Кровь королей - Юрген Торвальд

Когда его первый ребенок умер вскоре после рождения, Распутина впервые охватил странный угар раскаяния. Он отправился в паломничество к верхотурскому Знаменскому монастырю и дни напролет молился у мощей святого Симеона. До этого момента факты его жизни достоверны. Но на обратном пути Распутину, как он заявлял, было видение. Он рассказывал, что ему явилась Богородица, и он решил отправиться к старцу Макарию, обитавшему неподалеку от Верхотурья, и спросить у него, что означает это видение. В то время «старцы» занимали заметное место в религиозной жизни России: «старец» – это не священник, не монах, а просто человек, который чувствует в себе божью силу, пророчествует и дает верующим крестьянам советы в болезнях и несчастьях.

Макарий посоветовал Распутину совершить паломничество к горе Афон и попросить самого Бога разъяснить смысл видения. Распутин оставил жену дома одну и отправился в путь. Я никогда не мог избавиться от подозрения, что Распутин придумал это видение как предлог, чтобы вырваться из ограниченного мирка Покровского. К этом бегству его подтолкнула как совершенно неуемная страсть к наслаждениям, еде, питью и женщинам, позднее проявлявшаяся сотни раз, так и аморфная тяга к религиозному спасению. Его неутолимая жажда «греха» соединялась с постоянным желанием очиститься от этих грехов.

Три года – с 1893-го по 1896-й – Распутин странствовал по России. Крестьяне охотно принимали божьих странников, и Распутин быстро сжился с выгодной ролью святого. Вероятно, в это время он впервые осознал, что владеет силой гипноза и внушения, и испытал ее на простых женщинах, которые полностью ему подчинялись, а иногда и на больных.

Наконец он добрался до афонского монастыря. Но надолго там не задержался. Для него, с его взрывной натурой и огромной энергией, жизнь без женщин и без «грехов» была невозможна. Поскольку женщин в монастыре не было, он покинул гору Афон уже через несколько дней и продолжил странствовать. Где он провел последний год странствий, до сих пор неизвестно. Известно только, что в это время он встретился с религиозной сектой хлыстов. Эта секта была запрещена по всей России. Она была основана несколько веков назад крестьянином костромской губернии Данилой Филипповым. Учение хлыстов сводилось к забавным, но очень привлекательным религиозным представлениям, которые Распутин излагал в кругу салонных дам, когда в 1903 году я увидел его впервые. Это учение обещало «освобождение от грехов посредством греха».

Хлысты собирались в деревнях по подвалам и сараям. Служба у них начиналась с пения гимнов. В процессе пения они достигали экстаза, переходя к «радению». Это наивысшая точка экстаза: мужчины и женщины бросались друг на друга, чтобы в объятиях и оргазме освободиться от всего земного и тем самым духовно очиститься.

Когда Распутин совершал первое большое паломничество, хлыстовство, несмотря на запрет и строжайшее преследование, было распространено в тридцати пяти российских губерниях. Они дали Распутину то, что он искал и что соответствовало его натуре.

В 1896 году Распутин совершенно неожиданно снова объявился в Покровском и прожил там до 1900 года. Он собрал вокруг себя общину. Его «богослужения» проходили в конюшне. Туда же он каждый день приходил молиться.

Вскоре стало известно, что завершением его службы становится экстаз, подобный хлыстовскому. Эти собрания чрезвычайно привлекали мужчин и женщин. Некоторых женщин Распутин отводил в свой «божий дом» – для исправления и очищения. В то же время он спал со своей венчанной женой, что хлысты запрещали. До 1900 года у него родились две дочери и сын. Он часто практиковал «лечение возложением рук и молитвой» и при этом, несомненно, использовал свои способности к гипнозу. Так протекала его жизнь, пока тобольские власти не начали его преследовать и устраивать обыски, поскольку сообщений об оргиях становилось все больше. Однажды ночью Распутин покинул Покровское и отправился в новое паломничество – на этот раз в Казань. Прощаясь, он сказал, что будет там молиться и снова искать «правду».

В Казани ему, как паломнику, удалось побеседовать с очень уважаемым епископом Михаилом. Необыкновенная натура Распутина впервые вызвала интерес среди богословов. Видя множество признаков упадка православной веры, они питали иллюзорные надежды на реформирование церкви путем возвращения к «простоте», к «естественному божественному просветлению народа». Когда Распутин вылечил в Казани несколько больных женщин «совместной молитвой», имя Распутина благодаря студентам богословия впервые прозвучало в Петербурге. В то время петербургская Духовная академия была центром богословского образования всей России. О Распутине услышал епископ отец Феофан, который иногда обращался ко мне за медицинской помощью, и пригласил его в Петербург выступить перед студентами. Приняв это приглашение, Распутин прибыл в самый подходящий момент, чтобы посеять в нездоровую петербургскую почву семена своей эротической страстности и своего учения об «освобождении от грехов посредством греха».

От Распутина скверно пахло, но это лишь подчеркивало связь святого человека с народом. Феофан настолько поддавался гипнотической силе распутинского взгляда, что однажды, словно по принуждению, прервал службу, увидев Распутина в задних рядах верующих. Он пригласил его выйти вперед, благословил и объявил святым человеком. Решительный взлет Распутина в Петербурге начался после того, как он якобы вылечил совместной молитвой жену одного чиновника, Лохтину, от травмы, полученной при изнасиловании. Я был уверен, что эту травму он исцелил новым изнасилованием. Лохтина стала его первой горячей поклонницей и привела его в салон графини Павлович, где я встретил Распутина в первый раз.

13

С 1907 года положение Распутина в Петербурге укреплялось все больше и больше. Правда, вскоре после первого «чуда о царевиче» волынский епископ Антоний выступил против Распутина. В его руках было множество свидетельств очевидцев, рассказывавших о распутинских религиозно-сексуальных оргиях, и Антоний начал говорить о них, как только известия об удивительной карьере Распутина в Петербурге дошли до Волыни.

Но к голосу Антония никто не прислушался. Феофан, исповедовавший черногорских княжен, от имени церкви резко осудил Антония. Однако главным приверженцем Распутина стал прекрасный оратор Сергей Труфанов, окончивший Духовную академию. В это время Труфанов был известен как иеромонах Илиодор, и вскоре его имя вызывало удивление и страх во всех религиозных кругах России. Илиодор заявлял: царь и царица окружены дворянами и придворными льстецами, которые не говорят им правду, а только обманывают. Царь – добрый человек, но он не знает, как живет народ. Рядом с ним должен быть человек из народа. Бог послал ему Распутина…

Именно из-за этой позиции церкви число почитательниц Распутина в Петербурге быстро росло. Все больше почтенных домов открывали свои двери для «святого». Барон Рауш фон Траубенберг предоставил Распутину свой салон для проповедей. Князь Жевахов, который позднее стал товарищем обер-прокурора Святейшего синода, – разумный, трезвомыслящий человек – не смог, как и многие другие, избежать влияния этих проповедей, примитивных, но проникнутых тягой к чувственности и одновременно религиозным стремлением к ее преодолению и прощению.