Маджонг - Алексей Никитин

Кара Гэргэн почувствовал, как от ее камлания уже знакомый ему холодок пробежал по позвоночнику. Он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, женщина летела, не касаясь земли, следом за бубном, просто положив на него ладони. Протяжный, монотонный гул со временем стал затихать, и вместе с ним медленно начал угасать костер. Когда смолкли последние колебания тугой кожи бубна, шаманка опустилась на землю, в точности на то место, где только что горел костер. Ее бег по кругу и полет, которым он потом сменился, длились считанные секунды. Но не было уже ни дома Кай Данха, ни ноутбука с медиаплеером. Кара Гэргэн стоял с ней лицом к лицу под открытым ясным небом, и в ее жестком взгляде он видел нешуточную угрозу. И еще он заметил, что седые косы — не ее, это лишь часть костюма. Волосы шаманки были убраны под шапку, но лицо у нее было молодое и хищное.

— Шиклдр ба, волин, — негромко сказала она.

Кара Гэргэн никогда прежде не слышал языка кама, но оказалось, что знает его. Кай Данх был прав — духи научили его всему. Пришло время использовать эти знания.

— Шиклдр ба, Тэн.

Он не мог ошибиться, это была Тэн, дочь Солнца и сестра Бошинтоя, небесного кузнеца. О Тэн духи оставили ему предельно лаконичную информацию: она испепеляет всякого, кто приблизится к ней без приглашения. И уж конечно, Тэн не дает предсказаний, что бы ни говорила дочь Кай Данха.

— Ко мне приходят сразиться и подчинить меня или принять покровительство и служить мне. Одних я убиваю мгновенно, другие живут долго, но никому не пожелаю и мгновения такой жизни. Зачем пришел ты, волин?

Волинами в этих местах когда-то звали лосей, и Тэн видела в нем лося. Она держала бубен в левой руке, как щит. Правой ее руки Кара Гэргэн не видел, но понимал, что то мгновение, когда он увидит ее правую руку, станет для него последним.

— Все знают, Тэн, победить тебя невозможно. Наверное, ты сама уже не помнишь, когда к тебе в последний раз приходил воин, чтобы тебя подчинить.

Тень мгновенной улыбки смягчила жесткие черты лица Тэн.

— Так ты пришел служить мне?

— Оказать тебе услугу — огромная честь для любого кама, и я сделаю все, что смогу, лишь бы заслужить твое расположение. Но покупать его ценой свободы я не стану. Мы ведь не торговцы, чтобы фальшивыми гирями на расстроенных весах взвешивать то, что не имеет ни веса, ни цены.

Ты не сможешь разменять свое одиночество, хотя иногда мечтаешь об этом так же страстно, как и о том, чтобы оставить навсегда Землю и вновь вернуться к своим родным. А я уже никогда не смогу подчиниться чужой воле. Не для того я прошел через смерть и небытие, пробираясь по тропе, ведущей от людей к камам.

Слушая Кара Гэргэна, Тэн смотрела куда-то в сторону, и ход ее мыслей был неуловим.

— Ты не слуга, ты воин, я поняла это сразу, — негромко сказала Тэн, по-прежнему не глядя на Кара Гэргэна. — И хотя я не ждала тебя, ты здесь не случайно. Мы будем с тобой сражаться. Потому что, если на дороге встретились два воина и ни один не уступает, то сражение неизбежно.

Тэн сняла шаманскую шапку с пришитыми сзади седыми косами, и ярко-рыжие, огненные волосы вспыхнули мощно и яростно, падая ей на спину. Эта вспышка мгновенно ослепила Кара Гэргэна, и, вскрикнув, он вскинул руки, закрывая глаза.

— Не открывай глаза, воин, и не смотри на меня, иначе никто и никогда уже не сможет вернуть тебе зрение. Даже я, — тихо, на ухо прошептала Тэн, кладя на плечи Кара Гэргэну сухие горячие ладони. — Ты все сказал неправильно, хотя мыслил верно. Одиночество мое не вечно, и закончится оно скоро. А поможешь мне в этом ты, подчинившись сейчас моей воле.

Тэн прижалась к нему, и жар ее раскаленных рук уступал только огню ее пылающего тела.

На мгновение Кара Гэргэн забыл, где он и с кем, и этого мгновения было достаточно, чтобы мощная воля Тэн подчинила его почти полностью. Сухой огонь охватил его, не обжигая тела, но плавя тот внутренний стержень, который был его единственным оружием в борьбе с Тэн. Лишь теперь Кара Гэргэн понял, что сражение началось, и он его проигрывает, он его уже почти проиграл. Он попытался разомкнуть ее руки, но Тэн была сильнее его, и он не мог даже ослабить ее объятия. Тогда Кара Гэргэн сам обнял Тэн и отдался течению ее желаний, следя лишь за тем, чтобы его сознание не растворялось в переплетающихся, раскаленных потоках ее страсти. Он скользил в них, то обрушиваясь в огненные бездны, то замедляясь и плавно перекатываясь по широким плато, чтобы потом снова низвергнуться, рассыпаться тяжелыми, все прожигающими звездами по бесконечным пространствам Вселенной. Так, разлетаясь в бесчисленных огнях и собираясь опять, он сумел сконцентрироваться и вновь подчинил себе собственную волю. Теперь он уже не удерживался из последних сил в бешеных потоках, несущихся сквозь космический холод скоплений инертных газов, он влился сам в эти потоки, стал их частью, научился их объединять и управлять ими. И не он уже зависел от воли Тэн, но она уступала ему, отдавала инициативу понемногу, по чуть-чуть, отступая и отступая еще и еще.

Впрочем, он знал, что даже обессилевшая Тэн смертельно опасна, и хотя чувствовал, что прежней раскаленной жажды в ней уже нет, что сейчас она просто положит голову ему на ладонь и будет молча лежать, приходя в себя, все его инстинкты запрещали Кара Гэргэну отпускать ее на волю.

Тэн чуть-чуть потянулась, прижала губы к его губам и вдруг сильно сжала зубами его язык: «Никогда, — проговорила она, не разжимая зубов, — никому, ты не расскажешь об этом. Обещай».

«Не расскажу», — мысленно пообещал Кара Гэргэн. Говорить он не мог.

— Запомни, — она отвела голову и посмотрела на него, — ты обещал.

Кара Гэргэн кивнул.

— Хорошо. Хочу сделать тебе на прощанье подарок, — наконец Тэн оторвала от него взгляд. — Раз в год ты сможешь попросить о чем угодно кого захочешь — человека или зверя, но только не кама, — и он твою просьбу обязательно выполнит. Раз в год любая твоя просьба будет выполнена. И еще, последнее. Один раз, только один раз во все времена, ты сможешь меня вызвать на помощь, если опасность будет смертельной, а помочь тебе будет некому. Надавишь вот здесь и мысленно меня вызовешь.

Тэн взяла левую руку Кара Гэргэна и быстро провела правым мизинцем над его запястьем. От боли у него потемнело в глазах, а когда боль ожога чуть стихла, он опять сидел на диване в доме Кай Данха с ноутбуком на коленях. Из коридора доносился голос дочери Кай Данха, и маленькая золотистая полоска сверкала у него над запястьем левой руки.

— Ну, что, посмотрел? — минутой позже Таня вернулась к нему.

— Нет, — отвел глаза Кара Гэргэн, — тебя ждал.

— Но тут все просто, — решив, что он не смог включить плеер, с насмешкой глянула на него Таня. — Дай мне ноутбук.

Она забрала у него компьютер и уже собиралась нажать кнопку запуска, как вдруг, отдернув руку, испуганно прикрыла ладонью рот.

— Ой, это же не та запись. Совсем не та. Откуда она вообще здесь?.. Это не предсказание. Это. Ты точно не включал ее?