Естественная история драконов. Тайна Лабиринта. Мемуары леди Трент - Мари Бреннан

Махира помогла мне подняться, усадила на скамейку и села рядом, придерживая меня за локоть. Возражать против этих предосторожностей у меня не было сил.

– Да, – призналась я, – я уже около недели чувствую некоторое недомогание. Думала, что все это из-за жары… старалась побольше пить… но до такого прежде не доходило. Боюсь, уж не заболела ли…

В последние слова было вложено немало досады. Болезни – почти неизбежные спутники любого путешественника, и я познакомилась с ними гораздо ближе, чем хотелось бы. Хворь не только отвлекла бы меня от работы, но и выставила слабой в глазах мужчин, на коих я так старалась произвести обратное впечатление. Однако я уже видела, чем заканчиваются попытки перенести болезнь на ногах, за работой, и вовсе не желала довести себя до полного изнурения.

– Хотите, я вызову к вам своего личного доктора? – предложила Махира.

– О, нет, – поспешно ответила я, – в этом нет необходимости.

– Уверяю вас, вы никого этим не обремените. И дело свое она знает прекрасно.

Услышав это, я оборвала возражения на полуслове.

– Она? Ваш доктор – женщина?

Махира возмущенно подняла брови.

– По-вашему, я позволила бы осматривать свое тело мужчине?

После такого ответа вряд ли стоило говорить, что я сочла это само собой разумеющимся. Как, может быть, известно некоторым из читателей, первый университет в Ахии был основан женщиной, матерью одного из калифов – очевидно, она-то и встала на сторону обучения медицине девушек, дабы вопросы приличий не препятствовали заботе о здоровье пациенток. Чтобы сия точка зрения распространилась в умах, потребовалось две сотни лет, и даже в наши дни женщины-медики встречаются не так уж часто, однако богатые и набожные дамы нередко прибегают к их услугам.

Признаюсь, мысль была весьма привлекательной. Многие годы бесцеремонные осмотры, ощупывания и выстукивания докторов-мужчин вгоняли меня в краску; консультация же с доктором-женщиной наверняка окажется много легче.

– Я буду очень признательна ей за помощь, – сказала я.

Если б я только знала, что спускаю с цепи сим ответом! К тому времени, как вихрь суматохи наконец унялся, меня, точно по волшебству, перенесли из вольера медоежек на женскую половину дворца, уложили на софу и напоили чем-то прохладительным. Затем ко мне приставили девочку-служанку с опахалом и запретили вставать до прихода женщины-доктора, появившейся с невероятной быстротой – по-видимому, благодаря высокому положению Махиры, родной сестры самого шейха.

Представившись как Нур бинт Ахмад, она спросила о симптомах моего недуга.

– В последнее время я слишком быстро устаю, – созналась я. – И голова иногда кружится. А еще участились приступы мигрени. Возможно, тепловой удар?

Но этого по ее меркам оказалось недостаточно. Она принялась расспрашивать подробно: в какое время эти симптомы обостряются, долго ли продолжается обострение, что именно я при этом ощущаю, и так далее, и тому подобное, проверила пульс, осмотрела глаза, язык и некоторые иные части тела, от упоминания коих я воздержусь из соображений пристойности (да, я не против откровенности, когда она необходима для дела, но в данном конкретном случае никакой надобности в ней нет).

Когда сей допрос подошел к концу, мне стало ужасно стыдно. Изумленная деловой хваткой Нур, я задумалась, в чем корень этого изумления, и осознала, что просто не ожидала от женщины глубины познаний и мастерства, сравнимых с мужскими. Одним словом, я недооценила ее. С таким же точно отношением я то и дело сталкивалась на протяжении всей своей научной карьеры, и вот, пожалуйте – сама подозреваю в некомпетентности женщину, знающую о человеческом организме несравненно больше, чем я. Бог мой, она закончила университет и имела ученую степень, тогда как я, несмотря на все свои научные свершения, похвастать тем же не могла. Несомненно, некомпетентные женщины-медики на свете бывают, однако хватает и докторов-мужчин, неспособных отличить сломанной кости от воспаления мозга, однако я, невзирая на ручательство Махиры, не смогла оценить Нур по справедливости.

Мне захотелось извиниться перед Нур… но ведь она не знала, что я о ней подумала, а если что-либо и поняла по моему поведению, лучше всего было загладить вину, проявив к ней должное доверие.

– По крайней мере, это не желтая лихорадка, – сказала я, когда она закончила расспросы. – Ею я уже переболела.

А также лихорадкой денге на Мелатанских островах и малярией, подхваченной в Пхетайонге, но ими можно заболеть и во второй раз. Правда, Пенсит снабдил нас джином и тоником для профилактики малярии, но полностью полагаться на это средство не стоило.

Нур наморщила лоб, легонько коснувшись пальцами края платка (очевидно, привычная поза, свидетельствовавшая о глубокой задумчивости).

– Где вы живете? – спросила она.

– В Квартале Сегулистов, в доме байтистской семьи, – ответила я.

– А где принимаете пищу?

– Обычно – в Доме Драконов… это поместье невдалеке от городских стен. Проснувшись, завтракаю дома, но обедаю всегда там, а зачастую там же и ужинаю.

Нур ненадолго задумалась и кивнула, словно подводя итог некоей мысленной беседы. Отвернувшись от меня, она окликнула Махиру, сидевшую в противоположном углу комнаты, дабы не мешать нам.

– Возможно ли оставить умм Якуб здесь на день-другой? – спросила Нур, когда Махира подошла к нам.

– Что?! – воскликнула я, вскинув голову. – Я вовсе не настолько больна!

Нур смерила меня серьезным взглядом.

– Я не думаю, что вы больны, – сказала она. – Я полагаю, вас отравили.

Опрокинь кто-либо мне на голову ведро ледяной воды, даже это не потрясло бы меня сильнее.

– Это… это невозможно.

– Откуда вам доставляют еду?

– С базара, – медленно проговорила я. – На базар посылают работника… по-моему, его зовут Маазир.

Нур помрачнела.

– Не хотелось бы обвинять этого человека без доказательств. Но если вы останетесь здесь, и ваше состояние улучшится…

Несмотря на жару и духоту, я похолодела с головы до пят.

– Но Том ест то же, что и я и, кажется, не чувствует недомогания… ну, разве что самую малость.

Однако Том обладал выносливостью быка. В Бульскево он был укушен виверной и перенес отравление как ни в чем не бывало.

– Господи милостивый… – выдохнула я.

– Ему тоже не следует есть пищу с базара, – сказала Нур.

Если это было правдой, если кто-то действительно подмешивал нам в пищу яд – с ведома Маазира или без, – то делали это с умом. Могли бы подсыпать чего-нибудь такого, что погубит нас обоих в течение часа, невзирая на всю выносливость Тома. Вместо этого нас предпочли оставить без сил постепенно – таким образом, чтоб это нетрудно было принять за болезнь. Ну, а со временем мы умрем, а может, им достаточно попросту помешать нашей работе… Так или иначе, у нас возникла возможность поймать злоумышленника – но лишь при условии, что мы его не спугнем.