Естественная история драконов. Тайна Лабиринта. Мемуары леди Трент - Мари Бреннан

Менять условия инкубации я решила по одному за раз, начав с того, которое полагала самым значимым – с температуры. Какой предельный нагрев, какое предельное охлаждение могут выдержать яйца, не утратив жизнеспособности? В наши дни температуру можно контролировать буквально с точностью до доли градуса. Тогда же, в прошлом, мы смогли только поместить яйца в различные места, начиная от подвалов и заканчивая крышами Дар аль-Таннанина. Каждый день, через равные промежутки времени, Мартон измерял их температуру, а по ночам поручал сию задачу одному из своих сержантов. По утрам некоторые яйца переносили из подвала в более теплое место, а вечером возвращали назад, имитируя естественные, природные перепады температуры, другие держали в холоде постоянно, а несколько штук уютно устроили у камина. Одним словом, данных накопилось изрядно – и это было только начало.

Одна из пустовавших комнат Дома превратилась в хранилище информации. Я потратила целый день, вычерчивая весьма подробный график, наглядно демонстрировавший все, что удалось узнать. На горизонтальной оси отсчитывались сутки, прошедшие со дня откладывания яиц, на вертикальной же – температура, а изменения условий инкубации каждого яйца были представлены разноцветными чернильными кривыми.

– Очень красиво, – одобрил Эндрю, глядя, как я вешаю график на стену, – но что все это значит?

Я сделала шаг назад и, постукивая по бедру молоточком для вбивания кнопок, окинула взглядом свое творение.

– Это значит, я могу видеть все, что происходит.

Отложив молоточек и вооружившись карандашом, я вновь подошла к графику и принялась перечеркивать некоторые из кривых.

– Вот это – яйца, из которых вывелись слабые здоровьем особи. А это… – я пометила еще несколько кривых крестиками, – это те, из которых детеныши не вывелись вовсе. Как видишь, они переносят жару куда лучше, чем холод. Вполне ожидаемо, учитывая естественные условия инкубации. Исходя из этого, некто мог бы задаться вопросом, не покажут ли обратного опыты с яйцами выштранских горных змеев…

– Некто? Да, этот мог бы. С него станется.

Я оставила его легкомысленный тон без внимания.

– А еще из всего этого видно, что колебания температуры тоже очень важны. Чем жарче, тем более необходимо обеспечить яйцам возможность остыть. Без этого из них с большей вероятностью выводятся недоразвитые особи. Если то же верно и для драконьих яиц, возможно, нам необходимо пересмотреть методы их перевозки. Понимаешь, драконы зарывают кладку в песок на определенной глубине, а корзины, в которых аритаты везут яйца к нам, гораздо меньше. Это может означать, что в дневное время яйца подвергаются чрезмерному нагреву, а ночью остывают слишком сильно – или, наоборот, недостаточно, если аритаты держат корзины у костра или вовсе не снимают их с верблюдов. Нужно это выяснить. И ведь мы еще даже не приступали к изменению влажности! Это будет следующим шагом.

– И как же ты собираешься это делать? – засмеялся Эндрю. – Держать яйца в паровых ваннах?

– Конечно, нет. Мне нужно проверить, как влажность взаимодействует с температурой. Паровые ванны дадут слишком много тепла. А вот закрытые ящики с пульверизаторами для увлажнения воздуха вполне подойдут.

Вначале Эндрю решил, что я шучу, однако оставил подобные мысли, когда я действительно отправила его обойти курратских парфюмеров и посмотреть, не продает ли кто из них пульверизаторы. (В Куррате пульверизаторов не нашлось. Сей метод применения парфюмерии более свойственен жителям Северной Антиопы, и посему оборудование пришлось заказывать в Чиаворе. Можете представить, как странно взглянул на меня Пенсит, услышав подобное требование!)

Кроме этого, мне нужно было осмотреть выживших детенышей медоежек. Их содержали в одном из пустовавших зданий Дар аль-Таннанина и кормили нектаром, доставленным из садов шейха, однако уже было очевидно: пора искать лучшее решение. Даже если инкубация следующих партий яиц будет проходить в куда менее благоприятных условиях, мы в самом скором времени окажемся по колено в детенышах медоежек, а эвкалипты шейха такую ораву не прокормят. Я разослала письма владельцам других садов, в коих могли найтись эвкалипты, а между тем нам следовало накормить еще немало драконьих ртов.

В то же время случилось и кое-что еще, но об этом я пока умолчу: в тот момент событие сие показалось пустяковым, а его истинную значимость я поняла лишь много позже. Упоминаю о нем сейчас лишь для того, чтобы читатели, интересующиеся процессом совершения научных открытий, смогли точно воссоздать в уме последовательность шагов, что привела меня к конечным выводам. Люди, далекие от науки, нередко полагают, будто новые знания возникают в моменты озарений: вот происходит нечто важное, и ученый в тот же миг восклицает: «Нашел!» На самом же деле мы вполне можем не замечать важности текущих событий и оценить ее далеко не сразу.

* * *

Пока я занималась всем этим, Том трудился над улучшением условий содержания наших драконов. С этого времени мы начали подкармливать их обугленным мясом. Конечно, мясо они съели бы в любом виде, от удирающего прочь до основательно подгнившего, однако мы надеялись, что запах жареного улучшит их аппетит и поспособствует укреплению здоровья. Кроме этого, Том начал агитацию за постройку второй базы, в значительном удалении от первой. В конце концов, если самки пустынных драконов не желают гнездиться в радиусе десяти километров от самцов, как может сказаться на них постоянное присутствие самцов в каких-то двадцати метрах?

– Пожалуй, здесь нам подходящего места не найти, – сказал он однажды за ленчем. У нас вошло в привычку обедать у себя в кабинете вдвоем, дабы не нарушать местных обычаев слишком явно (Эндрю вскоре прекратил присоединяться к нам, заявив, что наши беседы непостижимы для человека, в чьих жилах не течет драконья кровь). – Я вот все думаю о той территории, что мы объезжали по пути к аритатам. Знаю, знаю: она принадлежит другому племени, однако там и к драконам заметно ближе, и от речного транспорта недалеко. Если б калиф отдал приказ, мы могли бы целиком перенести базу туда. На мой взгляд, там было бы гораздо удобнее.

– А если он не может отдать такого приказа? – заметила я.

Том поморщился, кроша в пальцах кусок лепешки.

– Да, здесь не средневековая Ширландия, – вздохнул он. – Здесь земли не принадлежат королю, который волен раздаривать их баронам по собственному усмотрению. Территории принадлежат племенам, и запросто распоряжаться ими калиф не вправе. По крайней мере, так мне объяснили.

– А может, обратиться прямо к ним? – предложила я, но отвергла эту мысль, даже не успев ее закончить. – Нет. Иностранцы, пытающиеся застолбить за собой земельные угодья, подвластные калифу – или местному шейху, неважно… Представляю, как это будет воспринято!

Как видите, задач перед нами стояло немало, а поиски их решения затрудняла смена времен года. Я уже говорила, что люблю тепло, и это чистая правда, но даже самые первые дни ахиатского лета сказались на моем самочувствии не лучшим образом. Я начала слабеть день ото дня, испытывать приступы головокружения, и вскоре обнаружила, что каждый день после ленча должна ненадолго прилечь, пережидая разгар жары, однако от слабости это не избавляло. Я старалась компенсировать перерывы, заканчивая работу позже, но все равно чувствовала себя совсем разбитой и никак не могла сосредоточиться на делах. Вскоре к этому прибавилось ухудшение пищеварения, и даже самые простые дела начали казаться непосильным бременем.