Маджонг - Алексей Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, конечно, — пожал плечами Кара Гэргэн. — Что за секреты?
— Это камлание Тэн. Его смотреть нельзя, очень опасно. Не понимаю, как этот файл вообще здесь оказался?.. Подожди минуту, я найду тот, что надо.
— Давай это сделаем чуть позже, — попросил Татьяну Кара Гэргэн. — Что-то я не очень себя.
— Да ты и выглядишь странно, — быстрым движением руки Татьяна коснулась его лба. Рука ее была легка и прохладна. — Но, послушай, у тебя же жар.
— Нет, Таня, — Кара Гэргэн поднялся с дивана, — это другое. — И улыбнулся, встретив ее растерянный взгляд. — У нас, у камов, это бывает. Позови меня, когда вернется Кай Данх. Нам нужно поговорить.
Кай Данх появился только на следующий день. Аккуратная Таня не забыла о просьбе Кара Гэргэна, и в полдень они собрались втроем все в той же, обжитой плюшевыми медведями комнате.
Кай Данх безмятежно улыбался, легко грыз кедровые орешки, излучал уверенность и силу.
— Как твои дела? Как хэн тамган? — встретил он Кара Гэргэна.
— Не знаю даже, что тебе сказать о моих делах. Иногда кажется, что мне о них известно меньше других.
— Я не тороплю тебя, конечно. И не могу торопить. Просто хочу, чтобы ты не забывал: обстоятельства по-прежнему складываются так, что нужно спешить. Это в твоих интересах. И в наших общих.
— Степь решила напасть! — не вытерпела Таня. — Степные шаманы все-таки втянули людей в войну, и через несколько дней они нападут вместе.
— Все, конечно, не так, — Кай Данх выбрал орешек покрупнее. — Татьяна преувеличивает. На днях у нас намечена дружеская встреча с нашими братьями, степными камами. В программе — показательные состязания молодых шаманов, фуршет и совместные камлания.
— А охотники, что, тоже в программе? — Кара Гэргэн вспомнил давешний разговор.
— А вот с охотниками непонятно. Несколько степных камов на встрече не появятся. Как раз в это время они вместе с людьми собираются устроить здесь большую охоту. Это от нас скрывают, мы узнали почти случайно. Плохо даже не то, что скрывают, хотя и это не хорошо, а то, что они с людьми заодно. У камов свое оружие, у людей — свое. И смешивать их нельзя.
— Но если нам все известно, значит, есть время что-то предпринять в ответ.
— Конечно, есть. Этим мы сейчас и заняты. Есть человек, который мог бы помочь. Он ничего не знает о наших войнах и знать о них ничего не должен. Это просто влиятельный человек. Он может запретить охоту, причем запретить ее так, что его послушают. Но мы не должны заставлять его, иначе ценность его решения будет потеряна и мы просто сравняемся с нашими степными братьями. Мы не должны влиять на него, не можем даже встречаться с ним. Я понятно объяснил?
— Вполне понятно, — улыбнулся Кара Гэргэн. Он уже знал, что в этой его новой жизни нет ничего случайного. И если ему кто-то встретился хотя бы раз, то это не просто так и одной встречей не закончится. — Ты ведь говоришь о Батюшеке?
— О нем, — подтвердил Кай Данх.
— Я знаю, как убедить его помочь нам. Есть у меня для него один небольшой крючочек.
— Ура! — подпрыгнула на диване и захлопала в ладоши Таня. — Поймаем большую рыбу на маленький крючок.
— Пока не спрашиваю, что ты собираешься делать, — Кай Данх был по-прежнему безмятежен, — позже расскажешь. Но я уже готов тебе поверить.
— Почему? — удивился Кара Гэргэн. Он только начал настраиваться на долгий разговор, в котором пришлось бы объяснять Кай Данху и кто такой Регаме, и как он может им пригодиться. Он никак не ожидал, что Кай Данх вот так согласится, даже не выслушав его.
— Потому что вчера был знак. Мы видели огненное камлание Тэн.
— Как видели? — отвел глаза Кара Гэргэн.
— Издалека. Мы видели огненные столбы. Их было три. Тэн всегда камлает, когда степь что-то затевает, но столбы бывают не всегда. Огненный столб — знак нашей победы. А трех столбов вообще никто никогда не видел. Поэтому я так уверен, что решение найдется. Может быть, то, которое предложишь ты, может быть, другое. Но мы его найдем.
— А, понял, — неуверенно согласился Кара Гэргэн. Он вовсе не считал, что эти столбы что-то значили.
И еще он старательно не замечал внимательного взгляда Тани. Хотя не замечать его было сложно.
— Развейте мои сомнения, — попросил Старик Качалов, отложив в сторону только что собранную комбинацию. — Вот у меня конг на шестерках бамбуков, которые, как всем известно, означают путешествие.
— Заметим, в скобках и тихим шепотом, — не удержался Зеленый Фирштейн, — что в игре у камней маджонга символического значения нет. Они что-то значат только при гадании.
— Да-да, — понимающе кивнул головой Качалов, — после гадания у них заканчивается рабочее время и символическое значение пропадает. Именно так все и обстоит.
— Вот, к примеру, чиновник, — попытался возразить Зеленый Фирштейн, но Качалов тут же его перебил.
— Отличный пример! А еще лучше — генерал! Сняв галифе с лампасами и натянув на рыхлую задницу спортивные штаны, генерал не перестает быть генералом. То же и в маджонге!
— Так что там с шестерками бамбуков? — напомнил Толстый Барселона. Хотя Фирштейн с Качаловым генералов в галифе, наверное, лет двадцать не встречали, но спорить о них могли весь день.
— Я всего лишь хотел узнать, — пожал плечами Качалов, — что мог бы значить этот конг: начало путешествия или его окончание?
— Ой, — вздохнула Сонечка и посмотрела на карту загадочной местности, висевшую над их столом, — с каким бы удовольствем я сейчас куда-нибудь уехала…
— Сонечка, — тут же забыл о своем вопросе Качалов, — зачем тебе куда-то ехать? Тебе с нами плохо? Оставь эту мысль. Путешествия — зло.
— Уехала бы, — упрямо повторила Сонечка. — Недели на две. А может, — тут она зажмурилась от собственной смелости, — и на целых три недели!
— Брось, Сонечка, все это суета. Знаешь, что говорил граф Канкрин?
— Который Канкрин? — вяло заинтересовался Барселона, взяв из Стены так нужного ему Красного дракона. — Франц Людвиг? Горняк и соле вар?
— Нет, его сын, Егор Францевич. Которого Николай Первый не отпустил на покой с формулировкой «нас двое, которые не можем оставить своих постов, пока живы: ты и я».
— А, министр финансов, — вспомнил Барселона. — Не думаю, чтобы он сказал о них что-то хорошее. Для людей, считающих деньги, праздные путешествия — пустые расходы.
— Во-от, — Качалов довольно помахал указательным пальцем. — Он про железные дороги сказал, что они усиливают склонность к ненужному передвижению с места на место, и без того свойственную нашему веку, выманивая при этом излишние со стороны публики издержки.
— И его трудами железные дороги у нас начали строить на полвека позже, чем могли бы. — Толстый Барселона снес четверку дотов. — Езжай, Сонечка, куда хочешь, не слушай Качалова. У меня против его графа и министра есть другой граф и министр.