворецкий.

— Черт побери! Ты отлично знаешь, о ком я спрашиваю! Где Сибилла? — угрожающе шагнул к нему Оливер.

— Разве миледи не сообщила, куда идет? — с притворным удивлением поинтересовался Грейвс.

— Хватит с меня твоего ехидства и всяких фокусов! Сейчас же говори, где комната леди Джоан, чтобы я мог переговорить с миледи, не то лежать твоему трупу на каменном полу этого коридора!

Грейвс понимающе кивнул:

Не позволит ли мне милорд сопроводить его напрямую к миледи?

— Позволит, черт побери!

Дворецкий едва заметно улыбнулся и поднял левую руку. Прежде чем Оливер успел понять, что происходит, Грейвс коснулся двумя пальцами его правой руки на перевязи чуть выше локтя.

В ту же секунду Оливер перестал дышать от пронзившей его выздоравливающее плечо адской боли. У него подогнулись колени, и он не упал только благодаря тому, что старый дворецкий повел его по коридору, крепко держа за локоть.

— От… пусти! — прохрипел Оливер.

Грейвс с сомнением покачал головой:

— Вы же не хотите заблудиться, милорд, не так ли?

— Грейвс!.. Моя рука…

— Что с вашей рукой, милорд?

— Она же… сломана! — простонал Оливер.

Старик остановился перед очередной безликой дверью, но локоть Оливера из своих крючковатых пальцев все же не выпустил.

— Провести вас с миледи?

— Нет. Отпусти руку…

Грейвс дважды постучал в дверь и открыл ее, пропуская господина вперед. Как только дворецкий отпустил руку Оливера, тот чуть не вскрикнул от мгновенной вспышки боли, которая, впрочем, сразу же утихла. Он резко развернулся в сторону Грейвса, но дверь уже закрылась. Повернувшись, он увидел большую кровать под пологом посередине комнаты, на которой спиной к нему полулежала на боку Джоан Барлег. В самом дальнем углу присела на край кровати Сибилла Фокс.

— Я убью этого вашего старого негодяя Грейвса! — гневно проговорил Оливер.

— Я бы на вашем месте, лорд Белкот, — холодно парировала Сибилла, — относилась к Грейвсу с большим вниманием и осторожностью. Да, он стар, но его возраст следует рассматривать как источник жизненного опыта и мудрости, а не как помеху исполнению обязанностей. — Она взглянула на лицо Оливера. — Если вам вздумается снова обидеть его, разбитые губы станут самой маленькой вашей неприятностью, причем ему не понадобится и пальцем шевельнуть, чтобы заставить вас повиноваться.