Обет любви - Мэри Спенсер

Наконец Гэрин выпрямился во весь рост во главе стола, и любопытные взоры всех присутствующих устремились к нему.

– Думаю, друзья мои, не будет большого греха в том, если я расскажу вам все, – начал он. – Эти люди посланы королем Генрихом, чтобы найти и арестовать предателя, известного всем как барон Терент Равинет. Король приказал привезти его в Лондон, где он предстанет перед судом, чтобы держать ответ за все свои преступления. Вне всякого сомнения, негодяй был бы признан виновным, поскольку в доказательствах его богомерзких деяний недостатка нет! – Взгляд его упал на помрачневшего Эрика, и Гэрин тут же отвел глаза в сторону. – Однако когда посланники короля появились в замке, мерзавец был уже мертв. – Испуганный ропот пролетел по залу. – Барон был убит кем-то неизвестным, имени которого мы не знаем до сих пор.

В зале повисло напряженное молчание. Гэрин с непроницаемым лицом уселся на свое место, всем своим видом давая понять, что не произошло ничего необыкновенного.

Эрик окаменел. Он почти не чувствовал, как пальцы Марго крепко стиснули его ладонь, не слышал, как она окликнула его. Невозмутимый взгляд отца снова скользнул по его лицу, и, так же как в первый раз, отец отвернулся. Но не известие о смерти Равинета поразило Эрика как гром среди ясного неба. Он был воином и уже привык, что жизнь человеческая может оборваться совсем неожиданно.

Нет, он вслушивался в слова отца и чувствовал, как внутри все холодеет при мысли о том, что ему известно имя таинственного убийцы.

– Бог мой! – только и смог прошептать он.

Слова эти слышала лишь Марго. Все остальные за столом, забыв о новобрачных, шумно обсуждали случившееся. И только Жофре, сидевший напротив и ни на минуту не спускавший глаз с брата, увидел, как шевельнулись его губы, и догадался обо всем.

– Эрик, – снова окликнула Марго.

Эрик вздрогнул, бросил взгляд на любимое лицо, каждая черточка которого выражала безумную тревогу. Его обдало знакомой теплой волной. Эрик улыбнулся и поцеловал жену.

– Все в порядке, любовь моя. Все хорошо. – Почувствовав на себе пытливый взгляд Жофре, Эрик улыбнулся брату. – Не волнуйся, Жофре. Ничего страшного.

Но в глазах обоих, и брата, и жены, было столько недоверия, что Эрик не выдержал и рассмеялся.

– Все нормально, – повторил он, и это была чистая правда. На сердце Эрика вдруг стало легко и радостно. В свое время ему не раз случалось видеть, как сражался его отец, убивая одних, даря жизнь другим и спасая третьих. Убитые давно уже заслуживали смерти. Отцу никогда не доставляло радости убивать, но он знал, что порой это было просто необходимо. Эрику тоже не раз случалось убивать, и он не испытывал ни малейшего удовольствия, видя, как льется кровь, однако угрызениями совести не мучился. Все, кто пал от его руки, были либо врагами его страны, либо негодяями, по которым плакала веревка. Он бы своими руками уничтожил Черного Донала, если бы тот не поклялся сам покончить счеты с жизнью. И сейчас Эрик ничуть не сомневался: рука, вонзившая меч в черное сердце Равинета, была твердой рукой заслуженного возмездия.

Это его отец прикончил негодяя. Да, это сделал он, и Эрик наконец почувствовал себя на свободе. Он вдруг вспомнил клятву, данную ему отцом много лет назад. Он помнил каждое слово. И вот отец исполнил свой долг, зная, какая опасность нависнет над ним. Гэрин привел в исполнение приговор так, чтобы ни одна живая душа не смогла обвинить в этом его.

И только теперь Эрик узнал настоящую правду о себе. Он Эрик Стэйвлот, его родители – Гэрин и Элен Стэйвлот. У него есть родные братья – Джеймс, Жофре и Алерик – и Лилиор. Он понял наконец, что родители дали ему куда больше, чем просто жизнь.

В глазах у него защипало. Он почувствовал на себе выжидательный взгляд отца и едва сдержался, чтобы не разрыдаться.

Подойдя к Гэрину, он молча стиснул отца в объятиях. Потом они посмотрели друг другу в глаза, теперь уже улыбаясь. В эту минуту все было ясно и без слов.

Глаза всех в зале были прикованы к отцу и сыну, но никто из присутствующих не догадывался, что теперь связывало их между собой.

Рука Гэрина по-прежнему сжимала плечо Эрика, словно стараясь удержать сына.

– Я буду скучать, когда ты уедешь, – наконец сказал отец.

Эрик кивнул:

– Я тоже, сэр.

– Но я не сомневаюсь, что смогу гордиться тобой, как это было всегда.

– Я буду стараться, отец, – поклялся Эрик.

И наконец, как ни трудно это было, Гэрин заставил себя отпустить сына. Эрик напоследок улыбнулся, повернулся к матери и выхватил ее из кресла. Руки сына с такой силой стиснули ее в медвежьем объятии, что Элен ахнула и рассмеялась. Вслед за матерью пришел черед и Лилиор.

Сидевший возле сестры сэр Аллин предостерегающе поднял руку.

– Только не вздумай проделать со мной то же самое, парень! – шутливо прикрикнул он.

– Не волнуйся, – рассмеялся Эрик, отыскав взглядом Марго, которая, ожидая его, уже поднялась из-за стола. – Клянусь, у меня есть кого обнять. И искушение слишком сильно!

Он направился к жене, крепко обнял ее и поцеловал на глазах у всех, не обращая внимания на смех и одобрительные возгласы.

– Я люблю тебя, Марго, – прошептал он, слегка отстранившись и глядя в ее сияющие глаза.

Марго ласково погладила его по щеке, так же как и Эрик, не обращая ни малейшего внимания на толпу восторженных зрителей.

– И я люблю т-тебя, мой Эрик. К-как же д-долго мне п-пришлось ждать этой минуты!

– И как я счастлив, что ты дождалась, любимая! – с радостной улыбкой шепнул он. – Наверное, мне следует доказать тебе это на деле. А ты как считаешь?

Марго коварно приподняла бровь.

– Т-так, значит, вам уже значительно лучше, милорд?

Он рассмеялся и подхватил жену на руки.

– Гораздо лучше, любовь моя, и я намерен немедленно доказать это! – С улыбкой он повернулся ко всем сидевшим за столом: – Надеюсь, дорогие дамы и господа, вы извините нас! Видите ли, моей жене и мне был брошен вызов…

Взрыв неудержимого хохота потряс своды зала, но ни Эрик, ни Марго даже не оглянулись. Эрик с Марго на руках направился к лестнице, останавливаясь лишь затем, чтобы шептать страстные признания на ушко жене. Они медленно поднимались по лестнице, и раскаты веселого смеха летели им вслед, пока влюбленные не захлопнули за собой дверь спальни.