Страна чудес - Зои Стейдж

Элеанор Куин, стоя на коленях, прижалась к ней, обняла одной рукой:

– Ты замерзнешь, мама.

Ее дочка – дочка Шоу – принесла с собой тепло. Живое сердце, качающее кровь. Что он говорил? Сейчас было так важно вспомнить каждую невероятную мысль, которой с Орлой поделился муж. Сердце останавливается. В него закрадывается холод. Снилась ли ему собственная смерть? Играл ли Орла какую-то предопределенную роль в этом пророчестве? Орла не могла смотреть в глаза дочки после того, как убила ее отца.

– Прости… пожалуйста. – Потрескавшаяся кожа, скованная замерзшими слезами и беспощадным ветром, болезненно натянулась, как она зашевелила челюстью.

Элеанор Куин обхватила ее тонкими руками и прижалась щекой к щеке. Ее голос дрогнул, когда она сказала:

– Ох, мама, ты не виновата.

– Я думала, что он… Я видела…

– Это была моя вина, полностью моя.

Это слезливое признание привело Орлу в чувство. На какое-то время она практически забыла о детях, которые были напуганы и сидели дома одни. Теперь внутри остался только Тайко. Где он? Видел ли?

Элеанор Куин… что-то знала. И хотя Орла никогда бы не признала ее ответственной за то, на что способно это место, она должна была расспросить дочь.

– Элеанор Куин, милая… – Орла обняла одной рукой дочку, другой все еще поддерживая голову безжизненного тела Шоу. – Ты предупредила меня до того, как…

– Нет! – заплакала девочка. От эмоций ее голос перешел на визг. – Нет, я была неправа!

– Но ты знала, что папа был в…

– Не-е-ет! Мам, послушай! Оно мне сказало, что папа в беде! Якобы он сделал что-то не так! Оно злилось на папу! И если бы я поняла, что оно хотело…

– Нет, нет, нет, нет. – Орла отодвинулась от тела Шоу, уложив его как можно осторожнее на замерзшую землю. Ей было больно двигаться, но она обняла дочь, крепко прижав к себе. В конце концов, она должна, должна была успокоить хоть кого-то. – Ты не виновата. Я видела… Знаю, это звучит нелепо, но мне казалось, что я видела медведя. Это не из-за тебя. Нельзя… Это не имеет никакого отношения к…

– Я не думала, что оно настолько безумное, просто знала: оно не хотело, чтобы папа уходил! Разве не ясно, мама? Если бы я просто рассказала тебе, что почувствовала, что нам не уйти, папа…

– Нет! Нет, Элеанор Куин, посмотри на меня. – Орла обхватила лицо дочки ладонями. Элеанор Куин была испугана, на грани срыва, и это придало Орле нужную решимость. – Я не знаю, что это такое, не знаю, что оно тебе говорит. И не знаю, почему это происходит, но знаю, что ты не виновата. Не виновата. Ты меня слышишь?

Элеанор Куин едва заметно кивнула.

– Правда в том… – не было смысла это отрицать, – …что мы бы не послушали, даже если бы ты сказала не уходить. Так что в этом наша вина – моя и папина. И папа… Мы пытались обезопасить вас.

Уводя их подальше от этого места и от того, что их преследовало. Их инстинкты были правы.

Орла не хотела размышлять о том, что происходит и почему, но пришлось. С чем бы они ни имели дело, это не был бездумный партнер по танцам, как она предполагала раньше, – скорее, цикл действие/реакция, музыка/танец. Раньше она это понимала. Но обстоятельства стали слишком… личными.

Как будто что-то в самом деле слушало.

Она обдумывала эту идею, в которую до сих пор не верила до конца. Напоминало какое-то упражнение – исследование невозможных версий. Как так вышло, что она имела дело с сознательным существом?

Орла прокручивала в голове все происходящие события. Она всегда хотела увидеть северное сияние. Тайко перепутал десять дюймов снега с десятью футами, а после того, как появились настоящие десять футов, он пожелал, чтобы их не было. Элеанор Куин говорила о белых медведях. И они на пару с папой… Что они слышали? Шепот среди ветвей? Пыталось ли что-то с ними связаться?

А еще был день, когда она чуть не схватилась за ружье, глупо испугавшись, что в дом вломится животное. Она думала о том, что никогда не сможет себя простить, если случайно застрелит мужа.

Что это было за исполнение желаний? Дарованное неизвестной ей силой. Скорее от дьявола, чем от бога.

И все-таки их теория не выглядела совсем уж нелепой. Интересно, испытывал ли кто-нибудь на себе силу полчищ злых, недовольных призраков? Пытались ли несчастные души, которые здесь умерли, предупредить их, что это место не излечивает? Что смерть поджидает их?

Если Элеанор Куин правильно все истолковала, то оно разозлилось на Шоу. Неужели это случилось в тот день, когда ее муж заблудился? Неужели Шоу забрел слишком близко к краю дома, поэтому оно сделало предупреждение? Но с тех пор они уезжали с территории, даже вместе, всей семьей, за продуктами или пиццей. Правила изменились, или она все еще неправильно их понимала? В тот первый полный день Шоу проследил за дымом и нашел камин лечебного дома. Когда они приехали, она учуяла запах горящего дерева с той же стороны. Может, то, что Шоу пережил в тот день на прогулке, было не предупреждением, а приветствием? Чтобы Беннеты признали его присутствие?

Оно позвало Шоу. Орла начинала воспринимать все совершенно по-новому. Возможно, после первого визита решение переехать перестало полностью принадлежать ее мужу. Что, если это нечто сначала захотело подчинить его себе, а потом разозлилось, что Шоу не может понять или не хочет подчиняться? Ее муж был уничтожен той самой музой, которая позвала его. Неправильно было так думать, но если бы оно хотело, чтобы Шоу выполнил какую-то абстрактную задачу, наверняка остальные его не волновали. Это был попутный ущерб. И, возможно, теперь все кончено.

Это Шоу пытался сказать, когда умирал? Оно овладело им, как он боялся, и поэтому муж появился перед ней как белый медведь?

А если эта штука была в нем, когда Орла нажала на спусковой крючок…

Вот о чем говорил Шоу! Значит, они могли уйти. Все кончено!

Орла вскочила на ноги и потащила за собой дочь, несмотря на нывшие кости:

– Возвращайся в дом, помоги брату надеть лыжные штаны. Я очень скоро приду. Очень скоро, а потом мы отсюда уйдем, хорошо? Кажется, сейчас это не опасно.

Элеанор Куин посмотрела в сторону деревьев, прислушиваясь:

– Я его не слышу.

– Пора уходить!

На лице дочки и в сердце Орлы на короткий миг расцвело облегчение. На этот раз она проследила, как Элеанор Куин пробирается по снегу в сторону дома; ее нейлоновые штаны скрипели от быстрых шагов. Когда она открыла дверь, там стоял Тайко и хныкал, протягивая ручки к сестре.

– Я сейчас приду, Тайко! – крикнула Орла, надеясь, что сын услышит ее сквозь ветер и расстояние.

Как только Элеанор Куин закрыла дверь, Орла натянула на шею тонкий плед, чтобы он не съехал, и аккуратно уложила тело Шоу. Душевная боль разрывала внутренности, заставляя желчь подкатывать к горлу, грозясь вызвать рвоту.