Дочь железного дракона - Майкл Суэнвик

— Так на чем я остановилась? Да, значит, прыгали мы на этой койке целый час, а главное, мне-то что смешно — что он тут же, за стенкой, и все это может в щелочку наблюдать. Небось, думаю, сам возбудился и тоже там подпрыгивает. Вот уж, думаю, посмеемся, когда они уберутся!

Но, когда они ушли и я его выпустила, оказалось, что ему вовсе не смешно. Ни капельки даже.

Зачем, говорит, ты это сделала? А я говорю, а зачем ты позволил? Если тебе это не нравилось, вышел бы да сказал. Как, говорит, я мог выйти, они же меня арестовали бы.

Ну так кто же ты, говорю, после этого такой, коли ты им позволил это со мной сделать, потому что боялся?

Тут он отвернулся. Ладно, говорит, забудем что было.

Только я-то забыть не могла. И он уже не казался мне таким большим. Вроде как бы малость съежился.

И любовь поменьше стала. Тут много было разного, я тебе только еще один случай расскажу. Прихожу я однажды домой, гляжу, снадобий моих нету и половина одежды тоже пропала. Что делать? Беру бейсбольную биту, которая у нас при двери всегда лежала на случай грабителей, и иду его искать.

Ну, долго искать не пришлось. Смотрю, у мусорной печи собрались и в три семерки играют — он, еще пара троллей и рыжий гном. Мой пьяный, как семь сапожников, а у гнома на шее мой лучший кружевной лифчик черный повязан, вместо шарфа.

Я как заору, как на них наскочу! Они кто куда, только бутылки прихватили да вещички, на какие играли. Так я этого лифчика больше и не видела. А он, правда, не побежал, но, когда я на него замахнулась этой битой, он отскочил. Представляешь? Отскочил! Меня это просто убило.

— Почему?

— А вот будут у тебя свои мужики, тогда поймешь. Ладно. Ухватился он за биту и тянет. Так мы с ним ее тащили друг у дружки, и никто не мог одолеть. Стал он тогда ростом с меня.

А дальше быстро пошло. Стал он хитрить. Была там одна, из обезьян горных, титьки до земли болтались, так он к ней на свиданки аж в кобольдову деревню бегал. А раньше он бы ее в нашей же койке и поимел, только б я заснула. Бывало, помню, когда-то, я ему денег не давала, нету, говорю, так он грозился, что на улицу меня отправит зарабатывать. А теперь стал у меня тихонько из сумочки таскать. Лживый стал, плаксивый, в глаза не смотрит… Я б его живо за дверь выставила, да мы именами успели обменяться. Так и шло день за днем, и все он в моих глазах становился меньше да меньше — стал уже размером с ежа. И под конец пришлось мне его посадить в эту бутылку. И тут он и останется.

Она наклонилась к гомункулусу и стала ласково ему нашептывать:

— Не печалься, маленький, не грусти, хорошенький. Придет когда-нибудь принцесса, красотка молодая, да посмотрит тебе в глаза — и просить не придется, сама поймет, чего ты хочешь. Подымет она молот с наковальни да взмахнет им так быстро, что глазу не уследить. А ты поразишься так, что и понять ничего не сможешь. И опустится молот, как громовой удар, разобьет темницу твою на тысячи кусочков и выпустит тебя на волю.

Она выпрямилась и бросила взгляд на Джейн.

— Но это еще не сегодня будет.

* * *

Когда Саломе три дня подряд не пришла в школу, все поняли: что-то случилось. Кошкодав объяснил, что она упала с мотоцикла и теперь в больнице. Он сказал, что это доказывает, как опасно развлекаться без присмотра старших, и предложил им всем извлечь для себя урок из этого происшествия.

Но в коридорах рассказывали совсем другое. На перемене к Джейн подошли Скакун-и-Свинтус, неловко ковыляя на трех ногах. Их средний глаз почти уже зарос и глядел обреченно. Они самодовольно ухмылялись.

— Слышала насчет Саломе?

— Нет, — ответила Джейн, — только то, что в классе сказали.

— Она беременна! Ее отослали на детферму, и она никогда не вернется. А догадайся, кто виноват? Не кто иной, как Хебог!

— Откуда вы это все знаете?

— Не ахти какой секрет — Сучок об этом трезвонит налево и направо.

После уроков Джейн увидела Хебога за школой, у футбольного поля. Он подбирал с дорожки кусочки гравия и выкладывал их в линию, а потом, действуя палкой как клюшкой, подбрасывал в воздух. Он сообщил, что его вызывают в Низший Суд.

— И что с тобой сделают?

Хебог пожал плечами, наподдал по очередному камешку, попробовал удар слева.

— Не знаю. Наверное, на завод отправят. Важное преступление для нашего брата, сожительство с дылдами вроде тебя. Извини за выражение.

— Хебог, послушай, я тебе хочу сказать…

— Не хочу слышать. Подавись своим сочувствием. Это моя жизнь, и нечего ее обслюнявливать дешевыми сантиментами.

Джейн пошла домой и подсоединилась к дракону. Она уже перестала заговаривать с ним, но пристрастилась наблюдать за жизнью мерионов. Их цивилизация переживала нелегкие времена. С началом холодов пищи стало не хватать. У них не было ни ферм, ни зернохранилищ, ни складов. Приходилось совершать грабительские набеги на соседей. Солдаты обшарили окрестности на пару сотен метров вокруг. Но чем дальше они забирались, тем уязвимей становились продотряды для партизанских акций, так что вылазки делались все менее продуктивными.

Экономический кризис повлек за собой упадок материальной культуры. Аккуратные домики из консервных банок превратились в лачуги. Голодные мерионы бесцельно бродили по улицам. Всюду шныряли бронированные машины военной полиции — патрульные, не расслабляясь, держали руки на прицеле автоматов. Джейн довелось наблюдать голодный бунт, после которого полиция провела облаву в районе трущоб и сотни крошечных государственных преступников были схвачены и казнены.

Джейн глядела на них часами, думая о том, как бессмысленно жестока жизнь.

* * *

Новый год приближался. Однажды Гвен, поймав Джейн на перемене, вручила ей два картонных билетика.

— Только что из типографии. Первый ряд, середина! — радостно сказала она. — Пора тебе начать с кем-то встречаться, Джейн, ты вполне взрослая. Я знаю, что ты у нас немного застенчивая, но пригласить мальчика, просто так, для начала, — ничего тут такого нет.

— Да, конечно, очень мило с твоей стороны, но…

— Ты можешь пригласить Крысобоя. Я знаю, ты ему нравишься.

Джейн похолодела. Так бывает после укуса пчелы: сначала онемение, потом боль.

— Не нужны мне твои дурацкие билеты! — Она сунула их в руку Гвен и бросилась прочь.

Гвен догнала ее, ухватила за руку, и когда Джейн вырвалась, сгребла ее за плечи и втолкнула в пустой класс, ногой захлопнув за собой дверь.

— А ну, говори, в чем дело!

— А то ты сама не знаешь!

— Нет, не знаю!

— Очень плохо, что не знаешь! — Джейн заплакала.

Гвен смягчилась. Она попыталась успокоить, обнять Джейн, но та сердито вырвалась, и Гвен в растерянности отступила.