Король воронов - Мэгги Стивотер

Но ничего интересного в ней не было, и Опал вновь взглянула на Ронана, который плюхнулся на пассажирское кресло в машине и оставил мешок с мусором на земле. Из ушей у него текло черное и марало воротник. Зубы, видневшиеся между приоткрытыми губами, тоже были испачканы.

От обоих пахло страхом, но ни один не говорил ни слова. Машина издала одну-единственную ноту песни и замолчала.

Опал больше не могла терпеть. Она крикнула:

– Керау, керау, керау!

И подбежала к нему, раскидывая копытами гравий. Ронан отвернулся, но она успела увидеть развоплощение, которое он пытался скрыть от нее.

– Не сейчас, – сказал он. – Пожалуйста.

Но никакого другого времени не было. Это во сне Ронан мог перезагрузиться и заснуть снова вне зависимости от того, что случилось. Но сейчас они находились в животном мире, в котором женщина-облако умерла и осталась мертвой.

И Адам, который умел решать множество проблем животными способами, ничего не мог здесь поделать. Это была проблема из мира снов.

То есть ее проблема.

– Спи, – сказала Опал.

Ронан, с чернотой на зубах, в глазах и ушах, не нравился ей, но во сне она видала и худшее. Опал села на дорожку перед Ронаном.

Он по-прежнему не смотрел на нее.

– Спи, – повторила она.

Он не ответил, и Опал сунула руку под свитер. Ей не хотелось этого делать, поскольку она не желала, чтобы ее наказали. А ее наказали бы за то, что она забралась в запретный длинный сарай; но, если бы пришлось выбирать – а Опал была вынуждена выбирать, – она предпочла бы быть наказанной, чем знать, что Ронан умрет навсегда, а потом умереть самой.

Опал достала клочок пушистого дождевого облака, который украла из длинного сарая. Несколько раз она стиснула его в кулаке, пока он вновь не превратился в дождь, а потом раскрыла ладонь перед Ронаном. Капли влаги усеяли его кожу.

Радость и грусть окутали их обоих, в ушах загремел гром.

Ступеньки заскрипели – Адам подошел к ним. Он присел рядом с Опал.

– Ты же сказал, что не можешь сделать дождь. Я думал, ты именно поэтому до сих пор и не создал его.

Ронан угрюмо ответил:

– Могу.

– Тогда я не понимаю.

– Спи, – настойчиво сказала Опал.

Она злилась оттого, что они не согласились с ней немедленно.

Ронан вытер лицо о плечо, но от этого оно только стало грязнее.

– У меня не получается сделать его таким же хорошим, как предыдущий.

Опал так разозлилась, что схватила мешок с мусорной добычей и швырнула его прочь.

Половина содержимого высыпалась и разлетелась по двору, прежде чем застрять в траве. Ронан никогда не пытался вести разговор, когда умирал во сне.

– СПИ!

– Так почему ты перестал пытаться?

А потом Адам как будто сложил два и два – таким же образом, каким всегда понимал, что перед ним необычная вещь. Он повернулся к Опал.

– Вот почему это происходит, да?

– Vos pot… – начала Опал, замолчала и сказала: – Нельзя перестать видеть сны. Сновидцы снят. Ну, или вот так.

– Нет, – возразил Ронан. – Нет, я уже раньше прекращал.

– Надолго? Сознательно? – уточнил Адам. – И ничего не мог приснить случайно? Это продолжается всё лето? Когда ты в последний раз что-то приснил?

Эту мысль было слишком сложно выразить по-английски, но вот что подумала Опал: неважно, как долго Ронан удерживался. Время во сне шло не так, как в животном мире – она в этом убедилась, – и совершенно не походило на животное время, с его абсолютными правилами и солдатским движением вперед. Сонное время могло внезапно побежать, если решало, что так надо.

– Всё это потому, что ты пытался сделать новый Кабесуотер идеальным? – спросил Адам.

Ронан перегнулся через панель управления и ухватился за дверцу с водительской стороны. Он захлопнул ее, и музыка наконец прекратилась.

– А иначе в чем смысл?

– Помнишь, что ты сказал тогда на гоночном поле? Я попросил тебя напомнить мне когда-нибудь впоследствии. «Будет не так, как ты себе представил, но всё равно неплохо».

Ронан вздохнул. И закрыл глаза.

– Раньше это звучало лучше.

– Да уж наверно.

– И я должен что-то приснить прямо сейчас?

Опал обрадовалась, увидев, что он медленно поворачивает свой корабль к берегу решений. Она схватила его за руку и помахала ей.

– Да.

Не открывая глаз, Ронан спросил:

– А что?

Облегчение Адама дождем пролилось из облака его голоса.

– Присни мне средство для ведра с гайками, чтобы я мог уехать и вернуться. А потом присни новый Кабесуотер. Он не обязан быть похожим на старый. Просто сделай его хорошим, насколько сможешь.

Радость и грусть поднялись в Опал, пусть даже она потеряла крошечный кусочек сонного дождя, который украла. Возможно, это были ее собственные радость и грусть – по поводу всего того, что одновременно шло хорошо и плохо, по поводу Адама, который уезжал, Ронана, которого спасли, и опять Адама, который хотел вернуться. Просто удивительно, но сон мог содержать лучшие и худшие части животного мира. Опал так боялась неоспоримо худшего, что забыла, как скучает по неоспоримо лучшему.

Опал больше не пугал новый Кабесуотер. Ведь сон делал ее еще совершеннее.

– Да, – сказала Опал. – Я хочу домой.

Цикл «Воронята» я создавала на протяжении более десяти лет, и мне так или иначе помогало бесчисленное множество людей. Эти слова, к сожалению, не отразят всей моей благодарности.

В первую очередь я хотела бы сказать спасибо своим рыцарям – Тессе Граттон и Бренне Йованофф, которые всегда были готовы сражаться с моими драконами. Сара Батиста-Перейра, ты убивала драконов, которых я даже не успевала заметить. Курт Стивенс, спасибо, что подал мне новый меч.

Великолепный двор: Лора Реннерт, мой энергичный агент, и Барри Эйслер, ее принц-консорт. Дэвид Левитан, мой редактор, который сделал мне самый щедрый подарок, на который может рассчитывать автор: время. Рейчел Кун, Лизетта Серрано, Трейси ван Страатен – ведьминское трио профессиональных пророчиц. Бекки Эмсел – спасибо за какао.

Родные: особенно родители, которые выстроили мне замок из книг. И Эрин, которая научила мастерить доспехи.

Мой любимый, Эд, прости, что я вечно в бою. Ну, я не то чтобы сожалею, впрочем. Слушай, ты же знал, во что ввязался, когда вытянул меч из камня. Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты на моей стороне.