Король воронов - Мэгги Стивотер

Это была неведомая земля без карты.

Наконец Ганси сказал:

– А теперь мы стоим в точно такой же яме, и ты совершенно спокоен.

– Да. В том-то и штука. Я потратил… потратил много лет, чтобы этого достичь, – сказал Генри.

Он коротко вздохнул; Ганси не сомневался, что лицо Генри рассказывает совсем иную повесть, нежели бодрый голос.

– Вместо того чтобы прятаться, повернись лицом к тому, чего ты боишься.

– Сколько лет? Сколько тебе тогда было?

– Десять.

Свитер Генри зашуршал; Ганси догадался, что он перешел на другое место. Его голос зазвучал чуть-чуть иначе.

– А сколько лет было тебе, Ух Ты Ганси, когда тебя зажалили пчелы?

Ганси знал фактический ответ, но сомневался, что Генри был нужен именно он. Он по-прежнему не знал, почему они вообще вели этот разговор.

– Мне тоже было десять.

– И как ты прожил все эти годы?

Ганси помедлил.

– Иногда лучше, иногда хуже. Ты сам видел.

– Ты доверяешь мне? – спросил Генри.

Здесь, в темноте и еще раз в темноте, это был непростой вопрос. Здесь, во время испытания на доблесть. Доверял ли он Генри? Доверие Ганси всегда основывалось на инстинкте. Его подсознание быстро собирало все знаки в картину, которую он понимал, сам не зная почему. Почему он находился в этой яме?

Ганси уже знал ответ.

– Да.

– Дай руку, – сказал Генри.

Одной рукой он нащупал в темноте ладонь Ганси. А другой посадил на нее насекомое.

Ганси не дышал.

Поначалу он усомнился, что это правда насекомое. В темном и тесном помещении ему просто померещилось. Но потом Ганси почувствовал, как оно шевельнулось на его ладони. Очень знакомо. Ощущение тонких ножек, поддерживающих довольно крупное туловище…

– Ганси, старик, – сказал Генри.

Ганси не дышал.

Он не мог отдернуть руку: в эту заведомо проигрышную игру он уже однажды играл. А потом, к его ужасу, насекомое коротко зажужжало. Не взлетая. Этот шум Ганси уже давно перестал воспринимать как звук. Это было оружие. Тот, кто дернется первым, умрет.

– Дик.

Ганси не дышал.

На самом деле было удивительно мало шансов, что его ужалит какое-нибудь насекомое. «Сам посуди», – часто говорил Ганси какому-нибудь обеспокоенному другу или родственнику, когда они стояли на улице и в воздухе носились насекомые. «Когда тебя кусали в последний раз?» Но Ганси не мог понять, почему Генри это сделал. Он вообще не знал, что ему положено думать. Он должен припомнить всё, что случилось с ним? Всё хорошее и плохое? Если так, то ленту заело, и в его памяти проигрывался один только этот момент.

– Ганси, – сказал Генри. – Дыши.

Перед глазами у Ганси замелькали огоньки. Он дышал, но недостаточно. Двигаться значило рисковать.

Генри коснулся тыльной стороны ладони Ганси, затем накрыл его руку своей. Насекомое оказалось в ловушке между Ганси и Генри, внутри шара из пальцев.

– Вот чему я научился, – сказал Генри. – Если не можешь не бояться…

Было место, где ужас замирал и превращался в ничто. Но теперь, когда Ганси стоял в этой дыре, с насекомым на ладони и с осознанием того, что он скоро умрет, «ничто» не желало приходить.

Генри продолжал:

– …бойся – и будь счастлив. Подумай о своей девочке-невесте, Ганси, и о том, как мы веселились вчера вечером. Подумай о том, чего ты боишься. Этот вес на ладони говорит тебе, что ты держишь пчелу? Это обязательно должно быть что-то, что убьет тебя? Нет. Это просто какая-то мелочь. Она может оказаться чем угодно. Она может быть чем-то прекрасным.

Ганси не мог больше удерживать дыхание, он должен был упасть в обморок или нормально вздохнуть. Он выпустил прерывистую струю никчемного воздуха и втянул новую порцию. Темнота опять стала просто темнотой, пляшущие огоньки исчезли. Сердце по-прежнему бешено билось в груди, но постепенно успокаивалось.

– Вот молодец, – сказал Генри, совсем как в День Ворона. – Ужасно видеть, когда человек боится, да?

– Что у меня в руке?

– Секрет. Я хочу доверить его тебе, – произнес Генри, и в его голосе зазвучала легкая неуверенность. – Потому что я хочу, чтобы ты доверял мне. Но для этого – если мы собираемся стать друзьями – ты должен знать правду.

Генри глубоко вздохнул, а потом убрал руку, накрывавшую ладонь Ганси. Там сидела пчела необыкновенного размера.

Ганси не успел отреагировать – Генри вновь коснулся его пальцев.

– Спокойно, мистер Ганси. Посмотри еще разок.

Теперь, когда Ганси успокоился, он понял, что это не обыкновенная пчела, а прекрасное механическое насекомое. Возможно, слово «прекрасное» не вполне для него подходило, но Ганси не успел придумать другое определение. Крылышки, усики, ножки были явно сделаны из металла – снабженные изящными суставами и тонкими проволочными жилками, они выглядели хрупкими и элегантными, как цветочные лепестки. Насекомое, хотя и не живое, казалось полным жизни. Ганси мог разглядеть пчелу в темноте, потому что у нее было крошечное сердце, которое испускало слабый янтарный свет.

Ганси знал, что семья Генри занимается разработкой роботов-пчел, но, думая о роботах-пчелах, он представлял себе нечто другое. Он видел фотографии этих роботов – они представляли собой впечатляющие образчики нанотехнологий, но тем не менее совсем не походили на настоящих пчел. Они напоминали скорее миниатюрные вертолеты, чем живых насекомых. А пчела Генри на вид была жуткой и невероятной. Она так сильно смахивала на предметы, сотворенные Ронаном, что Ганси уже не смог отогнать эту идею, как только она его посетила…

Генри вытащил из кармана телефон. Быстро нажимая на экран, он вывел радужную картинку, которая тоже выглядела как-то странно.

– Робо-Пи связана с телефоном через это приложение. Оно реагирует на отпечатки пальцев, вот, смотри, я прикладываю палец сюда и говорю, чего хочу от нее… Робо-Пи, найди волосы! О, смотри, она летит.

Ганси страшно испугался, когда пчела взлетела с тем же звуком, что и прежде, поднялась в воздух и приземлилась ему на волосы. Теперь она казалась еще тяжелее, чем когда сидела у него на ладони. Он сдержанно произнес:

– Можешь ее убрать? Мне очень неуютно.

Генри вновь приложил палец к экрану, и пчела опять взмыла в воздух и опустилась ему на плечо.

Ганси заметил:

– Ты ничего не сказал.

– Мне необязательно что-то говорить. Через отпечатки пальцев она читает мои мысли, – ответил Генри.

Он сказал это, не отрывая взгляд от экрана, но Ганси видел в тусклом свете, что Генри оценивает его реакцию.