Непарадная Америка - Игорь Ротарь

Но когда я завел разговор о Вьетнаме, ветерана начало просто трясти, и он стал производить впечатление не совсем адекватного человека. Я поспешил перевести разговор на более «спокойную» тему, и постепенно мой собеседник пришел в себя.

По словам Билла, на войне во Вьетнаме он приобрел два «недуга»: мизантропию и героиновую зависимость. Со вторым недугом он справился «относительно легко», а вот вновь полюбить людей оказалось сложней.

– Я рад гостям, с удовольствием общаюсь с интересными собеседниками, но долго жить в обществе мне тяжело. В одиночестве на природе я чувствую себя более естественно, – признается ветеран.

Крайний пример аляскинского типажа затворников – семья американцев Дэвида и Роми Атчлей. Внешне супруги выглядят типичными американскими «яйцеголовыми»: оба в очках, изъясняются на хорошем литературном английском. В «прошлой жизни» Роми работала экологом, а Дэвид преподавал философию в одном из университетов. Но лет 20 назад Атчли перебрались в избушку в тайге в двухстах километрах от ближайшей деревни. За все это время они лишь один раз прожили три месяца в городе – у супругов родился сын. Но как только «малыш слегка окреп», отшельники вместе с ребенком вернулись в любимую избушку.

В год они один раз ездят на неделю в ближайший городок, чтобы закупить продукты. Им нужны лишь соль, кофе и крупы – остальную пищу дает тайга.

По своим взглядам Атчлей – типичные «леваки». Но причина отшельничества другая. Как объяснил мне Дэвид, живя среди людей, «человек теряет свое Я», и только вдали от социума можно понять истинный смысл жизни.

«Мы не первые люди на Аляске, которые удаляются от общества. Первыми эту практику стали практиковать русские монахи. Так, например, один из наиболее знаменитых православных проповедников в Америке, святой Герман Аляскинский поселился на маленьком островке, где жил один в безмолвии!

Да и не только монахи. Я читал про русскую семью старообрядцев из Сибири, которая жила в тайге, не общаясь с внешним миром. Потому русские нас должны понимать и не удивляться, почему мы выбрали такой образ жизни!» – говорит мне Дэвид.

Возможно, взрослые Атчли и «обрели свое Я», а вот их сын производит впечатление странного мальчика. В свои 12 лет он не отходит от мамы, а сверстники, играющие в непонятные компьютерные игры, ему чужды. Цивилизация ему настолько не нравится, что он обиделся, когда я назвал его американцем.

Однако, даже несмотря на некоторую маргинальность белых обитателей аляскинского буша, нельзя не признать, что в целом они более образованны, чем средние американцы. Так, например, даже наркоман Эд не только неплохо разбирается в этнологии, но и с удовольствием читает классическую литературу (любимый писатель – Генри Торо).

Меня также поразил фермер-пенсионер Билл, перебравшийся на старости лет на Аляску. По вечерам этот человек читает Шекспира и играет на флейте – занятия, мягко говоря, нетипичные для обычного американского фермера. Но почему-то особенным уважение у местных белых пользуется роман Джона Стейнбека «Гроздья гнева».

В буше преобладает мужское население, и к тому же многие аборигенки пьют и вряд могут рассматриваться как потенциальные невесты. Поэтому найти жену в аляскинской глуши – серьезнейшая проблема.

Однако выход был найден. Практически в каждой деревушке на Аляске можно встретить филиппинок. Жажда получить американский паспорт столь велика, что девушки готовы жить с годящимися им по возрасту в отцы мужчинами в крошечном поселке, где снег лежит восемь месяцев в году.

После присоединения Россией Крыма на Аляске ждут «вторжения русских». Причем русской угрозы боятся даже в самых глухих отдаленных районах штата. Так, именно в буше меня всерьез убеждали, что о возможности интервенции на Аляску говорил… сам Путин, а российские самолеты уже подлетали к границам штата (об этом действительно писала американская пресса).

Когда же я собрался на местную дискотеку, хозяин дома, где я остановился, забеспокоился: «Не засиживайся там, а то индейцы напьются и припомнят тебе, что Путин начал военную базу вблизи Аляски строить!»

Я прошерстил весь Интернет. И, не найдя никаких доказательств поползновений Кремля на Аляску, пытался убедить моих собеседников, что, кроме анекдота о том, что Путин называет их полуостров айс-крим (каламбур: мороженое на английском звучит так же, как «ледяной Крым»), никаких признаков потенциальной российской интервенции не зафиксировано.

Увы, меня слушали с недоверием.

Но и до осложнения отношений между нашими странами аляскинцы ощущали незримое присутствие России. Своими просторами, природой, затерянными в тайге деревушками – этот край является естественным продолжением Дальнего Востока. Отголоски российского прошлого здесь ощущаются повсеместно. Для любого жителя штата Россия – это не абстрактное государство, а страна, с которой и сегодня регион связан множеством незримых культурных нитей. Ее близость здесь чувствуется во множестве деталей. И, возможно, зря смеялись над экс-губернатором Аляски Сарой Пейлен, заявлявшей, что она «видит из окна своего дома Россию».

Сара совсем не далека от истины.

В 1732 году началось освоение территории площадью более полутора миллионов квадратных километров на крайнем северо-западе Северной Америки – когда экспедиция под руководством М. Гвоздева и И. Федорова произвела осмотр и описание этой части соседнего с нами континента.

В 1853 году впервые прозвучало предложение продать эти территории США – от генерал-губернатора Восточной Сибири графа Николая Муравьева-Амурского.

В 1857 году великий князь Константин Николаевич (младший брат Александра Второго) направил письмо главе МИДа А. Горчакову о том, что с Аляской надо расставаться, и министр великого князя поддержал, но помешала Гражданская война в Штатах.

16 декабря 1866 года на совещании, на котором присутствовали Александр Второй, великий князь Константин, посланник России в Америке барон Эдуард Стекль, а также министры финансов и морских дел, идея продажи была одобрена, сумма обозначена – не менее 5 миллионов долларов золотом.

В марте 1867 года в Вашингтоне прошло несколько встреч барона Стекля с госсекретарем США Уильямом Сьюардом, который 18 марта получил официальные полномочия от президента Джонсона.

30 марта 1867 года в Вашингтоне состоялось подписание договора на английском и французском языках, по которому за 1 519 000 квадратных километров Россия получала 7,2 миллиона долларов золотом, США получали все недвижимое имущество этих земель и все архивы.