Тайна сердца - Арина Теплова

— Спасибо, — улыбнулся Илья.

— Прием вечером устраиваете?

— Будет бал, — вздохнув, сказал Теплов понуро. — Матушка настояла на необходимости пригласить почти весь Петербург семействами. По мне так и совсем эти балы ни к чему. Шум, гам, толкотня.

— Но как же? В свои именины положено празднество устраивать, Илья Григорьевич. Должно это. Иначе общество осуждать вас будет. Все так делают.

— Матушка тоже так сказала, — вздохнул Илья. — Но, хорошо хоть, Марья Ивановна сама предложила все организовать и приглашения написать, с обедом и музыкантами решить. А то, знаете, мне сейчас вовсе не досуг этим заниматься…

Когда Теплов спустился вниз, китайская и янтарная гостиные были наполнены гостями. Разряженные, жеманные в ярких открытых платьях, камзолах, обсыпанных драгоценностями, в пыльных париках, в перчатках и веерах, петербургские дворяне вызвали у Ильи чувство брезгливости. Он так давно уже не был на всех этих балах и приемах, что с нескрываемым отвращением отмечал вторые подбородки мужчин, которые явно выделялись на напудренных лицах, смешные парики немолодых дам и чересчур глубокие декольте девиц, из которых так и норовила вывалиться грудь. Последний раз Илья посещал подобное мероприятие два года назад, еще до последней военной кампании. Тогда ему даже понравилось все это действо. Но теперь, пройдя через толпу гостей, которые здоровались с ним и говорили помпезные поздравления, молодой человек облегченно вздохнул, увидев матушку.

Марья Ивановна в высоком парике, шикарном белоснежном платье, украшенная рубинами, подаренными ей на рождество, улыбнулась Илье и подошла к нему.

— Сынок, мы уж тебя заждались, — заметила она.

— На конюшне несколько часов проторчал, — ответил ей молодой человек и поклонился очередной паре, проходящей мимо, которая поздоровалась с ними. — Черноокая кобыла никак разродиться не могла.

— Илюша, сейчас прием, потом это обсудим, — осекла его Марья Ивановна. Она оглядела сына с ног до головы. На Теплове был черный короткий кафтан с золотой вышивкой, выглядывавший из-под него белый камзол, черные бархатные штаны и короткие кожаные сапоги. Без парика с уложенными чуть завитыми на висках темными волосами, с естественным цветом лица и красиво очерченными губами Илья показался ей очень приятным. Лишь некоторые детали во внешности сына смутили Теплову. И она тихо озвучила свое неудовольствие. — Ты не надел парик?

— От него потом голова чешется, матушка, — скорчив гримасу, произнес Илья и поздоровался с очередным гостем.

— Илюша, мода такая, надобен парик.

— Матушка, — возразил ей молодой человек. — Кому надобен, тот пусть и надевает этот рассадник блох. А по мне и так хорошо.

— И скажи на милость, отчего ты в сапогах? — уже более строго заметила мать.

— Потому что туфли натирают мне ноги, — просто ответил Илья.

— Илюша, ты можешь ходить в сапогах в остальное время, воля твоя. Но на бал принято надевать туфли. Что скажут люди?

— Матушка, — уже недовольно заметил Теплов и наклонился к ее уху. — Моя ступня слишком широка для этих ваших туфель, которые как на дамочек, более и не лезут ни на кого. А насчет гостей, кому не нравится мой вид, могут не смотреть.

Молодой человек выпрямился, довольный своим ответом, и вновь поздоровался с очередными гостями. Тепловы стояли у входа в гостиную и встречали прибывающих.

— Боже! — воскликнула удрученно Марья Ивановна. — Все же как ты невозможно походишь на деда! И нрав твой с каждым днем на него похожим становится. Батюшка тоже все время в сапогах ходил и лошадником знатным был.

— Ну, он же мой дед, — улыбнулся ей Илья. — На кого я должен быть похож, по-вашему, матушка?

— Хоть на отца, — вздохнула Теплова, обмахиваясь большим ажурным веером. — Он такой мягкий, добрый был, все время мне уступал.

— Оттого-то вы его и не любили.

— Илья Григорьевич, — возмутилась Марья Ивановна. — Ты, по-моему, забываешься.

— Простите, матушка, — вымолвил молодой человек и поцеловал в знак извинения ручку Тепловой. — Но мне кажется, что, если бы отец поменьше потакал вашим капризам, вы бы тоже счастливее были.

— Ты многого не знаешь, — сказала печально Марья Ивановна.

— Чего же?

— Да так, — вздохнула Теплова.

— Вы же всегда мне говорили, что я и внешнее на отца не сильно похожу? Что я скорее в вашу породу, — вымолвил невольно Илья.

— Так и есть. На деда ты похож покойного, батюшку моего, даже внешне. Только пониже ростом он был, да глаза серые.

— Пойдем, представлю тебя Куракиным. Они уж больно хотели повидаться с тобой.

Илье пришлось согласиться, и Теплова почти битый час водила его между приглашенными, представляя своего сына. Вся эта вереница напудренных дам в высоких париках не произвела на Илью должного впечатления. Единственные девицы и женщины, которые показались молодому человеку вполне приятными были, как и он, без париков. Их естественные волосы, уложенные в красивые прически, вызвали у Ильи гораздо больше понимания, чем украшенные драгоценностями и искусственными цветами парики других дам. Некоторые мужчины выглядели вполне нормально, по мнению молодого человека, со своими волосами и без пудры, и это импонировало Илье.

На Марье Ивановне тоже красовался темный парик, так же, как и на Лизе белый. Оленька, причесанная по последней моде, бегала среди гостей в новом голубом платье, и в его рождественском подарке в ушах. Нигде не увидев Дашу, Илья понял, что она все еще дуется на него. Однако у Теплова возникло навязчивое желание непременно увидеть ее. Они и так не встречались уже более четырех дней. И он ощутил, что ему не хватает среди гостей светлого и чистого лица девушки. Он хотел хоть издалека полюбоваться на нее. И, возможно, если Даша изменила свое отношение, он в знак примирения поцелует ей руку и потанцует с ней. Теплов взглянул на карманные часы. Стрелки показывали половину восьмого вечера. Решив, что у девушки будет достаточно времени, чтобы собраться и явиться на бал уже через час или полтора, к началу танцев, молодой человек отошел от матери и окликнул одного из слуг.

— Пошлите кого-нибудь за Дарьей Сергеевной. Передайте, что я прощаю ее, и она может спуститься вниз к гостям, — приказал Теплов тихо, чтобы никто не слышал. Слуга понятливо кивнул и удалился.

Бал открылся полонезом, как и положено. Илья под руку с княгиней Голицыной, самой титулованной дамой на празднике, начал этот помпезный танец. Именно тогда Теплов