Темная игра смерти. Том 2 - Дэн Симмонс

Хэрод закинул руки за голову и уставился в потолок. Скомканные простыни еще хранили острый аромат секса, из ванной доносился плеск воды.

Днем Хэрод и Мария Чен по-прежнему продолжали заниматься своими делами. Каждое утро, пока он лежал в джакузи, она приносила ему почту, отвечала на телефонные звонки, писала письма под его диктовку, затем ездила на студию на съемки «Торговца рабынями» или на просмотр эпизодов, отснятых накануне. В связи с профсоюзными проблемами съемки были перенесены в «Парамаунт», и Хэрод был рад, что мог наблюдать за работой, не покидая дом на долгое время. Накануне он смотрел пробы с Джанет Делакурт – двадцативосьмилетней коровой, взятой на роль семнадцатилетней нимфетки, и вдруг представил в главной роли Марию Чен, неуловимую смену ее настроений вместо грубых эмоциональных всплесков Делакурт, ее чувственную и смуглую наготу вместо бледного тяжелого тела.

После Филадельфии Тони и Мария Чен лишь трижды занимались любовью – совершенно необъяснимое для Хэрода воздержание, возбуждавшее в нем такую страсть, что она уже переходила из сферы физической в психологическую. Большую же часть дня он думал о Марии. Ему доставляло удовольствие даже то, как она двигается по комнате.

Плеск воды в ванной прекратился, до Хэрода донеслись приглушенные шорохи и гудение фена.

Он попробовал представить себе жизнь с Марией Чен. У них было достаточно денег, так что они могли спокойно собраться и уехать куда-нибудь и прожить без каких-либо проблем в течение двух-трех лет. Хэроду всегда хотелось все бросить, найти небольшой островок на Багамах или где-то еще и посмотреть, удастся ли ему написать что-нибудь стоящее, кроме дешевых киношных эпизодов. Он представлял себе, как отсылает Баренту и Кеплеру записку с советом убираться ко всем чертям и исчезает. Видел, как Мария Чен идет по берегу в своем синем купальнике и как они вдвоем пьют кофе с круассанами, любуясь восходом. Тони Хэроду нравилось быть влюбленным.

Джанет Делакурт вышла из ванны обнаженной и встряхнула головой так, что ее длинные белокурые волосы рассыпались по плечам.

– Тони, малыш, у тебя есть сигарета?

– Нет. – Хэрод открыл глаза и посмотрел на потасканное лицо пятнадцатилетней девочки и великолепную грудь, по сравнению с которой любая другая выглядела бы жалким подобием. Она снялась в трех фильмах, но ее актерские способности так и остались нераскрытыми. Кинодива была замужем за шестидесятитрехлетним техасским миллионером, который купил ей чистопородного скакуна и роль оперной примадонны, над которой в течение нескольких месяцев потешался весь Хьюстон. Теперь же миллионер скупал для нее Голливуд. Режиссер «Торговца рабынями» Шу Уильямс неделю назад заявил Хэроду, что Делакурт не может изображать падение со скалы, предусмотренное сценарием. В ответ Хэрод напомнил ему, из каких источников был получен бюджет в девять миллионов долларов, и предложил в пятый раз переписать сценарий, чтобы избавиться от тех эпизодов, в которых Джанет должна была делать нечто, выходящее за пределы ее возможностей, заменив их парой постельных сцен.

– Кажется, у меня есть в сумочке. – И Джанет принялась копаться в холщовой сумке, превышавшей по размерам ту, которую Хэрод обычно брал с собой в путешествия.

– У тебя ведь сегодня повторная съемка эпизода с Дергком, так? – спросил он.

– Да. – Она затолкала в рот жвачку и принялась жевать ее, не вынимая сигареты изо рта. – Шу сказал, что наша проба во вторник – лучшее, на что мы способны. – Она легла на живот, опершись на локти и прижавшись к бедру Хэрода грудями. Они выглядели как тяжелые дыни на прилавке фруктового лотка.

Хэрод закрыл глаза.

– Тони, малыш, это правда, что оригинал пленки хранится у тебя?

– Какой пленки?

– Ну, ты знаешь. Той, где маленькая Шейла Беррингтон трудится над членом какого-то педераста.

– Ах, эта?..

– О господи, за последние несколько месяцев я видела эту десятиминутную запись уже, по меньшей мере, в шестидесяти домах. Такое ощущение, что людям не надоедает смотреть на нее. Но ведь у нее же вообще нет сисек!

Хэрод промычал что-то невразумительное.

– Я видела ее на том благотворительном вечере. Ну, знаешь, который устраивался для детей, больных, как это там называется?.. Она сидела за столом с Дрейфусом, Клинтом и Мерил и изображала из себя чуть ли не святую. Понимаешь, о чем я? А теперь, когда над ней все стали смеяться, она выглядит так глупо.

– Над ней действительно стали смеяться?

– Конечно. Знаешь, Дон, он так смешно умеет говорить. Он подошел к Шейле и сказал что-то вроде: «Мы удостоены присутствия одной из прелестнейших русалок со времен Эстер Уильямс, которая трахается в купальной шапочке…» Так у тебя есть?

– Что?

– Оригинал этой записи?

– Какая разница, у кого оригинал, если копии разошлись по всему городу?

– Тони, малыш, мне просто интересно, вот и все. Я считаю, это хорошая месть за то, что Шейла дала тебе от ворот поворот с «Торговцем гусынями» и вообще.

– «Торговец гусынями»?

– Ну, Шу так называет этот фильм. Вроде как Крис Пламмер всегда называет «Звуки музыки» «Звуками мускуса», знаешь? Мы все так говорим.

– Забавно, – пробормотал Хэрод. – А кто сказал, что Беррингтон предлагали там роль?

– Ну, малыш, всем известно, что ей первой предложили. Я думаю, если бы наша мисс Недотрога подписала контракт, фильм получился бы гораздо хуже. – Джанет загасила сигарету. – А теперь она вообще ничего не может получить. Я слышала, что диснеевская группа отказалась от большого мюзикла с ее участием, а Мари вышвырнула ее из этой специальной программы, которую они делали на Гавайях. Ее старая мормонская мамаша подергалась-подергалась и получила инфаркт или еще что-то. Вот так. – Джанет принялась елозить грудью по его ноге и бедру.

Хэрод отстранил ее и сел на край кровати.

– Пойду приму душ. Ты пока не уйдешь? Джанет Делакурт перекатилась на спину и наградила его улыбкой.

– А ты очень хочешь, чтобы я осталась?

– Не особенно, – признался он.

– Ну и пошел к черту, – без всякой враждебности в голосе произнесла Джанет. – Я прогуляюсь по магазинам.

Через сорок минут Хэрод вышел из «Хилтона» и протянул ключи служащему отеля в красном пиджаке и белых брюках.

– Которую сегодня, мистер Хэрод? – поинтересовался тот. – «Мерседес» или «феррари»?

– Давай «мерседес», Джонни, – бросил Хэрод.

– Сейчас, сэр.

Тони прищурился и принялся рассматривать сквозь темные очки пальмы и синее небо. На его взгляд, скучнее пейзажа, чем в Лос-Анджелесе, не было нигде в мире. Разве что в Чикаго, где он вырос.

К нему подкатил «мерседес», и Хэрод уже протянул руку с пятидолларовой банкнотой, когда увидел в салоне улыбающееся лицо Джозефа Кеплера.