Обет любви - Мэри Спенсер

– Нет, – Эрик тяжело вздохнул, – вовсе она не оскорбляет мой вкус. Просто она мне не нравится.

– Вы говорите загадками, сэр. – Марго звонко расхохоталась. – Скажите только словечко, и я с радостью с-сброшу этот ужасный п-платок! Вы же прекрасно знаете, как я рада во всем угодить вам!

– Нет… не то чтобы он мне не нравился… – заколебался Эрик.

– Но если он вам нравится и не оскорбляет ваш вкус, так д-для чего вам понадобилось, ч-чтобы я его сняла?

– Ваши волосы… они прекрасны, миледи, и грех прятать такую красоту!

И опять в воздухе прозвучал ее радостный смех, словно зазвенели сотни крохотных серебряных колокольчиков. Марго легко опустила голову ему на плечо.

– Вы немного н-нелогичны, мой Эрик! На свете с-столько прекрасных вещей, а их никто не видит! Но об этом, м-милорд, вы уж сами п-подумайте на досуге! А я со своей стороны обещаю вам, что, как т-только мы станем мужем и женой, я никогда н-не позволю себе скрывать от вас ту часть т-тела, которую вам б-будет угодно находить прекрасной. Вам будет достаточно лишь сказать об этом, и любое ваше ж-желание б-будет исполнено.

Из груди Эрика вырвался хриплый стон. Он поерзал в седле, мечтая лишь о том, чтобы она впредь никогда не отваживалась даже упоминать в его присутствии о подобных вещах. Для него пыткой было даже думать об этом. К тому же Эрик до сих пор считал, что все ее пылкие признания в любви не более чем жестокая шутка.

– Уверен, мой брат Джеймс будет в восторге от столь восхитительной невесты, к тому же стремящейся исполнить любые желания супруга! – хрипло пробормотал он.

Марго будто застыла. Она не произнесла ни слова, и Эрик какое-то время торжествовал, вообразив, что выиграл сражение, не понимая только, отчего вдруг на душе стало так тяжело. Марго не сделала ни малейшей попытки избавиться от проклятой шали, и сверкающая масса волос по-прежнему оставалась недоступной его взгляду. Раздражение Эрика росло с каждой минутой, так что под конец он сильно сомневался в своей победе.

Избранная ею линия поведения отвергла все его попытки вести обычный разговор. Обстоятельства заставили их ехать вместе, но Марго умудрилась открыто воспользоваться всеми преимуществами своего положения. Она не упустила ни единой возможности нет-нет да и напомнить Эрику, что впереди их неминуемо ожидает совместная супружеская жизнь, так что тому приходилось все время быть начеку в ожидании какой-нибудь новой каверзы с ее стороны.

– А к-как вам п-понравился Рид, милорд? – однажды поинтересовалась она.

– Я просто в восторге от замка, миледи, – отозвался Эрик, ничуть не сомневаясь, куда она клонит. – Думаю, моему брату Джеймсу там понравится ничуть не меньше.

– К-какая удача! – незамедлительно парировала она. – Т-так, значит, он будет с радостью ч-часто нас навещать, к-когда мы обвенчаемся и вы станете х-хозяином Рида!

Эрик только скрипнул зубами, но предпочел промолчать.

Однако самую свою хитроумную выдумку она частенько приберегала под конец, когда притомившиеся всадники начинали мечтать о том, как вытянутся возле костра, а Эрик собирался подыскивать безопасное место, где бы их дамы могли переночевать. Делал он это неохотно, просто потому, что считал это своей обязанностью, точнее, даже не обязанностью, а священным долгом, как бы скверно он себя при этом ни чувствовал.

Приблизившись к леди Марго с самым, как ему казалось, непринужденным и светским видом, Эрик кланялся, но то, что в ответ делала Марго, являлось наиболее утонченной и жестокой пыткой из ее арсенала. Обычно она целовала его в ответ, всегда стараясь при малейшей возможности увлечь Эрика в тень против его собственной воли, а там осыпать ласками, сводившими беднягу с ума, да еще шептать на ухо страстные признания в любви, так что под конец Эрик из последних сил заставлял себя вырваться и сбежать. К счастью для него, Марго все еще была по-детски наивна и неопытна, так что во время подобных сцен ее поцелуи частенько вместо удовольствия причиняли боль. Ее страстные объятия были столь же невинны. Когда она обвивала руками его шею, Эрик судорожно глотал воздух в ужасе, что она вот-вот задушит его. Когда же стиснутые губы впивались в его рот, он каждый раз боялся, что брызнет кровь.

– Марго… леди Марго! – не выдержал он и почти оттолкнул ее. Все тело его болело. – Так не делают!

Она выпрямилась во весь рост.

– Н-но ведь в-вы с-сами п-первый д-делали со мной т-то же с-самое! – от негодования заикаясь сильнее обычного, возмутилась она. – Я бы н-никогда в жизни н-не решилась на это, если бы вы сами не п-показали мне, к-как это делается!

– Боже милосердный! – с несчастным видом простонал он, совершенно обескураженный. – Марго, если бы у меня был враг, которого я желал бы уничтожить, я бы с радостью разрешил вам его расцеловать! Вы не целуете, вы жалите как оса!

Но он тут же раскаялся в своей жестокости, увидев, как широко раскрытые, прекрасные глаза Марго наполнились слезами. Уголки губ ее опустились и задрожали, она явно готова была расплакаться от обиды и огорчения, так что Эрику пришлось прижать ее к груди со всем пылом страсти, на которую он был способен.

– Простите, – шепнул он. – Я так виноват перед вами.

– Т-так научите же меня, – жалобно простонала Марго, умоляюще протягивая к нему руки. – Я знаю, ч-что я молода и н-неопытна, но мне т-так хочется угодить вам, мой Эрик! Объясните мне, что я д-должна д-делать.

– Марго, – отчаянно взмолился он, сгорая от желания, – нет! Никогда! Вы не имеете права просить меня о таком. Вам придется подождать, пусть ваш супруг научит вас, используя свои права, дарованные ему самим Богом. А я не могу, не имею права, – пробормотал он срывающимся голосом. Стараясь овладеть собой, он взял ее за подбородок и заглянул в глаза, полные слез. – Не говорите только, что в один прекрасный день я стану вашим супругом, потому что этого никогда не будет. Пора и вам наконец выбросить из головы ваши детские фантазии и смириться с суровой правдой.

Она промолчала, лишь бросила на него еще один взгляд из-под ресниц, на которых повисли прозрачные слезинки, и Эрик понял, что продолжать не имеет смысла. И проклял себя в душе. Последний болван, вот он кто. Безвольное, слабохарактерное ничтожество.

– Эрик, – прошептала она едва слышно.

– Ш-ш… – Он осторожно провел пальцем по щеке Марго. – Тише, Марго, тише.

Обхватив ее лицо ладонями, он медленно и нежно прижался губами к ее губам.

Руки ее поднялись, чтобы обхватить его за шею, но Эрик остановил ее.

– Нет-нет, любовь моя, не надо, – прошептал он, и его теплое дыхание защекотало ей губы. – Я научу тебя. – Он снова коснулся поцелуем ее губ, столь же нежно и бережно, как бабочка – лепестков цветка. – Успокойся, сердце мое, – теплые губы Эрика ласкали рот Марго, – поцелуй – это самое нежное прикосновение… нежное, полное любви и… – Он еще раз поцеловал ее, дабы она лучше поняла, что он имеет в виду. Чуть отодвинувшись, Эрик заглянул ей в глаза, и сердце его затрепетало – глаза Марго были полузакрыты, взгляд из-под тяжелых опущенных век стал томным.