Танцующий в огне - Виктор Келлехер

Но и это не утихомирило ветер и не приглушило растущее беспокойство, которое грызло его все сильнее.

Когда до заката оставалось не больше часа, он сдался. Хотя дров у него было еще много, Айвен не хотел оставаться в пещере. Взвалив свой мешок на плечи, он снова спустился на склон, где провел еще одну тревожную ночь.

И снова рассвет не принес с собой передышки от дождя. А растущий голод только еще больше угнетал Айвена. Опять нагрузив себя запасом дров, он вернулся на продуваемый всеми ветрами проход в горах.

На этот раз снег был гораздо глубже. Некоторые сугробы были ему по грудь, так что приходилось отступать и обходить их. И даже там, где ветер сдувал снег, Айвен проваливался по щиколотку и шел, еле волоча ноги. Он стал останавливаться все чаще и отдыхать все дольше. Под конец его заставляло идти только сознание того, что если он остановится, то замерзнет.

Когда он добрался до пещеры, он промерз уже до костей. Сняв мешок с плеч, он почувствовал непреодолимое желание лечь на холодные камни и заснуть. Но он знал, насколько это опасно, и поэтому заставил себя развести огонь. Озябшими руками он сложил гнездышко из мха и раздувал угли до тех пор, пока они не занялись огоньком.

Тепло вскоре разогнало туман у него в голове, и он снова осмотрел долину, впрочем, все с тем же результатом. Ничего. Только белая равнина с нависшим тяжелым серым небом.

Где же они? Уж Харно-то как никто другой должен понимать, как опасно оттягивать их возвращение. С каждым днем снег становился все глубже, мороз все крепче, а шансы выжить на открытой равнине – все меньше. Зная это, они должны были отправиться домой при первой же возможности. Со дня охоты прошло уже почти три дня. У них было много времени на то, чтобы собраться и выйти в путь.

Внезапно у него промелькнула надежда. А может, они прошли мимо него, когда он, совершенно измотанный, спал на склоне в самый первый день? Может быть, они уже ждут его в пещерах?

Айвен торопливо подсчитал в уме: нужно было время на то, чтобы добить и разделать туши мамонтов, несколько часов на то, чтобы добраться назад в лагерь, еще какое-то время на то, чтобы разделить собранный урожай, а потом еще путь через равнину. Нет, они никак не могли выйти в путь в тот же день. Это было невероятно. Другое дело – на следующий день.

Так что же задержало их? Вряд ли они заплутали в бурю: ветер дул им в спину, и нужно было всего лишь идти впереди него. Что же тогда? Может, холод? Может быть, они сдались под натиском безжалостного ветра? В конце концов, они – люди равнин и не привыкли к горному климату.

Ему вдруг представились два посиневших от холода младенца и то, как весь клан копает норы в снегу, пытаясь спасти их, жертвуя собственной безопасностью ради будущего поколения. Он представил, как они стали лагерем где-то в долине, замерзая все больше и больше, и их ноги и руки настолько застыли, что они уже не могли двигаться дальше.

Неужели все так и есть? От тревоги он чуть не сорвался от теплого очага в снежную бурю.

В чувства его привел первый же порыв ледяного ветра у входа в пещеру. В этих обстоятельствах Айвен ничем не мог помочь своим товарищам. Из-за своего хилого телосложения и неприспособленности к этим условиям он замерзнет еще быстрее, чем они. Нравится ему это или нет, но здесь от него было гораздо больше пользы: ведь у него был запас дров и живительный огонь. Если уж люди доберутся сюда, то огонь будет им просто необходим.

Твердо решив прождать тут весь этот день и, если понадобится, следующий, Айвен вернулся к костру и доел последнюю горстку зерна. Еда согрела его почти так же, как костер, и на некоторое время он взбодрился. Харно и его люди очень выносливые, напоминал он себе, гораздо выносливее, чем он мог представить. Они обязательно пробьются, что бы ни случилось. Не может целый клан погибнуть от одной неудачи.

Но ветер говорил ему об обратном. Завывая, как раненый зверь, у входа в пещеру, он упорно нашептывал ему о несчастии. Здесь жизнь и смерть в моих руках, казалось, говорил он, и я вершу судьбы смельчаков, отважившихся забрести сюда. К вечеру Айвен уже почти поверил в это.

Чувствуя себя совершенно подавленным, он взвалил свою поклажу на плечи, подозревая, что делает это в последний раз. Вся его решимость улетучилась под натиском неутихающей бури. Он не видел смысла продолжать здесь свою вахту. Он даже не потрудился затоптать огонь. Воспользовавшись неожиданным затишьем, он вышел в холодный серый вечер, намереваясь вернуться в долину к озеру. Все, что он позволил себе, – это один короткий взгляд на равнину, которая просматривалась гораздо лучше, когда ветер стих. Огромное белое пространство, без единого следа других красок. Только одна крохотная черная точка где-то там… Неужели это?..

Боясь ошибиться, он протер глаза и снова взглянул. На это раз сомнений не было. Он разглядел что-то. Это не скала и не клочок голой земли, потому что пятнышко двигалось. Медленно, почти неразличимо для глаза, но все же пробиралось вперед. И как раз по направлению к перевалу!

– Агри! – закричал он. Голос его был хриплым от долгого молчания. – Льена! Харно!

Он был так счастлив в этот момент, что, сам того не осознавая, переступил через невидимый порог, сделал первый нетвердый шаг по неизведанному чудесному пути, возврата с которого уже не будет.

Айвен встретил клан прямо у перевала на исходе дня и с первого взгляда понял, что люди близки к истощению. Сначала он подумал, что это из-за саней, грубо сработанных из мамонтовых костей и доверху нагруженных припасами. Потом он заметил, что Джози и Орну поддерживают за плечи Леппо, и ему стала ясна причина их долгой задержки. Рана, которую Леппо получил на охоте, – вот что задержало их в пути. Льена с радостным криком бросилась к нему. Она прижала его к себе, и Айвен почувствовал прикосновение ее холодной щеки. Ее волосы и ресницы были покрыты толстым слоем инея.

– Мы уж думали, что потеряли тебя, что тебя забрали демоны зимы.

Остальные тоже приветствовали его, и, несмотря на их усталость, казалось, они искренне радовались, что нашли его живым. Особенно радовалась Агри, которая, к величайшему облегчению Айвена, осталась в клане.

– Сегодня дух птицы послал нам благословение, – сказала она, и на ее щеках показались замерзшие слезы, напоминавшие капельки прозрачного хрусталя.

Даже Гунига и Ильха были рады ему. Их малыши были укутаны в мешки из меха мамонта.

Только Джози не поприветствовала его так, как ему бы хотелось. Лицо ее осунулось от усталости.

– Это ты, Айвен? – спросила она неуверенно, смахивая иней с ресниц. – Почему ты убежал от нас? Ведь охота уже закончилась.

Ему нечего было ответить. Он подошел, чтобы сменить ее рядом с Леппо, но она оттолкнула его.

– Не надо, я справлюсь, – сказала она тоном собственника.

Леппо, казалось, тоже не хотел ее отпускать.

– Мы прошли вместе большой путь, парень, – сказал он сквозь сжатые губы, и с помощью Джози потащился дальше. Остальные двинулись за ними следом.