Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Эмили просто поразилась. Она никогда раньше не слышала, чтобы ее хозяйка говорила так много, перепрыгивая с одной темы на другую. Рождественские елки, пожары, детские драки, королева Виктория и принц Альберт...

Да, ей нравилась королева; все любили королеву Викторию, потому что она была как чья-то бабушка. Она помнит, как будто это было только вчера, и в то же время - много-много лет назад, в другой жизни. Это было только в январе прошлого года. Сеп пришел и встал около кухонного стола, покачал головой и грустно сказал: «Знаешь, старушка умерла; никогда больше у нас не будет такой, как она. Это положит конец галопу Эдди».

Она не смогла понять последние слова, тогда не могла понять. Но сейчас она знала, что король ведет себя как мальчишка. Да, ей нравилась королева, и она не собиралась говорить, что не любила ее, поэтому она ответила:

— Да, мне она нравилась. Я... я думала, что она была мудрой женщиной.

— Ха! Ха! Ха!

Эмили никогда не слышала, как смеялась ее хозяйка. Во всяком случае, не так. Она откинулась на подушки, держась за ручки чайного подноса, и три раза повторила:

— Она была мудрой женщиной! Она была мудрой женщиной! Она была мудрой женщиной! — Когда Рона Берч выпрямилась, она кивнула Эмили: — Ей бы понравились твои слова. — Потом ее тело как бы осело, она наклонила голову набок и, теперь ее голос звучал мягко, добавила: — Возможно, что ты права, она была мудрой. Я не любила ее из-за того, что у нее была власть. Я завидовала ей. О да, я завидовала ей. Знаешь что, Эмили?

— Что, мадам?

— Когда-нибудь этой страной будут править женщины. Они будут руководить всем, всем, что требует логики и интеллекта, поскольку женщины сильнее мужчин!

Эмили заморгала. Она не то чтобы не верила тому, что говорила хозяйка, но не могла с ней согласиться. Однако откуда-то из глубины сознания прокрадывалась мысль, что женщины, если бы им дать возможность, превзошли бы мужчин очень во многом. Но им не дадут такой возможности.

— Ты не веришь мне?

— Ну, я не часто задумываюсь о таких вещах, мадам, но я верю вам, потому что я знаю женщин, которые командуют всем в доме. Мужчины много говорят, а женщины действуют. Конечно, я говорю о домах, в которых живут семьи, относящиеся к рабочему классу.

— Ты говоришь о большинстве домов... Ты умеешь читать?

— О да, мадам.

— И писать?

— Да, мадам, я училась в школе.

— У тебя когда-нибудь был мужчина?

— Что?

— Ты когда-нибудь была с мужчиной? Ты слышала, что я сказала.

Эмили выпрямила спину, подняла голову, слегка наклонив ее набок и выставив подбородок.

— Нет, не была, мадам! Но даже если бы была, то это было бы моим личным делом.

Они молча смотрели друг на друга. Потом Рона Берч откинула голову и рассмеялась. А когда Эмили вышла из комнаты, не слишком тихо закрыв за собой дверь, до нее донесся голос хозяйки, ясный и громкий.

— И его. И его.

Девушка так разволновалась, что вместо того, чтобы пойти вниз на кухню, она повернулась и побежала вверх в свою комнату.

Ну когда же ты научишься нормально реагировать! Сказать такие слова! Да и вообще весь этот разговор. Но спросить ее, был ли у нее мужчина! Это нечестно, отвратительно! На мгновение Эмили почувствовала жалость к ней. Когда мадам говорила, как она это сделала в последние пять минут, было трудно поверить, что Рона Берч калека и прикована к постели, поскольку все, что она говорила, предполагало... Что предполагало? Своего рода силу, дикую силу. Смешно, но хозяйка напоминала ей собаку, сидящую на цепи, и если когда-нибудь она сорвется, то растерзает вас в клочья.

Эмили присела на край кровати и, глубоко вздохнув, подумала, что это было довольно странное описание хозяйки, потому что та была слабой, как котенок. Более того, она постепенно становилась все слабее, и Эмили не думала, что та притворяется. Иногда мадам выглядела так, будто вот-вот отойдет в лучший мир, но она была, как скрипучая дверь, она будет болтаться на одной петле еще очень долго... А жаль.

Господи! Ну и мысли у нее.

Рождество прошло в основном за поеданием приготовленных праздничных блюд, а настоящего веселья не было. Люси очень правильно сказала Эмили:

— Можно было надеяться, что кто-нибудь зайдет, но даже эта миссис Рауэн не пришла.

А Эмили ответила:

— Неужели ты думаешь, что она могла бы добраться сюда, когда дороги так развезло после оттепели? Кто же мог подумать, что за снегопадом сразу же пойдет дождь. Хозяин же рассказывал тебе, как трудно ему было добираться из Феллберна.

— Да, но, — настаивала Люси, — ни хозяин, ни Кон даже не поднялись и не посидели с ней хоть немного, они просто вели себя, как в самый обычный день, а не в Рождество. И я думала, что они пообедают здесь с нами.

— Ты думала, что они будут обедать здесь с нами! — Эмили удивленно посмотрела на Люси. — Ты слишком много о себе понимаешь. — Однако она сама тоже думала, что мистер Берч и Кон могли бы так сделать. Она даже ждала этого, потому что... потому что Кон сказал ей:

— Как было бы хорошо, Эмили, если бы мы устроили вечеринку с пением песен!

А она ответила:

— Это было бы здорово, Кон.

А он поднял плечи почти до лица, как радующийся ребенок, и сказал:

— Я спрошу Лэрри. Правильно, я спрошу Лэрри.

Эмили не знает, спросил он у хозяина или нет, но она подала им обед в столовой, как обычно.

Был уже канун Нового года, и девушка быстро пробежала через холл в кухню, где на стуле у огня сидела Люси, и схватила ее за руку

— Что ты думаешь? Ну, скажи мне. Что ты думаешь?

— Да о чем?

— Помнишь, ты жаловалась, что нет никакого веселья в праздник? А что, как ты думаешь, он мне только что сказал?

— Кон?

— Нет, сам хозяин. Он сказал: «Эмили, мы собираемся встречать Новый год все вместе».

— Все мы и она тоже?

— Нет, нет. — Эмили потрясла головой. — Она не желает двигаться с места. Однако, — девушка выпрямилась и, взявшись рукой за подбородок, посмотрела вверх и сказала, — у меня такое чувство, что, если бы мистер Берч изменил своим привычкам и убедил Рону, она бы разрешила ему перенести ее вниз.

— А почему бы тебе не попросить его это сделать?

— Нет. — Эмили скосила глаза на Люси. — Я не посмею сказать ему это. — Она усмехнулась. — Я слишком часто забывала свое место в последнее время. Берч мне скоро напомнит об этом.

— Как ты думаешь, мы будем петь?

— Ох, — Эмили медленно покачала головой, — этого я сказать не могу.