Жестокий континент - Кит Лоу

«Когда трупы уже лежали под открытым небом, женщин и девушек заставили лечь лицом вниз на эти скользкие, мерзкие трупы. Прикладами ружей польские боевики заталкивали лица своих жертв глубоко в ужасающий гной. Человеческие останки забивались им в рот и нос. Шестьдесят четыре женщины и девушки умерли в результате этого «подвига» поляков».

Достоверность подобных рассказов невозможно проверить, и, вполне возможно, они могут быть сильным преувеличением. Однако существуют фотографии эксгумации, более того, польские историки признают, что женщин заставили делать это без перчаток или защитной одежды. Многие подробности подтверждают другие выжившие в этом лагере. Одна заключенная рассказала, что ее сына Гуго тоже заставили выкапывать мертвые тела голыми руками, а степень разложения трупов была такая, что слизь промочила насквозь его ботинки.

В Ламбиновице, бесспорно, царил повседневный садизм. Несколько свидетелей подтверждают, как людей избивали до смерти или расстреливали за попытки побега. Наказания полагались за самые пустячные проступки, вроде желания сбежать в американскую зону Германии (за что один подросток был якобы избит до смерти) или разговора с представителем противоположного пола. Одна женщина утверждает, что закричала от радости, когда обнаружила своего мужа живым в лагере, и в результате в наказание их обоих связали и заставили три дня стоять лицом к солнцу.

Наряду с атмосферой насилия узники были вынуждены выносить самые ужасные условия жизни. Как и в других лагерях, им давали очень мало еды – обычно пару вареных картофелин два раза в день и пустую похлебку на обед. Условий для соблюдения гигиены не было, и даже простыни, в которые заворачивали мертвых, использовались неоднократно, как и соломенные матрасы в больнице. По словам одного из лагерных могильщиков, вши на трупах, которые он хоронил, иногда были «длиной до 2 см». Неудивительно, что, как и в других лагерях, больше всего людей уносили в могилу два зла – болезни и плохое питание. Согласно польским источникам, 60 % смертей в этом лагере были вызваны тифом, еще больше – сыпным тифом, дизентерией, чесоткой и другими болезнями.

В памяти тех, кто выжил в этом лагере, он остался как картинка из ада. К тому времени, когда людей освободили и отправили в Германию, они уже потеряли свои дома, имущество, здоровье и иногда до половины своего веса, но именно психологический груз – осознание тяжелой утраты – давил на них больше всего. Как объяснила одна женщина спустя пару лет после тяжких испытаний: «В лагере я потеряла свою десятилетнюю дочь, мать, сестру, брата, невестку, золовку и деверя. Будучи сама при смерти, я сумела попасть на транспорт, шедший в Западную Германию, со своей другой дочерью и сыном. Мы провели в лагере четырнадцать недель. Больше половины населения моей деревни погибло… Мы очень ждали прибытия моего мужа. В июле 1946 г. до нас дошла страшная весть: он стал жертвой того лагерного ада, как и многие другие после нашего отъезда…»

Такие рассказы стали частью коллективной памяти жителей Германии. Были написаны целые библиотеки книг, основой для которых послужили эти рассказы, – в результате наше мнение о польских трудовых лагерях осталось субъективным. Я надеюсь показать далее, что, несмотря на все усилия правительства Германии собрать статистические данные, достоверные факты об интернированных в этих лагерях – выживших и умерших – получить чрезвычайно трудно.

ПОЛИТИКА ЦИФР

Самый, пожалуй, известный инцидент, имевший место в Ламсдорфе, – пожар в одном из бараков в октябре 1945 г. Никто точно не знает, как он начался, но хаотические события, последовавшие вслед за этим, довольно подробно отражены в документах. По словам свидетелей-немцев, лагерная охрана использовала такой случай как повод для бойни. Они открыли огонь, без разбора убивая тех, кто просто пытался потушить пожар, а потом стали швырять заключенных в пламя. После пожара узникам пришлось копать братские могилы. Тела пациентов из барака для выздоравливающих захоронили там же. Некоторых застрелили, многих просто избили до потери сознания и похоронили заживо.

Когда коммунистическому правительству Польши в 1965 г. были предъявлены эти рассказы очевидцев, поляки категорически все отрицали. По их версии событий, после начала пожара заключенные воспользовались случаем начать бунт, который польские охранники были вынуждены подавлять силой. Правительство твердо поддержало коменданта лагеря Чеслава Гжеборски, заявив, что он не виновен в преступлениях, которые ему инкриминируют. Более того, поляки утверждали, что подобные истории – всего лишь пропаганда немецкого политического лобби, единственная цель которого – дискредитировать Польшу и заставить ее вернуть земли, отошедшие к ней по Потсдамскому соглашению в 1945 г.

Спор о количестве погибших во время и после пожара шел яростный. Наименьшую цифру – 9 человек – озвучил мужчина, который хоронил их тела, что признано даже послевоенными польскими коммунистическими властями. Однако некоторые свидетели-немцы утверждают, что это невероятная недооценка. Лагерный врач, немец Хайнц Эссер, заявил, что Гжеборски намеренно велел ему перенести тела в три различных места, чтобы осложнить подсчеты. А женщин и детей он заставил копать могилы в стороне от официального места захоронения. Эссер тайком составил список жертв пожара по категориям: погибших в самом пожаре, расстрелянных вокруг него, похороненных заживо после пожара и умерших от ран в последующие дни. Он предоставил окончательное число погибших – 581 человек. К сожалению, эта цифра противоречит тем данным, которые Эссер дал несколькими годами ранее, когда заявил, что погибли только 132 человека. Учитывая ненадежность рассказов очевидцев, отсутствие должных документов и сильно накаленную политическую атмосферу, преобладавшую после войны, невозможно сказать, сколько все же человек погибло в Ламсдорфе в тот день. Разница между цифрами 9 и 581 огромна. (В 2001 г. на суде над комендантом лагеря Чеславом Гжеборски было озвучено число погибших вокруг этого пожара – 48 человек.)

Подобный спор возник и по вопросу общегочисла умерших за тот год, что работал лагерь. Согласно цифрам Хайнца Эссера, с 1945 по 1946 г. в нем умерли 6488 человек. Коммунистические власти Польши снова отмахнулись от этой цифры, заявив, что в Ламсдорфе интернированы лишь 4 тысячи человек, потому цифры Эссера просто невозможны. Согласно самым последним польским исследованиям, вероятнее всего, в лагере было 6 тысяч узников, и около полутора тысяч из них умерли. Имена 1462 человек известны.

Эти споры вокруг цифр – не просто отвлеченные разногласия, здесь замешаны сильные эмоции, как на личностном, так и на национальном уровне. 9 погибших в пожаре – это несчастный случай, но десятки, возможно, сотни намеренно сожженных и похороненных заживо людей – это зверство. Несколько сотен смертей от тифа – это трагедия, которой, вероятно, было невозможно избежать, но умышленное доведение до смерти от голода и лишение медицинской помощи тысяч людей – это преступление против человечности. Цифры крайне важны, поскольку свидетельствуют сами за себя.

Глядя на этот вопрос в национальном масштабе, можно отследить огромное несоответствие между цифрами немцев и поляков. В исследовании, проведенном министерством по делам высланных, беженцев и жертв войны, которое было передано на рассмотрение парламенту Германии в 1974 г., утверждалось, что после войны в польских трудовых лагерях были заключены 200 тысяч человек, включая лагеря Ламсдорф, Згода, Мысловице и тюрьму НКВД в Тошеке. Общий уровень смертности в них составил, по оценкам исследования, от 20 до 50 %. Это означало, что в них умерли от 40 до 100 тысяч человек, хотя в докладе утверждалось «безусловно, в них умерли более 60 тысяч человек». В польском же докладе министерству общественной безопасности говорилось лишь о 6140 немцах, умерших в трудовых лагерях. Составители этого отчета наверняка знали даже в то время, что эта цифра сильно занижена. Статистика немецкого исследования почти в десять раз превышает данные, приведенные в польском докладе.