Мы правим ночью - Клэр Элиза Бартлетт

Она и сама толком не знала, что именно хотела сказать, но любые слова будут лучше молчания. И помогут им вместе летать.

– Увидимся на поле, – бросила Линне и отвернулась.

Затем она двинулась прочь – слишком быстро, чтобы Ревна могла ее догнать.

Последняя ночь учебных полетов стала настоящей пыткой – такой изнурительной, нудной и скучной, что Линне чувствовала каждую частичку себя, направленную в двигатель потоком искр, рассыпáвшихся потом за Стрекозой по Узору. Линне сосредоточилась на инструкциях Ревны, благо та, в отличие от остальных, к ней не придиралась. Лишь говорила: «Готова». «Добавить мощности». «Убрать мощность». Она давала Линне возможность самой решать, когда целиться и открывать огонь. И хотя сполох искр за бортом кабины не был похож на выстрел из ружья, Линне понимала – эту часть экзамена она сдать могла.

Стрекоза чувствовала ее дискомфорт и приняла сторону Ревны. Когда Линне хваталась за дроссель, живая игла с такой силой сжимала ее запястье, что ей казалось, еще чуть-чуть – и у нее сломаются кости. На ее руках и шее проступали капельки пота, ее знобило в открытой, холодной кабине. Отпускала ее игла с большой неохотой, и после учебных полетов девушка ловила себя на том, что постоянно потирает оставленную ею длинную борозду.

На небе всю ночь клубились плотные тучи. К рассвету они так и не разошлись, обещая к полудню снег. Экзаменационные полеты назначены на утро, и если все пройдет хорошо, ночью их отправят на первое боевое задание. В ожидании своего пилота Линне курила одну за другой сигареты, втаптывая в землю окурки, которые ложились небольшой шеренгой, будто солдаты.

Своего пилота. Это слово оставляло во рту привкус горше расидина. Нет, другие девушки во время занятий летали не лучше. Но все смеялись над ней. Странно, что еще никто из них не сделал так, чтобы ее выперли из отряда.

Сто сорок шестой полк ночных бомбардировщиков собрался у входа в столовую и молча направился к летному полю в пелене дыма и нервов. Большая часть экзамена должна была проходить над отобранным у крестьян капустным полем, но сначала им предстояло поприветствовать своего генерала.

Когда они подошли ближе, смутная масса фигур приобрела более отчетливые очертания. Тамара Зима стояла между полковником Гесовцом и Николаем Церлиным. Последний, по своему обыкновению, улыбался. На лице Тамары застыло бесстрастное выражение. Взглянув на нее, Линне напряглась, словно Тамара была неразорвавшейся бомбой. Гесовец не улыбался, однако его фирменный хмурый взгляд казался не таким суровым, как ожидала Линне, если вспомнить, как ожесточенно он сопротивлялся их обучению. Возможно, полковник просто ничуть не сомневался, что у них ничего не получится.

Девушки выстроились в ряд, выпрямились и умолкли, спрятав за спинами руки. Катя, готовая расплакаться в любой момент, шумно втягивала в себя воздух, стоя рядом с Линне. Не сдавайся. Линне до конца не понимала, кому адресовала эту мысль – Кате или самой себе.

– Доброе утро! – обратился к ним Церлин.

Несколько девушек тоже промямлили в ответ «доброе утро», забыв, что делать это не положено. Церлин улыбнулся шире, словно их оплошность показалась ему не столько признаком некомпетентности, сколько очаровательной выходкой.

– Пилоты и штурманы! – сказала Зима, – приготовьте аэропланы к боевому строю С-1. Инженерам остаться для получения индивидуальных заданий.

Резкий тон ее голоса вполне соответствовал бледности лица. Для Тамары это тоже было испытание. Ей предстояло увидеть, смогла ли она стать армейским командиром, не имея прежде опыта службы в армии.

Девушки направились к аэропланам. Боевой строй C-1 относился к категории самых сложных, и они отрабатывали его до полного изнеможения – поднимались на максимальную для Стрекоз высоту, убирали мощность и птицами неслись вниз, сбрасывая зажигательные бомбы. Линне почувствовала, как у нее внутри все сжалось, словно ее тело находилось в свободном падении.

Она запрыгнула на сиденье, вытянула шею, повернулась и увидела, что в кабину ввалилась Ревна, скользя пальцами по нитям, которые Линне чувствовать не могла. На лбу девушки поблескивал пот.

– Не надо было тебе так напрягаться, – произнесла Линне.

Использование Узора лишний раз только утомит ее.

Ревна оставила ее замечание без внимания.

– Ты готова?

– А ты? – выпалила в ответ Линне.

Нет, она никогда не будет готова. Но если это ее единственный шанс побороться, то она его не упустит.

К аэроплану с двумя глиняными горшочками в руках подбежала Магдалена. Сначала она остановилась перед Ревной. Линне, перегнувшись через бортик кабины, увидела ее кудрявую макушку.

– Бомбы-вспышки, – сказала она, – когда сбросишь их, вниз не смотри. Возвращайся целой и невредимой.

– Это всего лишь испытательный полет, – засмеялась Ревна.

Магдалена подвесила под каждое крыло по осветительной бомбе. Потом выпрямилась и посмотрела Линне в глаза. Без улыбки.

– Попробуй только ей все испортить, – произнесла она скороговоркой, чтобы Ревна ее не услышала.

От ярости к кончикам пальцев Линне метнулись искры и ворвались в аэроплан. Стрекоза вздрогнула. Линне склонилась к Магдалене.

– А ты хотела бы сейчас оказаться на моем месте?

– Ты даже не представляешь как.

Выражение на лице Магдалены – резкое, отважное и злое – исказила маска негодования.

Когда заурчал двигатель, Линне закусила щеку. Магдалена ни за что не увидит ее страха.

– Если бы ты лучше управлялась с искрами, ты могла бы летать – тогда и в твоей, и в моей жизни счастья и радости только прибавилось бы. И кто из нас тогда виноват?

Магдалена отвернулась.

Ревна на их перепалку не обращала внимания.

– Думаешь, мы сдадим экзамен? – спросила она в переговорную трубу, сунув руки в полетные перчатки.

– Понятия не имею, – ответила Линне.

– Могла бы и ответить, что сдадим.

– Врать не люблю.

Помимо прочего, ей не хватало присутствия духа. Вверх по рукам дернулась незнакомая дрожь. Кто это так разошелся – она сама или аэроплан?

– Разве ты не солгала, прикинувшись парнем, когда поступала служить в полк?

– Тогда было другое дело, – ответила Линне.

Пронизывавшее аэроплан ощущение дискомфорта усиливалось. Да, тогда было другое дело. И было давно. А если бы она солгала умнее, то не оказалась бы сейчас в этом дерьме.

Они сидели в полном молчании, дожидаясь своей очереди. Инженер по имени Нина показала флажками – Линне заметила, что не по правилам – что им взлетать следующими.

– Добавить мощности, – сказала Ревна.