Обет любви - Мэри Спенсер

Марго все молчала. Слова не шли у нее с языка. Повернувшись к Эрику спиной, она съежилась в комочек на самом краешке постели и закрыла воспаленные глаза. Пусть делает что хочет. Пусть даже уйдет… Так будет лучше всего. В коридоре не осталось ни души, так что никто не смог бы ему помешать.

А в эту минуту Эрик, представив себе ее обнаженное тело под всеми этими простынями, едва успел подавить стон. Это было первое, о чем он подумал, когда увидел ее сидевшей на постели… В сером полумраке спальни ослепительной белизной сияли ее полуобнаженные плечи, и у него голова пошла кругом при мысли, что на ней нет ничего. Даже сорочки. Господи, что за мука для мужчины, да еще в таком состоянии, как он сейчас. Сначала его силком приволокли сюда, а потом оставили наедине с обнаженной женщиной, и эта женщина – Марго. Его Марго!

Женщина, которую он любил больше жизни! И которую оскорбил так жестоко.

С трудом оторвавшись от двери, Эрик сделал два неверных шага вперед, упиваясь видом знакомых предметов, и не понимая, почему сейчас, в свете одинокой свечи, все кажется ему намного прекраснее, чем всегда. Он огляделся, не веря собственным глазам. Он знал здесь каждую мелочь. Отчего же сейчас все, что окружало его многие годы, кажется ему незнакомым: прекрасная итальянская мебель радовала глаз, висевшие на стенах гобелены, которые мать и сестра выткали для него, сверкали новыми красками, широченная, специально для него сделанная кровать неудержимо притягивала… На ней лежала Марго. В камине ярко горел огонь. Перед ним, наполненная до краев, стояла ванна таких же исполинских размеров, что и постель, и кто-то заботливо придвинул ее к огню, чтобы вода не остыла. Эрик тихонько опустился на стул и принялся стаскивать с себя сапоги.

Глухо стукнув каблуками, сапоги полетели в угол, и Марго насторожилась. Он раздевался! Глаза ее распахнулись, она словно окаменела. Что, ради всего святого, он задумал? Собирается лечь в постель? Решил осуществить их брак на деле?..

Боже милостивый! Как она могла позволить Минне убедить себя улечься в постель полностью обнаженной!

А Эрик, стаскивая в это время тунику, наслаждался зрелищем обнаженной спины и плеч Марго. Правда, ее золотые волосы, словно плащом, скрывали от его глаз часть этого восхитительного зрелища. Глаза его пылали. Неужели она такая же мягкая, как кажется на первый взгляд? Должно быть, так оно и есть. Интересно, как она поступит, если он дотронется до нее, чтобы убедиться самому?

Эрик оказался перед ней раньше, чем Марго успела сообразить, что он успел скинуть с себя все. Она лежала прислушиваясь, но все было тихо до той самой минуты, когда его обнаженное могучее тело внезапно возникло у нее перед глазами. На нем не было ничего, абсолютно ничего, и Марго испуганно зажмурилась. Раздался тихий всплеск. Наверное, он собирался принять ванну. Марго осторожно приоткрыла глаза и вздохнула. Она рассчитывала застать его уже в воде. Нет, он стоял, стоял во весь рост, полностью обнаженный, и смотрел на нее во все глаза. Пламя за его спиной бросало золотистые отблески на мощное тело Эрика, превращая его в прекрасную бронзовую статую, и Марго затаила дыхание, когда глаза ее против воли скользнули вниз. Он был великолепен, еще красивее, чем она думала… красивее, чем она даже могла себе вообразить! Гигантское, налитое могучей силой тело было будто броней покрыто чудовищными мускулами. Гладкую, отливающую золотом кожу лишь на груди и ногах покрывала густая черная поросль. Марго не раз прижималась к этой широкой груди. Она помнила, как эти курчавые завитки щекотали ей шею. При одном только воспоминании об этом у нее пересохли губы.

Глаза ее спустились ниже, остановившись на его огромном копье, и Марго судорожно сглотнула. Оно горделиво вздымалось вверх, нетерпеливо подрагивая, будто рвалось в бой. Марго в жизни не видела ничего подобного. Какое оно огромное! Может быть, это и к лучшему, что он отказался подтвердить их брак, внезапно подумала она, охваченная ознобом. Иначе Эрик неминуемо убил бы ее. Она растерянно подняла голову, надеясь увидеть его лицо, и взгляды их встретились. Казалось, прошла вечность, пока они не дыша глядели в глаза друг другу. Потом он тихо скользнул в воду. Марго снова зажмурилась и зарылась головой в подушку.

Горячая вода показалась ему истинным благословением небес, и Эрик принялся не спеша мыться, упиваясь тем, что впервые за много дней может вытянуться в воде во весь свой гигантский рост. Медленно намыливая гудевшее от усталости тело, смывая душистую пену, он ни на минуту не спускал с Марго глаз, гадая, о чем она думает.

Когда она с таким интересом разглядывала его тело, он не заметил особого смущения в ее глазах. Вместо этого во взгляде Марго он прочел такое откровенное восхищение, что чуть было не взорвался. Даже если бы она ласкала его руками, и тогда он не испытал бы такого наслаждения! Но к его разочарованию, почти сразу же она отвернулась и уткнулась лицом в подушки. Сердце Эрика заныло. Что, если уже слишком поздно? Вероятно, ее обида настолько сильна, что она не сможет простить его. А он и в самом деле обидел ее, обидел жестоко, и виной всему его дурацкое упрямство и так называемая мужская гордость!

Эрик мог только утешать себя, что любой мужчина на его месте – если, конечно, он настоящий мужчина! – тоже почувствовал бы себя посмешищем. Его женили чуть ли не обманом, да еще когда он столько дней подряд как попугай твердил направо и налево, что этого никогда не будет! Естественно, его уязвленная гордость была как саднящая рана! Как же иначе, ведь теперь любой мог бы в лицо сказать, что он обманщик! Эрик едва не застонал, вспомнив пережитое унижение: его скрутили по рукам и ногам пятеро мужчин, один из них – мальчишка, и, словно мешок с мукой, приволокли в собственную спальню, куда и швырнули, будто наказанного юнца! Такого унижения Эрик не переживал за всю свою жизнь. Но что, в конце концов, такого ужасного произошло? Он женат, это правда, но женат на женщине, которую любит и о которой даже не смел и мечтать, а не то что надеяться когда-либо назвать своей. Так неужели же его мужское самолюбие не стоило такого чуда?

А что до всех его бредовых рассуждений по поводу дурной наследственности, может быть, Томас и прав. Еще как прав, черт побери! Эрик готов был в любую минуту свернуть шею тому, кто отважился хотя бы подумать дурное об этом славном парнишке, имевшем несчастье появиться на свет от такого папаши! При этой мысли кровь ударила Эрику в голову. А что, если и Томас, и он сам попросту белые вороны, которые вдруг неизвестно почему появились на свет в семьях, где до них царило лишь зло? И у них с Марго могут быть дети, которых он будет с любовью растить с первых дней, заботливо и кропотливо взращивая в их душах семена добра и безжалостно искореняя все дурное, что могло передаться им от их деда. Конечно, в этом случае он не будет иметь ни минуты покоя, каждую минуту страшась, что этот дьявол проснется в невинной душе ребенка, и все равно будет любить их всей душой, будет заботиться о них с той же нежностью, с которой его собственные родители когда-то растили его. И будет молиться за них каждый день, на коленях молить Господа, чтобы он не дал им стать такими, как Равинет.

Теперь только одно мешало ему – мучительная уверенность в том, что он недостоин Марго. Эрик недоумевал, как это ее отец позволил дочери стать его женой лишь благодаря ее же собственным словам, что они уже спали в одной постели! Эрик недоверчиво хмыкнул. Да ведь достаточно было позвать лекарку, и она тут же бы удостоверила, что Марго девственна, как Пресвятая Богородица! Почему же, ради всего святого, сэр Уолтер не додумался так поступить, а вместо этого потащил их к алтарю, тем более зная, как он скорее всего знал всегда, кто настоящий отец Эрика? Что же это такое! Этот человек молча, даже с радостью следил, как его дитя отдают навечно отродью самого Равинета, того самого негодяя, который похитил ее и хотел уничтожить и самого сэра Уолтера! Эрик никогда не позволил бы сотворить такое с собственной дочерью. А сэр Уолтер позволил… более того, охотно благословил этот брак! Чудовищно!