Поцелуй аспида - Джулия Рокко

Вытащив из под подушки медальон Эфаира, с которым не расставалась уже давно, я надела его на себя и, прижав рукой к груди, унеслась в воспоминания. Мне всё хотелось понять, как так вышло, что завязавший наши судьбы в тугой общий узел злой рок, вдруг принес каждому из нас не только боль и потери, но и чувство глубокой согревающей связи. Губительная для хрупкого человеческого разума страсть Аспидов должна была отставить от меня лишь оболочку, а вместо этого пробудила, наполнила силой и новым смыслом. В чем кроется последний, честно говоря, я едва ли до конца понимала, но с некоторых пор твердо знала каждым своим атомом, каждым ударом сердца и движением мысли, что оказалась здесь не напрасно.

Забыться поверхностным тревожным сном удалось лишь под утро. Я до последнего ждала Лаэрна или хотя бы сообщение от него, до ужаса устав теряться в догадках о происходящем вокруг. Что самое удивительное, не явился даже король, хотя были все основания подозревать, что Замфир не откажется так просто от своих намерений и устроит мне настоящую чувственную осаду.

Вместо этого я вдруг осталась в изоляции и полном одиночестве. Лишь по счастливому стечению обстоятельств забавная троица слуг-кобольдов стала для меня полноценной компанией, скрасившей долгие часы томительного ожидания. Если бы я ещё понимала, чего именно жду.

В какой-то момент, устав от неопределенности, я не выдержала и позвала моего нового пажа. Вим явился, отчаянно зевая, но при полном параде и готовности услужить. Выслушав просьбу, кобольд хитро прищурился и, как всегда не прощаясь, бесшумно исчез. Меньше чем через полчаса, благодаря стараниям этого маленького проныры, я уже была в курсе, отчего все поклонники враз забыли дорогу к моим покоям.

Виной тому оказался банальный мужской спор. Сойдясь под благовидным предлогом «тренировочного боя», Лаэрн и Замфир яростно рубились много часов подряд, изрядно потрепав и друг друга и малую арену, которую король традиционно использовал при подготовке к турниру. Ставкой в поединке, разумеется, была «ночь со смертной». Причем спрашивать, что по этому поводу думает сама «смертная», разумеется, никто не собирался.

— Ох! — то ли ужаснулся, то ли восхитился Вим. — Видела бы ты короля и Арканума! Такие распухшие рожи, что и не узнать. Ежели без лекарей, то дня два будут восстанавливаться. Слуги, из тех кто при арене «принеси-подай», шепчутся, что Высокие Господа бились так, словно не на спор, а на смерть. Час за часом. И никто не желал уступить. В конце концов, король что-то сказал Аркануму и бой остановился. Но что именно, никто не знает. Глушащие чары… — кобольд, словно извиняясь, пожал плечами. — Одно выведал, что Замфир с советником договорились оставить выбор за тобой, но с тем условием, что ночевать каждый из них сегодня будет у себя.

Кобольд в задумчивости почесал голый бок, не прикрытый штанами и фартуком, а затем, понизив голос до громкого шепота, продолжил.

— А ещё… кое-кому из Высших удалось застать часть боя. И пошел слух, что Арканум изменился. Он всегда слыл одним из лучших воинов Железного Двора, и если однажды Замфир падет, то именно он станет первым претендентом на корону. Вот только раньше победить Вечного Воина Аркануму все равно никогда не удавалось. Особенно в преддверии «Тура Чудовищ», когда король так напитан силой своих подданных, что почти пьян от могущества. Но похоже, сегодня что-то изменилось. Говорят, бились они на равных и Арканум вполне мог победить. Что невозможно, если только он…

Кобольд прикрыл рот ладонью, словно сам не верил в то, что собирался сказать.

— Если только он каким-то образом не вернул себе Имя.

Мы с Вимом уставились друг на друга одинаково взволнованные. Правда, причины у нашего волнения были разные. Кобольд, как наиболее приближенный к «предмету» королевского спора, видимо, начинал подозревать, что изменения Арканума как-то связаны со мной. А я, в свою очередь, точно знала, что это именно так и есть, но не могла допустить раскрытия данной тайны, не понимая, чем подобное может для всех нас обернуться в дальнейшем.

— Хорошо, Вим. Ты молодец, — стараясь отвлечь от скользкой темы, сказала я. — Больше мне ничего не нужно. Можешь идти отдыхать.

— Да-да, добрая госпожа. Конечно. — Кобольд неуклюже, но зато очень низко поклонился.

Раньше такие низкие поклоны мне от него видеть не доводилось, что теперь настораживало. Видимо, хитрец всё же пришел к каким-то своим выводам, что тут же отразилось на его поведении.

— У меня осталась последняя новость, — поспешил сообщить Вим. — Завтра первый день Высоких визитов. Время, когда во дворец начинают прибывать представители других Дворов. Правда, пока самые незначительные сиды, любопытствующие или странствующие фейри. По этому поводу вечером состоится небольшой прием, будут танцы и представления. Наверняка король пригласит и тебя.

Сама я такой уверенности не испытывала. Сомнения стали главной приправой к моим затянувшимся ожиданиям. И всё-таки, решила я, как бы наутро ни сложились обстоятельства, больше прятаться и бездействовать я не собиралась.

— Вносите! — послышался знакомый, удивительно низкий для столь маленького тела голос Биля-камердинера.

Я как раз закончила обедать и уже начинала теряться в догадках, чем бы занять себя в оставшуюся часть дня. Лаэрн так и не объявился, чем вызвал недоумение и болезненную злость. В порыве острой тоски я, было, потянулась мыслями к узсе, страстно желая прервать эту мучительную тишину и попробовать ещё раз позвать его при помощи зачарованной татуировки, но тут же одернула себя. Хватит навязываться. Я не оттолкнула его наутро после совместной ночевки с королем, хотя имела все основания так поступить. Лаэрн проложил между нами странную дистанцию, отдалившись и физически, и ментально. Он словно закрылся от меня, и лишь в редкие мгновения я вдруг улавливала скупые искры его чувств, которые теперь скорее жалили, нежели вносили ясность или утешали.

Двустворчатые двери распахнулись, и две некрасивые, очень грузные и коренастые женщины с серой бугристой, как у земляной жабы, кожей внесли в комнату роскошное вечернее платье. Сразу следом за фейками неизвестного мне вида гордо вышагивал Биль собственной персоной. Он лихо раздавал указания, нисколько не смущаясь разницы в размерах, которая явно была не в его пользу. Фейки слушались беспрекословно, но поглядывали на кобольда недобро. Видимо, рост по карьерной лестнице маленького слуги застал их врасплох и совсем не радовал.

— А теперь возвращайтесь и мигом несите туфли, белье, украшения… Да! И не позабудьте протирки и снадобья. Да поживее там!

Служанок как ветром сдуло. А я уставилась на застывшего в картинной позе кобольда, забавно позирующего возле разложенного на пустующем кресле платья так, словно он всю ночь собственноручного его и шил.

— Что это? — кивнула я на наряд.

— Это, моя прекрасная госпожа, подарок короля. — Не касаясь ткани, он с благоговением провел рукой над благородно мерцающей серебристыми каплями материей. — Дозволение носить королевские цвета — знак высшего расположения.